— Письмо?

Маркби посмотрел на Ларса. Тот покраснел:

— Алан, сначала я должен кое-что объяснить. Вы были у нас в доме и видели мою мать. Она всегда поступает по-своему.

Энджи холодно сказала:

— Та старуха, которую мы хоронили сегодня утром, вот она отлично понимала Маргарет. Она подарила ей серебряную брошь, кошмарную вещь в виде орлиной лапы. Она могла дать Маргарет любое украшение, но выбрала именно эту брошь, потому что это идеальный символ жизненной позиции Маргарет. Словно хищная птица, она вцепляется в то, что ей нужно, и уже не ослабляет хватки.

— Ну перестань, Энджи! — слабо возразил Ларс. — Мама не настолько плохая!

Энджи вздернула бровь и пожала плечами. Ларс, смешавшись еще больше, вернулся к своему объяснению:

— Дело в том, что мать полностью контролирует семейную собственность. Она позволяет старику по имени Буллен бесплатно жить в одном из домов, принадлежащих нам.

Маркби осторожно толкнул коленом Мередит. Та поджала губы — неужели он думает, что она до того глупа, что сейчас возьмет и все выболтает?

— Он бывший могильщик, так ведь? — спокойно спросил Маркби. — Он пришел на кладбище после того, как вы уехали.

Ларс покачал головой:

— Я боялся, что так оно и случится. Я убедил его не принимать участия в самих похоронах. Представьте только, какой ажиотаж вызвало бы появление такого персонажа! Однако он настоял на том, чтобы поехать на кладбище. Появился в доме с утра пораньше, в костюме — думаю, самом лучшем, если у него их больше одного, — и с небольшой лопатой, завернутой в газету. Совершенно очевидно, что он окончательно свихнулся. Я отказался посадить его в свою машину — от него так и разило виски и нафталином. Если мать не возражает, чтобы он ехал в ее машине, вместе с Оскаром, — ну и замечательно. Мать испытывает к нему странную приязнь, уж не знаю почему!

— Я знаю почему! — ровным голосом сказала Энджи.

Ларс смущенно посмотрел на нее:

— Ну, Энджи… Конечно, все это странно, но не могла же она в самом деле…

— Что в самом деле? — вмешался Маркби. У него уже кончалось терпение.

Ответила Энджи:

— Все довольно просто, Алан. Мы с Ларсом хотим пожениться. После свадьбы нам нужен будет дом в пределах его избирательного округа. Естественно, у Ларса есть дом, это «Старая ферма». Трудность состоит в том, что Маргарет не переедет оттуда и мы не можем ее заставить — из-за условий, указанных в завещании отца Ларса. Думаю, мне вряд ли нужно говорить, что жить под одной крышей с Маргарет у нас вряд ли получится.

С этим никто не стал спорить. Маргарет Холден считала особняк имения своим домом и тридцать пять лет была в нем полновластной хозяйкой.

— Две женщины на одной кухне не уживутся, — сказала Мередит как бы самой себе, но вслух.

— Вот именно! — Энджи улыбнулась. — Я не смогу даже лампочку сменить самостоятельно. А уж о перестановке мебели или ремонте и речи нет. Только не думайте, что я не понимаю ее позиции. Она привыкла жить в своем доме, и, конечно, это ее право. Но только не в «Старой ферме». В идеале старик Буллен должен отправиться в дом престарелых. Мы бы полностью перестроили дом, в котором он сейчас живет, и Маргарет переехала бы туда. По соседству у нее будут Нед и Эвелин — для них это счастье. Она бы жила рядом с друзьями и поблизости от нас. Ухаживала бы за садом и вообще играла почти ту же роль, но в меньшем объеме, разумеется. Это было бы идеально! Но она на это никогда не пойдет! — Энджи сжала кулаки и ударила ими по столу. Бокалы угрожающе качнулись. — Конечно, если бы удалось выселить Буллена, желание Маргарет остаться в особняке не имело бы под собой прежней доказательной основы. Она это знает и делает все для того, чтобы тот дом не опустел. Поэтому она с Буллена ни пенса не берет! Вполне естественно, что он оттуда съезжать не собирается!

Официант вернулся за заказом. Возник вынужденный перерыв в разговоре, необходимый больше всего Ларсу — во время речи Энджи он еще больше покраснел, а его лоб покрылся испариной.

