Справа реяло знамя Моргана с Грифоном, а немного ближе к центру паж нес знамя Мак Лейнов — спящие Львы и розы с тремя красными метками, означавшими, что Дункан — наследник Кассана и Керни, поскольку его брат Кевин умер.

К королю подъехал одетый в боевые доспехи Дункан. Только большой крест, висящий на широкой груди, указывал на его духовный сан. Он поздоровался с Келсоном и, повернувшись, увидел скачущего к ним Моргана.

Знамя с Грифоном присоединилось к спящим Львам и розам, королевскому Льву Гвинеда, епископским знаменам Ремута и Джассы.

К ним спешил и Нигель, неся свое знамя со Львом, держащим копье.

— Ну, что ты думаешь, Морган? — спросил Келсон, снимая шлем и приглаживая потные волосы. — Ты лучше всех знаешь свою крепость. Ее можно взять?

Морган вздохнул, поерзал в седле, держась обеими руками за высокую луку.

— Мне бы не хотелось брать ее силой оружия, сэр. Любую стену можно разрушить, имея хорошее снаряжение и время. Я хотел бы вернуть свой город неразрушенным, но понимаю, что это вряд ли возможно. У нас мало времени.

Арлиан посмотрел на опускающееся в густом вечернем тумане солнце, а затем повернулся к Келсону. Кожаное седло скрипнуло при его движении, а епископский перстень ярко сверкнул в лучах заходящего солнца.

Он и Кардиель были вооружены и одеты в доспехи. Они были готовы сражаться — эти два храбрых епископа — за свою Церковь.

Глаза Арлиана поймали взгляд Келсона.

— Становится темно, сэр. Если мы не собираемся вступать в битву ночью, пора отдать распоряжение об отдыхе и устройстве лагеря.

— Ты прав. Сейчас слишком поздно, чтобы двигаться дальше.

Келсон отогнал прочь муху, севшую между ушей его лошади.

— Я не хочу сражаться с ними. Есть шанс, надежда, правда, ничтожная, что мы можем прийти к соглашению, не применяя оружия.

— Очень слабая надежда, сэр, — возразил Дункан. — Пока там верховодит ненавистник Дерини Варин, переговоры вряд ли возможны. К тому же, у него много сторонников.

Келсон нахмурился.

— Я знаю. Во всяком случае, мы должны попытаться. Кардиель, вызови остальных епископов сюда на совет. Морган и Дункан, распорядитесь о разбивке лагеря. И пусть выставят часовых. Я не хочу, чтобы во время ночного отдыха нас беспокоили патрули повстанцев.

— Хорошо, мой король.

С крепостных стен за движением королевской армии наблюдали другие глаза. Это были Варин де Грей и несколько его военачальников.

Серые глаза Варина обшаривали долину, замечая все знамена, мысленно подсчитывая число солдат, которых эти знамена объединяли сейчас в лагере под стенами крепости.

Варин вовсе не производил впечатления человека, поставившего на колени половину Корвина. Среднего роста, с коротко остриженными волосами и бородой неопределенного цвета, он весь казался каким-то серым. Серыми были его туника и шляпа, серым был его плащ, накинутый сейчас на его узкие плечи. И только эмблема сокола, вышитая на серой тунике, нарушала серую монотонность ярким черно-белым пятном. Из-под плаща у горла и выше кистей рук выглядывали стальные доспехи, но и блестящая сталь меркла на общем тусклом, скучном фоне.

Только глаза выдавали незаурядного человека — человека, которого многие знали как лорда Варина, мистика, фанатика, а некоторые утверждали — святого.

Говорили, что эти глаза могут проникать в душу человека, могут исцелять, как делали древние пророки и святые.

Этот человек пришел с севера и своими вдохновенными проповедями, призывающими к священной войне против Дерини, зажигал сердца людей и собрал много сторонников.

Говорили, что Варин послан богом. Во всяком случае, его военные успехи подтверждали это. Более того, сама Гвинедская Курия во главе с неистовым фанатиком — архиепископом Лорисом встала на его сторону.

И теперь повстанцы и войска Курии стояли плечом к плечу за стенами Корота, готовые дать бой королевской армии. Они захватили город без единого убитого или раненого — путем предательства. И теперь все приверженцы Моргана были заточены в темницы, а город принадлежал религиозным фанатикам.

