— Уверен! — пылко воскликнул он. — Ты единственная женщина, которую я когда-нибудь любил.

— Правда? — спросила она хриплым от волнения голосом. — Норман, ты представить себе не можешь, как мне хотелось, чтобы ты это сказал. Как хотелось увидеть тебя… разделить с тобой радость… — Она вновь положила его руку на вой живот. — Разделить с тобой нашего ребенка.

— Если бы я только знал об этом раньше! Ты почти убедила меня в том, что я тебе больше не нужен.

— На самом деле ты был нужен мне всегда, — призналась Флоренс. — Но я не была уверена в том, что нужна тебе.

— Нужна ли ты мне? — удивленно переспросил Норман. — Но ты должна была быть уверена в моих чувствах по отношению к тебе.

— Мне казалось, что я уверена.

— Что ты хочешь этим сказать?

— В тот вечер… в отеле… ты сказал, будто не знаешь, что такое любовь.

— О Боже! — Теперь холодные пальцы Нормана ласкали ее щеку. — Тем вечером я был вне себя от ревности. Застав тебя с другим, я хотел причинить тебе такую же боль, какую ты причинила мне. Не стоило этого делать, но, когда ты сказала, что больше не хочешь меня видеть, я возненавидел себя самого за то, что сделал из своей жизни.

— Ты не шутишь?

— Нет, не шучу, — заверил он. Его большой палец прошелся по контуру ее губ. — Не собираюсь жаловаться, но до твоего появления в моей жизни я видел мало внимания. Мальчиком меня переводили из одного детского дома в другой, и я никогда не знал, будет ли новый лучше прежнего. Позднее, когда стало понятно, что Патриция вышла за меня только затем, чтобы избавиться от мелочной опеки отца, я решил, что смысл жизни заключается в умении использовать других людей. Даже авария и ее последствия лишь укрепили меня во мнении, что такой вещи, как самоотверженная любовь, просто не существует. — Норман покачал головой. — А потом я встретил тебя и поначалу относился к тебе так же, как все окружающие относились ко мне. Мне не хотелось признавать, что между нами существует нечто большее, чем простое сексуальное влечение, это привело бы меня к необходимости полного пересмотра привычной жизненной позиции. Только после твоего ухода я понял, что потерял.

— Норман!.. — В глазах Флоренс стояли слезы. Схватив его за руки, она поднесла их к своим губам. — Мне так тебя не хватало. Если бы не ребенок, я наверняка сдалась бы и вернулась к тебе.

— Флора… — Поднявшись на ноги, Норман потянул ее за собой и обнял. — Я люблю тебя, хочу тебя, ты мне нужна, и больше мы никогда не разлучимся.

Он поцеловал ее очень нежно, как бы боясь навредить ребенку, и Флоренс самой пришлось спровоцировать его на более действенные ласки.

— Поцелуй меня как следует, — потребовала она, прижимаясь к нему покрепче.

Ищущий язык Флоренс проник между губ Нормана, и, несмотря на некоторое внутреннее сопротивление, он почувствовал знакомое желание.

— Флора… — простонал он в последней попытке быть благоразумным, но она не позволила любимому уклониться.

— Я не сахарная, — прошептала Флоренс ему на ухо, — не растаю.

— Однако…

— Что однако? — Она взглянула на него влажными от эмоций глазами. — Ты не хочешь заняться со мной любовью?

На этот вопрос можно было ответить лишь одним способом, и Норман вновь осыпал ее поцелуями.

— Понимаешь ли ты, как я ждал этого момента, — прошептал наконец он, щекоча дыханием нежный изгиб шеи Флоренс. — Иногда мне даже казалось, что только надежда не дает мне сойти с ума. Надежда, что когда-нибудь в будущем мы вновь будем вместе. — Норман прерывисто вздохнул. — И вот теперь это свершилось.

— Не совсем, — возразила Флоренс и, отстранившись, взяла его за руку. — Пойдем наверх.

— Наверх? — Он близоруко замигал. — Послушай… где мои очки? — Норман огляделся в их поисках. — Они должны быть где-то здесь…

— Норман! — с беспокойством воскликнула она. — Мой вид отвращает тебя?

— Не сходи с ума! — резко ответил он, не переставая вместе с тем оглядываться в поисках очков. — Где же, черт возьми, они могут быть?

