Но иметь минималистский гардероб всё равно здорово, потому что долго выбирать не приходится. Натянул одну-две вещи - и вперёд.

Выскочив из квартиры, я помчалась по лестницам, полностью игнорируя лифт. На одной из площадок пришлось притормозить: мне навстречу тихонько поднимались. Поднималась. Лёгкая фигурка - с обалденной талией, в обалденном платье! С чёрными косами, которые вьются ниже пояса.

- Искандера! Здравствуй! - искренне обрадовалась я.

- Здравствуй, Яна. Рада тебя видеть, - чопорно сказало видение в бальном платье.

- Искандера, где ты была так долго? Я соскучилась!

- Извини, Яна. Мне и сейчас некогда. Пришлось появиться, только чтобы сказать тебе: пакет с платьем и туфельками находится на полке, над кладовкой.

И видение исчезло, оставив меня озадаченной.

Я так и не узнала, когда же, в каком веке, умерла Искандера. Привидение не любит говорить о себе. Иногда девушка в бальном платье появляется в моей квартире, чтобы поболтать со мной о том, о сём. Иногда я встречаю её на улице, иногда вижу её, когда она разговаривает с уличными бездомными кошками, которых обожает. Эта худенькая девушка, с тонким и одухотворённым лицом, словно сошедшая с картины великого мастера, чаще появляется в моей жизни перед какими-то изменениями.

Что ж. Запомним. Пакет с туфельками и платьем на полке. Жутко интересно, что за платье. И что за туфельки, если я обычно всю обувь ношу до полного износа.

Перепрыгивая через одну-две ступеньки лестницы (люблю движение, поэтому лифт чаще игнорирую), я сбежала вниз и выскочила на улицу. Вскоре я забыла о странной встрече. Настроение - шкала подпрыгивает и бьётся башкой о верхний предел. Если Инна и вправду сделает то, что предложила, сегодня же звоню этому гадику Ивановскому, чтобы вечером не ждал. И позвоню - вечером. Когда нельзя будет найти мне смену. Как аукнется, так и откликнется! Вчера он заплатил мне только полторы из договоренных двух тысяч, мотивируя, что я ела на кухне, чему есть свидетели. Это я-то буду лопать на его кухне - придя на два часа уборки?! Да подавись он своей полтысячью! Мы в расчёте - и баста.

Вышла я за час до срока. Деньги, оставленные мамой, я проела, а полученные вчера тратить пока не хотела. До кафе часа ходьбы как раз хватает. Не знаю почему, но настроение было такое, что хотелось бежать вприпрыжку по пешеходной дорожке, идущей параллельно дороге. А уж улыбалась, как будто клад нашла! И смеяться хотелось! Наверное, потому что перебирала события сегодняшнего воскресенья - и мне всё нравилось: и обнимать промёрзшего Лёшку, и радоваться звонку Инны, и слышать чуть не подавившегося моими словами Глебушку! Хи-хи... Любопытно. Он там в заику не превратился, услышав грозный рёв Лёшки?

Добиралась до кафе, конечно, окольными тропками. Чтобы напрямую. Это значит - трассы были такие: приходилось много раз переходить дороги, укорачивая путь. И не всегда в местах, где есть переходы. И на одном таком "диком" переходе моя радость прорвалась. Машины шли потоком, и ни один водитель не собирался останавливаться, пропуская в неположенном месте единственную пешую девицу. А потом одна машина остановилась-таки - причём как-то так, что оказалась на середине полос. А за нею - деваться некуда, и остальные встали. Я, переминавшаяся от нетерпения на месте, аж подпрыгнула и помчалась перед носами всех, а на другой стороне развернулась и помахала рукой той машине, которая первой остановилась, да ещё, дурачась, - послала водителю воздушный поцелуй! Поцеловала перчатку в ладошку и сдунула "поцелуй"!

В общем, радость меня так распирала, что в кафе я влетела, уже смеясь сама над собой. Инна, задумчиво сидевшая за столиком, свободным по причине не слишком оживлённого воскресного утра, подняла голову и расцвела при виде меня. Шубку из коричневого мутона она не сняла, просто расстегнула, и в тёмном платье, слегка выглядывающем из-под шубки, выглядела просто чудо как хорошо.

