«Ваше Высочество,» — сказал Креода, торжественно кланяясь Кайтрине, — «ваш эскорт готов сопроводить Вас к мессе с готовыми к выступлению войсками. Ваши верные подданные ждут Вас.»

Бросив на Лориса испепеляющий взгляд, Кайтрина поднялась и расправила складки своего платья.

«Благодарю Вас, епископ Креода. Мы готовы присоединиться к ним.»

Когда она поправила чепец, скрывавший ее седые волосы, Сикард, принеся с противоположной стороны комнаты ларец с короной, опустился рядом с ней на одно колено. Стоило ей одеть на голову сверкающий под солнечными лучами золотой обруч, усыпанный рубинами и сапфирами, как в ее некрасивом, усталом лице появилось королевское достоинство. В это мгновение она казалась королевой, той, кем она хотела стать, и все находившиеся в комнате опустились на колени, воздавая ей должное — даже Лорис.

«Миледи, Вы будете править независимой воссоединенной Меарой! Я клянусь в этом!» — сказал Брайс, схватив ее за руку и жарко целуя ее.

«Государыня, так и будет!» — донесся восторженный ответ Креоды и Джудаеля, сдержанно повторенный Лорисом.

После этого она вышла из комнаты, сопровождаемая мужем. Перед ней шел Лорис, окруженный прочими священниками, а Брайс и Ител замыкали процессию, тихонько перешептываясь между собой и посматривая на гордо шествовавшего впереди архиепископа.

Последующие недели быстро дали почувствовать суровость войны и повстанцам и сторонникам Халдейна. Зная, что соединение кассанского войска с армией Халдейна будет означать полный конец всех надежд меарцев, командующие меарскими войсками продолжили согласованную ими стратегию постоянного беспокойства и попыток окружения противника, Брайс и Ител разграбляли и опустошали южное и восточное направления, пытаясь задержать наступление Келсона, а Сикард, возглавивший основную меарскую армию, тем временем начал на севере игру в «кошки-мышки», надеясь, что их маневры смогут завлечь кассанские войска Дункана в ловушку. Первые столкновения оказались совсем не такими, каких ожидали командующие Гвинеддской армией, включая Келсона, который явно был озадачен.

«Я думал, что здесь, на юге, мы столкнемся с более привычной тактикой,»

— сказал он Моргану, когда они закончили отражение еще одной ночной атаки на их лагерь. — «Мы ни разу не видели более нескольких сот человек одновременно. Я начинаю сомневаться, что мы вообще имеем дело с армией.»

Морган, сжав зубы, смотрел, как сержант добивает хромую каурую лошадь

— одну из дюжины лошадей которым во время только что закончившейся стычки нападавшие успели перезать сухожилия. Брызнул фонтан крови, казавшейся черной в свете факела, и маленький Брендан уткнулся лицом в бок своего отчима.

«Государь, я не думаю, что это армия,» — негромко сказал Морган, поглаживая Брендана по рыжевато-золотым волосам, чтобы успокоить. — «Похоже, что разными нападениями командуют разные люди. Я думаю, что Сикард разбил по меньшей мере часть своей армии на небольшие, подвижные отряды, надеясь задержать нас этими набегами. Это обычная тактика приграничников.»

«Сир! Ваша Милость!» — на бегу закричал Джатам, оруженосец Келсона. — «Герцог Эван взял пленного, но тот при смерти. Поторопитесь, если хотите допросить его!»

Они бегом последовали за Джатамом туда, где полевой врач усердно трудился над мертвенно бледным человеком в кожаном костюме и пледе, пытаясь остановить кровотечение из раны, зияющей у того в животе. Человек прерывисто дышал, сжавшись от боли, руки его царапали повязку, которую врач прижимал к его ране. Архиепископ Кардиель, отложив свои священные масла, опустился на колени рядом с головой человека, но стоило только Келсону упасть на колени рядом со священником и положить руки на голову человека, как тот, сжав зубы, дернулся и замотал головой.

