— Она же нас и разведет! — воскликнула его супруга.

С этими словами она решительно вышла из кухни и направилась в сторону леса, где и пряталась, выжидая, когда муж отыщет ее с наступлением темноты.

Мсье Ладусет находил протесты жены против его попыток превзойти своего отца совершенно безосновательными и часто сиживал в кресле у камина, перебирая в уме все ее проступки и недостатки: как она дважды в день проверяет его язык на предмет болезней; как не позволяет ему есть яблоки — на том основании, что хватит им и одной Евы; как она настаивает, чтобы их сын постоянно носил на шее нитку с зубчиком чеснока, дабы не подхватить глистов. Когда же Мишель, ради сохранения семьи, прекратил-таки попытки повторить коронный номер отца, его усилия продолжались во сне, и тело мсье Ладусета дергалось и подпрыгивало под одеялом, несмотря на тяжесть семейной Библии, которую мадам Ладусет помещала ему на грудь в качестве груза.

И все же, вопреки десяткам лет страха, когда трагический момент в конце концов наступил, мадам Ладусет оказалась готовой к нему не больше, чем в первую брачную ночь. Вопль, вырвавшийся из ее груди, пронзил сердце Гийома с легкостью раскаленного лезвия. Он так и не смог сказать, что же нанесло ему большую рану в тот злополучный вечер — смерть отца или душераздирающее горе матери…

Не в силах более выносить вида бледно-розовых стен, Гийом Ладусет уткнул взгляд в рамку с красным дипломом Академии мастеров-парикмахеров Перигора, которую он так и не снял со стены, и мысли сами собой вернулись к предмету страсти всей его жизни, — страсти, что канула в прошлое из-за его упрямого нежелания меняться. Он увидел себя в купленной четыре года назад клетчатой рубашке с коротким рукавом, которая уже не могла скрыть его «зимний плюмаж»; в кожаных сандалиях, приобретенных в супермаркете на распродаже исключительно из соображений дешевизны; с усами, которые приходилось подкрашивать карандашом, дабы скрыть седину. Он взглянул на письменный стол с чернильным пятном — словно в насмешку над делом, что потерпело крах, не успев начаться. Но более всего Гийом думал о женщине, которую потерял. Каким идиотом он был, не ответив на ее письмо, и о двадцати девяти годах, которые они могли быть вместе, теперь безвозвратно ушедших в небытие. Он понял, что упустил в жизни самое главное, — и раскаленное лезвие пронзило его сердце во второй раз.

Именно в этот момент отворилась входная дверь.

Гийом Ладусет вел своего первого клиента к креслу с облупившейся инкрустацией с осторожностью инвалида, пытающегося перейти покрытое тонким льдом озеро в неподходящей обувке. Удостоверившись, что тот удобно устроился на подушке с вышитым вручную редисом, сваха — в этот момент он больше походил на пингвиниху-мать, зацикленную на своем единственном яйце, — обошел письменный стол с чернильным пятном и осторожно опустился на вращающийся стул.

— Добро пожаловать в «Грезы сердца»! — объявил он с улыбкой такой ширины, что кончики усов подскочили на дюйм к каждому уху. — Чашечку кофе?

— Да, пожалуй.

Гийом Ладусет метнулся в глубь комнаты и наполнил две чашки из кофеварки на маленьком столике с кружевной скатертью. Одну он поставил перед клиентом, сам же вернулся обратно на вращающийся стул, торжественно снял колпачок с авторучки и провозгласил:

— Ну-с, а теперь несколько формальностей, прежде чем мы перейдем непосредственно к делу.

Нацелившись пером на листок бумаги, Гийом поднял глаза и спросил:

— Имя?

— Ты прекрасно знаешь, как меня зовут, — ответил мужчина. — Мы с тобой знакомы всю жизнь.

— Имя? — упрямо повторил Гийом Ладусет.

— Ив Левек, — в конце концов последовал ответ.

— Адрес?

— Да я ж твой сосед!

— Адрес?

— Амур-сюр-Белль. Это в провинции Перигор на юго-западе Франции, если ты вдруг забыл.

— Возраст? — продолжал Гийом Ладусет, не поднимая головы.

— Тридцать пять, — ответил дантист.

— Возраст? — повторил сваха с усталостью судьи, наслушавшегося лжи за свою карьеру.

— Ладно, сорок девять.

— Итак, чем могу быть полезен?

Гийом Ладусет сплел пальцы и опустил руки перед собой на стол.

— Ну, я слышал, ты открыл брачную контору, вот зашел посмотреть, что же это такое. Просто по-соседски, разумеется.

