Куда же идти потом, когда одежда высохнет, ей, не знакомой с местностью и политической обстановкой, без единого друга вокруг? Правда, как говаривал незабвенный чеширский кот, если тебе все равно, куда ты хочешь попасть, то тем более безразлично, в какую сторону шагать - так или иначе, рано или поздно, куда-нибудь ты да попадешь.
- Чем же горожане так досадили Ундине, что она была бы рада устроить им какую-нибудь пакость? - задумчиво пробормотала она.
- А, это из-за принца, - легкомысленно отмахнулась Ульрика. - Неужели ты никогда не слышала этой истории?
- Нет, - всерьез заинтересовалась Наташа. - Что за история?
- Невероятно! Ты, наверное, последняя во всем мире, - перевернувшись на живот, русалка задрала к солнцу белые пятки и с любопытством поглядела на девочку. Не заметив на ее лице и тени лукавства, она приступила к рассказу: - Ну, раз так, то слушай. Однажды - не так уж давно - принц…
- Погоди! Какой принц?
От удивления Ульрика едва не скатилась обратно в реку:
- К-как какой? Да ваш же! Наследник, старший сын короля!
- Из Старого города?
- Ну да!
- Так что с ним?
Русалочка еще раз покосилась на нее как-то недоверчиво:
- Однажды принц отправился на охоту, и случайно оторвался от свиты, погнавшись за дичью - у него был очень быстрый конь, самый быстрый. Забрел глубоко в чащу и никак не мог вернуться. Совсем отчаялся, а тут и сумерки сгустились… Он бросался то туда, то сюда, но только все дальше уходил от города. Пока, наконец, не выбрел к реке, на берегу которой увидел прекрасную девушку - я ведь говорила, что Ундина потрясающе красивая?
Наташа согласно кивнула: говорила не раз, - и та продолжила:
- Он подошел к ней, ведя коня под уздцы, и вежливо поздоровался. Попросил указать, как добраться до города. Она рассказала, очень подробно. Он проголодался, и девушка угостила его пирогом. Слово за слово, 'кто ваши родители', и так далее… Скоро они поняли, что дальше жить друг без друга не смогут, и принц сделал Ундине предложение руки и сердца. Король был не против - все-таки не кухаркина дочь, королевская кровь.
- Пока все хорошо, - осторожно заметила Наташа.
- Слушай, что было дальше, - загадочно заметила Ульрика. - Подготовили пышную свадьбу, богатое застолье. Да вот беда - гость из какой-то отдаленной провинции подзадержался. Потом выяснилось, что у них там какие-то народные волнения начались. Ну и что? Съездили бы на свадьбу, а потом уже и волновались вместе с народом! А так - власть поменялась, и пришлось снова приглашения уже на новое имя отправлять.
Наташа улыбнулась - маленькая русалочка рассуждала глобально, в государственных масштабах.
- Хоть и говорят, что семеро одного не ждут, но без опаздывающих начинать свадьбу было нельзя - гости дальние, но очень важные, обидятся - потом хлопот не оберешься. И вот, пока все ждали, король, чтобы развлечь заскучавшую Ундину, велел устроить грязевое состязание.
- Что-что? - перебила Наташа, не веря своим ушам. Нечего себе развлечения у местного бомонда!
- Грязевое сражение, - терпеливо повторила Ульрика. - Такая рукопашная борьба в глубокой яме с грязью. Кто кого первым уронит, тот и победил. Любимая забава нашей Ундины.
- Почему? - вновь удивилась Наташа. Очень уж не вязались в ее понимании королевский аристократизм и яма с грязью.
- Потому что грязь наполовину состоит из воды, - терпеливо пояснила русалочка. - А в воде Ундина черпает силу, и оттого всегда побеждает.
- Ха! Ну, тогда еще бы - не лихо всегда побеждать!
- Вот-вот. Итак, все высшее общество на балконе свысока взирает на то, как наша водяная красавица макает мордой в грязь всех претенденток на победу, одну за другой. Уложила всех, и уже трижды бросали клич о свободном вызове всем желающим. Однако никто почему-то не рвется, несмотря на солидный денежный приз. Но вот, наконец, вызывается какая-то босячка, у которой даже туфель своих не нашлось грязь месить - одолжила у соседки старые тапки, разношенные, огромные.
- При чем тут тапки? - не выдержала Наташа.