«Сир, он не выживет,» — сказал полевой врач, отец Лаел, держа человека за запястья. Морган тем временем, присев на корточки с другой стороны тела, просунул одну руку под пропитанную кровью повязку, а вторую — за пазуху кожаной куртки, чтобы понаблюдать за работой сердца.

Когда Келсон начал снимать боль, человек перестал сопротивляться, но причиной этого могло быть как уменьшение боли, так и ухудшение его состояния. Меж пальцев Моргана текла кровь, пульсируя с каждым тяжелым ударом сердца — ее было так много, что Морган удивился, что человек был еще жив — и в отчаянной попытке хоть немного отттянуть наступление неизбежного, Морган засунул свою руку глубоко в рану, полностью погрузив туда пальцы, и обратился к своей способности исцелять.

«Дело плохо. Я теряю его,» — закрыв глаза, прошептал Келсон, пытаясь заставить свой разум войти в угасающее сознание, которое уже затягивалось темной предсмертной дымкой.

«Я тоже,» — ответил Морган.

Он изо всех сил старался передать исцеляющую силу через контакт с раненым, но почувствовал как эта сила начинает пульсировать в нем, подобно рыбе, бьющейся в маленьком садке без воды. Слишком поздно.

Он прекратил свои попытки, и это ощущение исчезло. Человек тихонько вздохнул, дернулся и застыл. Морган не стал вмешиваться в то, чем был занят Келсон, и, не обращая внимания на реакцию окружающих, моргнул и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

«Так,» — нервно и почти без негодования прошептал Келсон, поднимая голову и с явным трудом концентрируя свой взгляд на на лице Моргана. — «Это солдат Григора Данлийского. Боже, я и не знал, что он тоже предал меня!»

Вздохнув, Морган медленно вытащил свою руку из мертвого тела. Коналл, опустившись на колени между ним и Келсоном, протянул ему миску с чистой водой и полотенце, за что Морган был искренне благодарен ему, ибо зловоние, исходившее от крови и порванных кишок было просто нестерпимым.

«Государь, неужели это Вас удивляет, особенно если учесть обычную для приграничников тактику, с которой мы столкнулись?» — пробормотал Морган, продолжая механически обмывать руки, пока приходил в себя.

Герцог Эван опустился рядом с королем на корточки и протянул тому кусок испачканной кровью клетчатой ткани.

«А вот еще одна примета приграничников, Сир. Аларик, Вы узнаете узор?»

Когда Морган отрицательно покачал головой, Эван поморщился и презрительно набросил окровавленный плед на лицо мертвеца.

«МакЭрскин. А один из моих лазутчиков клянется, что видел старого Тегана О'Дейра. Сикард вербует бандитов !»

«Бандитов, скорее всего, вербует Трурилл,» — возразил Келсон, устало поднимаясь на ноги. — «Он и Григор Данлийский всегда были близнецами-братьями.»

Морган, вытерев руки и отдав с благодарным кивком полотенце Коналлу, ничего не сказал, но, когда, несколько ночей спустя, они, войдя в транс, связались с Дунканом, он рассказал ему о растущих подозрениях, возникших у него и Келсона.

Нам начинает казаться, что основных сил меарской армии вообще нет на юге , — сообщил он Дункану. — Все, с чем мы имели дело — это мелкие банды, не больше сотни или около того человек, которые никогда не нападают открыто. Сикард мог повести основные силы на север, начав охоту за вашим войском.

Пока Брайс и его приспешники мешают вашему наступлению?

— ответил Дункан. — Очень даже может быть. Мы тоже пока еще не сталкивались с настоящей армией, но время от времени замечали следы прохождения большого количества людей. Но они не могут допустить, чтобы наши армии соединились.

Это точно , — согласился Морган. — Где Вы сейчас?

К югу от Килардена, на большой равнине. Как и вы, мы сталкиваемся только с мелкими отрядами противника, нападающими в темноте — в основном, они состоят из коннайтских наемников, но несколько раз мы видели епископских рыцарей. Джодрелл вбил себе в голову, что ими совместно командуют Горони и Лорис, но их никто не видел.

«Где же тогда Сикард?» — вслух спросил Келсон, когда контакт прервался, и он посмотрел на Моргана, готовившегося к снятию Великой Защиты.