- Привет ещё раз! - Я поцеловала её в румяную щёчку, благоухающую каким-то фруктово-ароматным парфюмом. - Ты так вкусно пахнешь, что тебя хочется съесть! Что-то мне не верится, что ты у себя в бизнесе так пашешь, что в выходной сваливаешься от усталости. Ты больше похожа на усталую соблазнительницу, которая раздумывает, правильно ли она сделала, начав интригу сразу с двумя красавчиками!

Инна засмеялась и тоже чмокнула меня в нос.

- Яна, ты по-прежнему болтушка, каких поискать! Садись, я заказала пирожных, сейчас принесут. Что будешь - чай? Кофе?

Я села напротив, с удовольствием разглядывая подругу. Она, как и Искандера, тоже словно сошла с портретов, только более современных мастеров: мягкие линии лица; никогда не знавшие помады губы - полные и прозрачно-алые, с персиковым оттенком; обычно спокойные серые глаза, очаровательный прямой носик, коротко стриженные светло-русые волосы, от природы вьющиеся на кончиках, - и это при тёмных бровях!.. Никогда не понимала, почему моя подруга вышла за Тараса. Эта красотка не должна состоять при человеке, который не понимает, какое счастье он поймал походя. Впрочем, жизнь есть жизнь. Мало ли что в ней бывает... Как вспомню Глебушку - так вздрогну.

Наши с Инной отцы подружились, работая в хоре при столичном радио. Оба жили в общежитии, пока не женились. А когда у обоих в один год родились дети, родителям дали по комнате в бараке, гордо именуемом Домом артиста. Мы с Инной росли там до первого класса. А потом семьям дали настоящие квартиры - и мы разлетелись по разным районам города, но из виду друг друга не теряли.

- Яна, есть одна вещь, из-за которой тебе придётся приходить ко мне на работу очень рано. К семи. И тебе эту вещь надо знать. У меня Тарас как с цепи сорвался.

Она сидела такая красивая, такая печальная и грустно же рассказывала, как муж, которому вдарило в голову обретённое богатство, загулял.

- Отобьюсь, - самоуверенно сказала я, уловив главное: он пьёт и не пропускает ни одной юбки. Козёл. При такой красавице-жене. Настучать бы ему по рогам. - Но, если считаешь, что нужно прятаться от него, спрячусь. Он же меня не помнит? Напялю очки, буду сутулиться. Ему же старуха не нужна?

- Тогда пошли. Я расскажу и покажу, что, где у нас и как.

И мы пошли. По дороге Инна повеселела, пока я с иронией рассказывала события сегодняшнего утра. Только раз перебила:

- А кто это - Глебушка?

- А фиг его знает! Бизнесмен какой-то. Таится, молчит про себя. Думает: вдруг я буду преследовать его, если узнаю, какой он богатый? Я не то что адреса - даже телефона его не знаю. Зато он обо мне почти всю подноготную выведал...

Здание буквой П мы обошли и через арку оказались в скромном, но солидно отделанном подъезде, сбоку от крыльца которого стояли три-четыре машины. Через дверь, верхняя половина которой представляла собой узорное стекло, зашли в вестибюль. Там, за столиком вахтенного, сидел бодрый старик, в строгом костюме и в шапке-ушанке, а чуть за его плечом стоял бравый высокий парень в военной форме. Инна сразу повернула к столу.

- Здравствуйте, Вилен Степанович!

- Здравствуйте, Инна, - улыбнулся ей старик и будто поймал меня в окуляр цепкого взгляда. Я усмехнулась: а вот и не поймал! Старик поднял седые брови, прищурил карие глаза в морщинистых веках: ишь, шустрая какая!

- Знакомьтесь, это Яна. Она будет приходить по утрам на уборку. Яна, ключи от помещений будешь брать здесь, у Вилена Степановича.

- Здравствуйте, - я протянула через стол ладонь. Старик слегка склонился, точно прислушиваясь, и крепко пожал мне руку. Но не сдавил, за что я его сразу уважать начала.

Молодому охраннику я только кивнула - он ответил, да ещё с улыбкой.

Инна забрала ключи от своих помещений, и мы пошли по коридору. Ох ты - под ногами не просто отделка из мраморной крошки, а ещё и ковровая дорожка положена.

- Здесь не только мы, - объяснила Инна. - Помещений много, многие сдаются в аренду, многие - под офисы. С соседями ты, возможно, и не увидишься никогда, потому как приходят к девяти, к десяти. Хотя... Что это он тут делает - в воскресенье?