- Это очень важно! Ундина, конечно, с первой же попытки швыряет соперницу в грязь, да так энергично, что у той с ноги слетает тапок, и попадает прямиком в глаз наследнику. Тот как вскочит, как закричит…
- 'Караул! Убивают!' - подсказала Наташа.
Но Ульрика отрицательно покачала головой:
- Напротив. Он как подскочит, как закричит: 'Не нужна мне такая жена, которая, того гляди, под горячую руку и меня станет бить!' и дает нашей Ундине форменный от ворот поворот. Родитель на нем повис, как клещ на собачьем ухе: мол, нельзя же так - вон сколько наготовлено, гостей на свадьбу созвали, куда все это теперь? А тот: 'В таком случае я уж лучше женюсь на той, которая проиграла!' И велит привести ее пред свои светлые очи.
Рассказчица сделала многозначительную паузу, а у Наташи аж дух захватило от любопытства.
- Но эта дуреха, решив, что вызвала монарший гнев, и ее сейчас публично казнят всем прочим в назидание, задала стрекача и бежала, не останавливаясь, до самого дома. Да вот незадача - за недосугом никто не обратил внимания, в какую сторону стриганула невеста принца. Совсем было отчаялись, да вовремя вспомнили о метко прилетевшем в лицо царственной особе тапке. Принц своими руками совал туфлю в нос королевской ищейке, и та, как по ниточке, привела их прямиком по нужному адресу. Босячка со страху заколотилась в печку, едва ее оттуда вытащили - вся в саже, страшная, как черт. В таком виде и доставили во дворец. Принц как нареченную увидел, вздрогнул, даже побледнел немного - но от слова своего не отступился.
Ульрика замолчала, глядя на блестящую гладь реки, и как-то уже совсем иначе, по-мудрому, заметила:
- Кто знает, может быть, так даже и лучше получилось. Ундина действительно любит покомандовать, а это самозваная принцесса стесняется, все принцу в рот заглядывает, каждое его слово ловит, как он и хотел.
- Угу, - пощупав, Наташа убедилась, что футболка уже окончательно просохла, и натянула на себя - плечи уже начинало пощипывать, как бы всерьез не обгореть.
- Куда ты теперь пойдешь? - поинтересовалась русалочка, и она пожала плечами:
- Не знаю. Обратно в город, наверное, меня не пустят.
- Туда без денег никого не пускают, - согласилась новая знакомая.
- Да, с этим у меня туго, - согласилась Наташа, и призадумалась. Не о том, куда она теперь пойдет или что будет делать дальше - пожалуй, она и сама не могла сказать, о чем именно думала в тот момент, глядя на перекатывающиеся волны, в которых в искаженном, рябящем виде отражались пляж, лес и облака. Наверное, по старинной русской традиции, это были мысли о том, как тяжела человеческая жизнь вообще - возможно, кто-то другой назвал бы это состояние медитацией.
- Там, дальше по течению, есть деревня, - неожиданно отозвалась Ульрика, которая тоже сидела, задумавшись, но, в отличие от Наташи, что-то все-таки придумала: - Тебя накормят, может быть, даже оставят ночевать и подскажут, куда дальше идти. В этой стране много возможностей, - теперь она сидела, внимательно глядя не на реку, а на собственную растопыренную ладонь, которую держала на уровне груди. Наташа тоже с любопытством поглядела, и удивилась, не заметив между пальцами русалочки лягушачьих перепонок - ей почему-то казалось, что они непременно должны быть: - Можно паломницей податься к святым мессам - им хорошо подают. В прислуги, или в няньки, если детей любишь, и работы не боишься. А там, глядишь, через пару лет удачно выйдешь замуж, и даже не вспомнишь, что когда-то со связанными руками летела в реку с городской стены.
- Может быть, - вздохнула Наташа. - Но я бы не хотела задержаться тут на пару лет. Не говоря уж о том, чтобы провести здесь остаток жизни. Я домой хочу…
- А где твой дом?
- Не знаю… Но если есть хотя бы малейший шанс на возвращение, то он в городе.
- Как знаешь, - русалочка встряхнула переливающейся золотом копной почти совсем уже сухих волос, и блестящими ручейками пропустила пряди сквозь пальцы, напомнив Наташе старинную балладу о речной деве Лорелее, своим чудесным пением заманивающей рыбаков в смертельный водоворот. На уроках немецкого они читали ее в оригинале и в переводе - кажется, Жуковского или Лермонтова. На девочку стихи произвели тогда огромное впечатление.