Проповеди Варина привлекли на его сторону даже многих жителей Корота, которые всегда были преданы своему герцогу и королю.

И теперь Варин с высоты крепостных стен смотрел на нового врага.

Один из его помощников кашлянул.

— У них большая армия, лорд. Выдержат ли стены?

Варин кивнул.

— Выдержат, Майкл. По крайней мере, некоторое время. Этот Морган не дурак. Он сам укрепил свои стены и наверняка предусмотрел все. Сможет ли он разрушить собственные укрепления?

Второй помощник, Поль де Гендас, покачал головой.

— Трудно сказать. Вы же знаете этого Моргана. Вспомните, что он сделал в часовне Святого Торина, а ведь тогда он был лишен своего могущества. А сейчас рядом с ним другие Дерини: священник Мак Лейн, сам король, может быть, дядя короля и сын дяди. Да и вообще весь род Халданов обладает могуществом.

— Не тревожься, — мягко сказал Варин. — Я уверен, что даже могущество Дерини не сможет легко сокрушить эти стены. Эй, где архиепископы? Им сообщили о том, что здесь происходит?

— Они идут сюда, — доложил, низко кланяясь, третий помощник. — Милорды были разгневаны, когда узнали об этом.

— Конечно, — пробормотал Варин, и легкая улыбка скривила его губы. — Архиепископ Валорета — человек горячий. К счастью, он не боится встретиться лицом к лицу с Морганом. Он будет нашим оратором, вдохновляющим войска на святую битву.

На широких стенах и в укреплениях занимали позиции лучники и копьеносцы. Огромные кучи камней были приготовлены заранее, и теперь возле них стояли дюжие молодцы, готовые обрушить эти метательные снаряды на головы ничем не защищенных нападающих.

Варин обернулся назад и окинул взглядом башни крепости.

На самой высокой башне развевалось знамя архиепископа Лориса. Знамя самого Варина с эмблемой сокола украшало башню пониже. На остальных башнях реяли знамена других епископов и дворян, присоединившихся к священной армии.

Варин снова посмотрел вниз, в долину, и увидел, что вожди вражеской армии собрались на высоком холме.

К Варину подошли архиепископы Лорис и Корриган, а также несколько епископов.

Лорис поверх своей обычной темно-пурпурной мантии накинул плащ для защиты от вечернего воздуха. Светлые волосы, выбивающиеся из-под шапочки вокруг головы, казались нимбом. Единственные украшения, которые он себе позволил, — это серебряный нагрудный крест и епископский перстень. Лорис был бледен и сосредоточен.

Корриган нервничал. Его глаза перебегали с Варина на Лориса, а когда он случайно смотрел вниз, в долину, где скапливалась королевская армия, лицо его бледнело.

При появлении прелатов люди Варина низко поклонились, а сам он лишь чуть склонил голову.

Лорис кивком ответил на приветствия и поклоны и приблизился к парапету.

— Я уже направлялся сюда, когда прибыл посыльный, — сказал он, осматривая армию, с трех сторон окружающую крепость. — Когда они двинутся вперед, как ты думаешь?

— Кажется, они разбивают лагерь, Ваше Преосвященство.

Сомневаюсь, что они нападут ночью. Вон там, — показал рукой Варин, — собрались король Келсон, епископы Арлиан и Кардиель, принц Нигель. И, конечно, Морган и священник Мак Лейн. Они, очевидно, смогли убедить епископов в своей невиновности, так как одеты в обычные боевые доспехи.

— Невиновности! Надо же! — фыркнул Лорис. — Я думаю, эти сказки не для нас с тобой. Ты же был в часовне Святого Торина, верно?

— О да, милорд! — злобно подтвердил Варин. — А теперь эти «невиновные» располагаются военным лагерем здесь и, по всей вероятности, захотят вести с нами переговоры. Как вы считаете, Лорис?

Лорис перегнулся через край парапета, чтобы получше рассмотреть вражеские войска, и увидел, как от королевской свиты отделилась небольшая группа всадников и медленно поехала к городским воротам. Один из них держал в руке белое знамя.

— Отлично, мы их выслушаем, — сказал Лорис, повернувшись к Варину. — Дай сигнал людям, чтобы не стреляли.