Вот это и есть деструктивные шаблоны событий. Все уже предопределено, события сложатся самым зловещим образом. В такой цепочке достаточно одного сбоя, и трагедии не будет. Но сбоя не происходит — все внешние события складываются в соответствии с шаблоном более высокого уровня. Поэтому для нас, Катя, есть лишь один шанс — отыскать сам шаблон, саму программу уничтожения. Тот «список», в который мы все записаны. В ближайшее время постараюсь связаться с Настей: если мы объединим наши усилия, у нас еще будет шанс выкарабкаться.
Вроде, все. Удачи тебе.
Сергей.
Не знаю, что ответила Сергею Катя и ответила ли вообще. Очевидно, объединить усилия им не удалось…
После обеда я лег на часок вздремнуть: с некоторого времени мне с легкостью удавалось входить в сновидение днем. Задернул шторы и отключил телефон, потом лег на кровать и минут пять смотрел на темное пятнышко на потолке. Как только в ушах появилось уже хорошо знакомое давление и внутренний диалог смолк, закрыл глаза и стал отстраненно смотреть в темноту перед собой. Прошло несколько минут: перед глазами, немного справа от меня, появилось сиреневое пятно, оно слегка пульсировало. Я сосредоточил на нем внимание, ощутил рывок — и оказался на городской улице. С некоторых пор такой способ вхождения в сновидение стал для меня основным.
Огляделся — город был мне незнаком. Время нахождения в сновидении ограничено, поэтому я постарался выполнить намеченную программу. На этот раз хотелось проверить описанный на одном из интернет-форумов способ поиска сновиденных библиотек. А именно, спросил первого же встреченного спрайта — персонажа сна — где находится библиотека. Мужчина, у которого я спросил дорогу, предложил перейти на другую сторону улицы. Я повернулся и совершенно неожиданно для себя увидел Настю.
Она стояла рядом и с интересом смотрела на меня.
— Настя! — вырвалось у меня. — Здравствуй! Рад тебя видеть.
— Ну надо же! — Девушка продолжала с интересом изучать меня. — Ты понимаешь, где мы сейчас находимся?
— Да. Мы в сновидении. Только я не знаю, настоящая ты Настя, или просто мне снишься.
— Удивительно… — прошептала Настя, не сводя с меня глаз. — Ты сновидишь. Вот уж не думала…
— Я все ждал, что ты напишешь, — признался я. — Можно взять тебя за руку? Я читал, что рука сновидящего кажется теплее, чем рука спрайта.
— Это чушь, — отозвалась Настя и сама взяла меня за руку. Ее ладонь была самой обычной.
— Да, наверное, — согласился я. — Нет никакого отличия от спрайта.
— Отличия есть, — сказала Настя и взяла меня за вторую ладонь.
Это было неописуемо — я неожиданно почувствовал, что наши руки сливаются, сплавляются воедино. Ладони, предплечья — ощущение было необычное и очень приятное. Мне нестерпимо захотелось обнять Настю, но в этот момент девушка отодвинулась от меня, наши руки снова разъединились.
— Спокойнее, — улыбнулась она. — Держи себя в руках. Думаю, я напишу тебе на днях.
— Хорошо, — тут же согласился я. — Буду ждать… — Я попытался стабилизировать сцену сна, чувствуя, что вываливаюсь в реал. Перевел взгляд на руки, снова на девушку, опять на руки. Но удержаться не смог и через секунду открыл глаза.
Это было очень странное ощущение — сочетание восторга с шоком и паникой. Я ни на секунду не сомневался в том, что действительно повстречался с Настей в сновидении. Но происшедшее настолько не соответствовало моим представлениям о мире, что меня начало слегка трясти. Да, я читал о том, что такое возможно. Но то были просто чужие слова, а здесь… Здесь был опыт — мой собственный, живой. Я видел Настю, она обещала написать.
Стрелка на часах подбиралась к трем дня. Выходит, Настя тоже сновидит днем?
Всю следующую неделю я по два раза в день проверял почтовый ящик. Но Настя мне так и не написала, я даже начал сомневаться, была ли наша встреча реальной. В конце концов, во сне возможно все…
Был вечер пятницы, когда я услышал звонок — кто-то пришел. Мог заявиться Стас, приятель по работе, хотя обычно он никогда не приходил без приглашения. Я приближался к воротам, размышляя, кто бы это мог быть, и вдруг через витую решетку двери увидел Настю. Она стояла, задумчиво глядя куда-то в сторону: в джинсах и джинсовой куртке, через плечо перекинут ремень большой спортивной сумки.