Прием заказа занял некоторое время. Алан и Ларс остановились на супе, Энджи заказала дыню. Мередит решила пропустить первое блюдо, чтобы потом иметь возможность, не испытывая чувства вины, съесть что-нибудь сладкое. Еще больше времени заняло обсуждение вторых блюд. Маркби выбрал жареное мясо и удалился, чтобы указать точно, какой он хочет кусок. Мередит и Энджи заказали провансальского цыпленка, а Ларс, после невнятного бормотания о том, что вообще-то он на диете, попросил бифштекс средней прожаренности, печеный картофель и салат без приправы.

Официант исчез, и Маркби, вернувшийся за стол, спросил:

— Так что насчет письма?

— Ах, письмо… — Ларс достал из кармана неровно сложенный листок бумаги. — Буллен послал его в палату общин. Он псих, конечно, но далеко не глуп. Я сначала не понял, о чем оно, и чуть его не выбросил. Потом я узнал об этом старом убийстве и имя жертвы. Письмо предстало в зловещем свете. Я спрашивал Буллена, что он имел в виду, когда посылал его, но старый мерзавец только ухмыляется и похлопывает себя по носу. Мне кажется, — признался Ларс, — я бы его с удовольствием придушил.

— Пожалуйста, не надо этого делать, — попросил Маркби. Он прочел письмо дважды, затем опять сложил его. — Я могу оставить его себе?

— Ладно, — неохотно разрешил Ларс. — Только не показывайте никому. То есть никому, кроме Мередит. Мне интересно ее мнение.

— Только в случае крайней необходимости. Вы считаете, что это письмо содержит угрозу? Отсылка угрожающих писем является преступлением и преследуется по закону. Вы собираетесь подать иск на Буллена? Что вы в итоге хотите от меня?

— Не знаю! — раздраженно воскликнул Ларс и тут же огляделся, не услышал ли кто. — Послушайте, Алан! — прошипел он, наклонившись через стол. — Могут пойти слухи. Этого я допустить не могу.

— Ларс! — жестко сказал Маркби. — Вы думаете, Буллен пытается вас шантажировать?

— Нет! — Ларс замотал головой. — Каким образом? Я ничего не сделал… он ничего не знает!

— Ларс! — прервала его Энджи. — Ты должен рассказать Алану о девушке.

Трапеза, как ни странно, удалась. Перед вторым блюдом появился Френч. Он удостоверился, что гостям ресторана все нравится, и еще раз обменялся с Ларсом слащавыми любезностями. Через равные и достаточно непродолжительные промежутки времени к ним подходил официант и спрашивал, не нужно ли им еще хлеба, вина или чего другого? «Мы могли бы попросить кухонную раковину, и они бы притащили ее для осмотра», — подумала Мередит.

Тем временем Ларс рассказывал:

— Я помню эту девушку, Алан. Но очень смутно. Это случилось в мой восемнадцатый день рождения. Мать наняла эту фирму. Одна из официанток была очень хорошенькая. Ларс посмотрел на Энджи затравленным взглядом, но выражение ее лица было как у Сфинкса. — Ну, она… мне показалось, что она мной заинтересовалась. Я немного выпил. Вы знаете, как это бывает… — Ларс, казалось, одновременно оправдывался и форсил.

— Где? — спросил Маркби.

— Где? — удивился Ларс.

— Я решил, что вы скажете, что вы с официанткой тайком улизнули на пару минут, и…

— И развлеклись! — хрипло сказал Ларс. — Все так и было. Во имя всего святого, мне было всего восемнадцать, а ей… ну, семнадцать, не больше! Мы были молоды. Это был мой день рождения!

— Где? — повторил Маркби свой вопрос. — В спальне? Разве это было не рискованно? Ведь мог войти кто-либо из гостей или даже ваша мать.

— Нет, — сказала Мередит, внимательно наблюдавшая за Ларсом. — Я могу предположить где. В потайной часовне, верно?

Ларс посмотрел на нее почти с благодарностью:

— Да. Я предложил показать ей потайную комнату, а когда мы туда пришли… ну, все и произошло. — Он положил нож и вилку и выпрямился. — Но заметьте, я ее не принуждал! Она сама хотела.

— А что потом? — спросил Маркби.

— Ничего. Мы вернулись к гостям. Она уехала вместе с другими официантами в микроавтобусе.