— Там, куда мы направляемся, они тебе не понадобятся, — решительно заявила Флоренс. — Так ты идешь?

Норман нервно взъерошил волосы.

— А ты уверена… что это… благоразумно?

— Что ты имеешь в виду?

— Нас. — Он слегка покраснел. — Тебя. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

— Мне все равно, благоразумно это или нет, — просто ответила Флоренс. — Я не могу ждать. — Она помедлила. — Так ты идешь?

Вместо ответа Норман поднял ее на руки.

— Считай, что ты меня уговорила, — пробормотал он и кивнул в направлении двери гостиной. — Наверх, я полагаю?

Когда Норман поставил ее на ноги в спальне и огляделся вокруг, комната показалась ей совсем крохотной: его высокая, мускулистая фигура полностью доминировала в ней.

— Тебе здесь нравится? — тихо спросила Флоренс. Уверенность, наполнявшая ее внизу, при мысли о том, что придется раздеваться перед ним, куда-то испарилась. Не то чтобы она не делала этого раньше, но воспоминание о нынешнем своем отражении в зеркале мешало сделать это естественно.

— Обитательница нравится мне больше, — ответил Норман, снимая пиджак и расстегивая пояс джинсов. Затем, увидев, что она не следует его примеру, остановился. — Что-нибудь не так?

— Все в порядке.

— Флора! — Заметив ее неуверенность, он решил взять инициативу на себя. — Иди ко мне.

— Не могу, — сдерживая невольную дрожь, ответила Флоренс.

— Но почему?

Ее рука легла на выпуклость живота.

— Я изменилась, Норман…

— Я это заметил, — пошутил он, но, видя ее волнение, посерьезнел. — Ты выглядишь… просто замечательно.

— Я выгляжу безобразно, — возразила она, потупив взгляд.

С невнятным возгласом Норман подошел к ней.

— Значит, дело в этом? — спросил он, беря Флоренс за подбородок и поднимая ее лицо вверх. — Ты не хочешь, чтобы я тебя видел?

— У меня… такой ужасный вид.

— Не согласен. — Норман осторожно снял с нее через голову свитер и, увидев набухшие груди в кружевном бюстгальтере, улыбнулся. — Ты прекрасна и всегда будешь для меня самой красивой.

Когда она оказалась полностью раздетой и лежащей на кровати, он оглядел ее с видимым удовлетворением.

— Я же говорю: ты прекрасна.

— Ох, Норман! — Привстав, она обняла его за шею и поцеловала. — Как я тебя люблю!

— Надеюсь, — поддразнил ее Норман, сбрасывая брюки и присоединяясь к ней в постели. — На этот раз я тебя не упущу.

Только в изнеможении откатившись от Флоренс, Норман почувствовал угрызения совести. Она выглядела такой бледной и хрупкой! Повернувшись на бок, он ласково погладил непривычно вздутый живот.

— С тобой все в порядке? — спросил Норман немного охрипшим голосом.

Повернув голову, Флоренс посмотрела на него влюбленными глазами.

— Я чувствую себя просто божественно. А ты? — спросила она.

— Стоит ли спрашивать? — Он улыбнулся. — Тебе не было больно?

— Только в приятном смысле, — лукаво заявила Флоренс и нашла его руку. — Я так рада, что ты со мной!

— Я тоже. — Норман собрался было поднести ее руку к губам, как вдруг под его ладонью что-то шевельнулось. — Эй! Он снова двигается!

— Он делает это все время, — улыбнулась она. — Напоминает нам о своем присутствии.

— Но ты действительно не против? — внезапно помрачнел Норман.

— Ты имеешь в виду ребенка?

— Да, ребенка… беременность… — ответил он. — Ты же понимаешь, что у меня есть свои причины спрашивать.

Патриция и ее аборт, сообразила Флоренс. Устремив на него любящий взгляд, она постаралась как можно тщательнее сформулировать ответ.

— Я с самого начала решила: это будет единственное, что у меня от тебя останется.

Норман погладил ее по щеке.

— Нет, я тебя не заслуживаю. После всего, что натворил…

— Послушай. — Она накрыла его руку своей. — Ведь наше знакомство началось из-за меня, помнишь? А если искать, на кого возложить вину за мою беременность, то часть ее лежит и на мне тоже. Ведь это я позволила — нет, даже втайне хотела! — чтобы это произошло.