— Прекрасно! Мы предлагаем своим клиентам три уровня услуг…

— Мы? — переспросил дантист, оглядываясь вокруг.

— «Грезы сердца» предлагают три уровня услуг, — продолжил Гийом Ладусет. — Каждый из этих уровней приспособлен под индивидуальные потребности клиента. В нашем ассортименте «Непревзойденные Бронзовые Услуги», «Непревзойденные Серебряные Услуги» и, конечно же, «Непревзойденные Золотые Услуги».

— И в чем они заключаются?

— «Непревзойденные Бронзовые Услуги» предоставляют клиенту возможность помочь себе самому в поисках любви. Мы даем рекомендации относительно того, что, по нашему мнению, клиент делает не так, предлагаем различные варианты того, каким образом наш клиент может улучшить свой внешний вид, и указываем на неблагоприятные, с нашей точки зрения, персональные привычки клиента, на которые следует обратить внимание. Все остальное зависит от самого клиента. Тем, кто остановил свой выбор на «Непревзойденных Серебряных Услугах», мы — с наивысшей степенью продуманности, заботы и предупредительности — подбираем максимально приемлемую пару из нашей картотеки. И наконец, клиент, который выбирает «Непревзойденные Золотые Услуги», может назвать нам того, с кем ему хотелось бы познакомиться, при условии, что он или она проживает в пределах определенной территории и что объект любви нашего клиента не женат или не замужем. Те, кто выбирает «Непревзойденные Серебряные» или «Непревзойденные Золотые Услуги», автоматически пользуются всеми привилегиями «Непревзойденных Бронзовых Услуг» без дополнительной платы.

Гийом Ладусет откинулся на спинку стула и молча крутил авторучку между пальцами, ожидая реакции дантиста. Ив Левек поправил очки своими бледными орудиями пытки.

— И сколько же людей в твоей картотеке? — поинтересовался он.

Правда рванулась из уст Гийома раньше, чем он успел натянуть вожжи.

— Ни одного, — ответил он и вернул авторучку на стол, уже чувствуя запах поражения.

— Понятно. — Брови Ива Левека нахмурились. — И сколько же ты за все это просишь?

Надежды Гийома вновь пробудились. Трепещущие пальцы потянули за медную ручку верхнего левого ящика стола. Приподняв чудеса света — в том числе особенно восхитительный Мавзолей в Галикарнасе, — Гийом вынул отпечатанный на кремовой карточке прейскурант и подтолкнул его через стол дантисту. Ив Левек посмотрел в прейскурант, затем еще раз — желая удостовериться, что прочел все правильно. Гийом меж тем медленно выдвинул узкий ящичек над животом и достал оттуда скрепкосшиватель и ластик. Он молча поставил все это на стол — в надежде пленить клиента своим профессиональным арсеналом.

— Давай-ка расставим все точки над «i». — Ив Левек откинулся на спинку кресла с облупившейся инкрустацией, держа прейскурант в руке. — Значит, если я заплачу тебе целое состояние и выберу «Непревзойденные Бронзовые Услуги», то получу совет вроде того, что я должен регулярно стричь ногти. Либо я выложу еще большее состояние и подпишусь на «Непревзойденные Серебряные Услуги», а ты, при нынешнем положении дел, в обмен на это сведешь меня со мной же самим. Либо — третий вариант — я выбираю «Непревзойденные Золотые Услуги» и выкладываю откровенно неприличную сумму — и все это лишь за то, что ты подойдешь к какой-то там женщине и сообщишь ей, что она мне нравится?

— Ну-ну, мсье Левек…

— Можешь называть меня Ив, Гийом, как делал всю свою жизнь. Мы ходили в одну школу, ты помнишь?

— Ив. Послушай, тот факт, что на данный момент в картотеке никого нет, ни о чем не говорит. Все это лишь вопрос времени. К тому же тебе, как первому моему клиенту, естественно, полагается скидка в размере десяти процентов. Плюс следует отметить, что «Непревзойденные Бронзовые Услуги» предназначаются вовсе не для такого светского льва, как ты. Об этом и речи быть не может. Ты и без моей помощи прекрасно знаешь, как вести себя с женщинами. Я сам наблюдал тебя с некоторыми из них на протяжении нескольких лет, и твое поведение выглядело вполне пристойным. То же касается и вредных привычек: я не могу назвать ни одной, на которую тебе следовало бы обратить внимание. Твоя проблема, как я ее вижу, — это отсутствие благоприятных возможностей. Что лично сделал ты сам, чтобы повысить свои шансы найти любовь? Ведь к тебе в клинику приходит множество подходящих кандидатур. Ты же единственный стоматолог на всю округу!