— Привет! — радостно сказал я, торопливо открывая калитку. — А я ждал, что ты напишешь.
— Здравствуй, — мягко улыбнулась Настя. — Впустишь меня?
— Ну разумеется… — даже обиделся я, отступая в сторону. Затем догадался забрать у девушки сумку. — Я возьму…
Закрыв дверь, поспешил за Настей — она уже шла по дорожке к дому.
— Проходи! — обогнав гостью, открыл перед ней дверь. Настя внимательно посмотрела на меня.
— А ты изменился, — сказала она и зашла в прихожую. — Не думала, что у тебя что-то получится.
— Зато ты все такая же.
— Мерзкая? — Настя скинула кроссовки.
— Красивая. Скажи, мы действительно встречались в сновидении?
— Встречались, — согласилась девушка, по обыкновению не глядя на меня. — Поэтому и приехала. — Она повесила куртку и взяла у меня сумку. — Горячая вода есть?
— Есть, — кивнул я. — Твоя комната свободна, можешь располагаться.
Не сказав ни слова, Настя поднялась на второй этаж.
Пока она мылась и переодевалась, я готовил ужин. У меня имелась вареная картошка: поджарив ее на сковороде, я почистил селедку, нарезал помидоров. К тому времени, когда Настя наконец-то спустилась вниз, все уже было готово.
— А ты хозяйственный, — сказала она, окинув взглядом стол.
— Стараюсь, — отозвался я. — Садись. Правда, выпивки у меня нет, поэтому не предлагаю.
— Переживу, — ответила Настя и села за стол.
Я обратил внимание на то, что на этот раз она выглядела заметно сильнее. Причем проявлялось это не в облике, а ощущалось на каком-то более глубоком уровне. Год назад девушка казалась какой-то потерянной. Теперь же в ней появилось что-то новое. Появилась сила, которой я раньше не чувствовал.
— Хочешь что-то сказать? — все так же не глядя на меня спросила она, накладывая себе на тарелку картошки.
— Да. Почему ты не смотришь на меня? Настя взглянула на меня и улыбнулась.
— Не обращай внимания. — Она снова отвела взгляд. — Привычка. Хотя многие за это на меня обижаются.
— Ну так измени ее, — посоветовал я.
— Нет смысла. Мне безразлично, что обо мне подумают другие люди.
— Сергей бы назвал это гордыней, — проворчал я, подцепив вилкой кусочек селедки.
— Гордыней? — отозвалась Настя, не поднимая взгляда. — Да, это может быть похоже на гордыню. Но ею не является… — Она начала есть, стало тихо. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем Настя продолжила:
— Гордыня проявляется слишком высоким мнением о самом себе — чувство собственной важности по Кастанеде. Человек может настолько высоко себя ставить, что ему безразлично мнение других. Но есть и другое безразличие: оно идет не от гордыни, а от чистоты Острова Тональ — слышал о таком?
— Слышал, — подтвердил я.
Островом Тональ Кастанеда называл совокупность нашего знания о мире. Тональ включал в себя все, о чем мы могли судить разумно. Его противоположностью был нагваль — нечто неописуемое, находящееся за пределами разума.
— Тогда ты должен понять меня. — Настя аккуратно взяла еще один кусочек селедки. — Когда тональ выметен, ты перестаешь цепляться за людские глупости. Все равно всему — муравей равен слону, лотерейный билет цене на литр бензина. Нет ничего более или менее важного. А когда для тебя все равно, теряется необходимость уделять чему-то особое внимание. Ты пуст и тебе безразлично, как тебя воспримут.
— Ты ведь говорила, что быть пустой плохо? — напомнил я. — Прошлый раз.
— Да, может быть… — согласилась Настя. — Но тогда я имела в виду другое — личную силу, связь с Джарой. Сейчас я говорю об иной пустоте — о свободе от человеческих глупостей. Свободе от мнений и предпочтений, от каких бы то ни было установок, навязанных тебе обществом. Не остается ничего, что способно рассердить тебя, вывести из себя. На фоне этого ты можешь поступать так, как считаешь нужным. Моя привычка не смотреть на людей вызвана тем, что я долгое время занималась динамической медитацией — то есть медитацией в движении. Я концентрировалась на своих движениях, на чувстве плавности, гармонии, а не на том, как меня воспримут окружающие. Сейчас я уже не занимаюсь этим сознательно, но привычка осталась.
