— Все в порядке. Не беспокойся обо мне, — быстро ответила Мэгги.

— Она просто изумительно непунктуальна, но на этот раз она хоть продумала все. — Он вынул письмо из своего бумажника. — Она опять улаживает дела своих «несчастненьких» — не одного, так другого. Вот она что тебе пишет: «Будьте как дома. Занимайтесь чем угодно, пейте чай, ешьте что хотите, смотрите телевизор, поспите, примите душ». — Он сложил письмо, улыбаясь.

Улыбалась и Мэгги.

— Примите душ! Она что, правда думает, что я пойду принимать душ?

— Она была бы счастлива, если бы ты это сделала. Толпы ее подопечных, приходя сюда, так и делают, а кое-кому это бывает просто необходимо. — Он шагнул за дверь, глаза его смеялись. — Ужинаем вместе. Около восьми я вернусь.

Трой Макаллан была не столь беспорядочна, как представил ее Дерек. На одном из кухонных столов были приготовлены все чайные принадлежности, а также бутылка молока, хлеб и целый пакет шоколадных кексов. В письме было сказано: «Ешьте что хотите». Мэгги не была голодна, но было бы невежливо не ответить на такую предупредительность. Управившись с едой, она поискала глазами дверь в ванную, собираясь помыть руки. Оставалась единственная дверь, в которую она еще не заглядывала… Вот это была ванная!.. Ее поразило сверкающее великолепие бирюзово-синих тонов. Она восхищенно огляделась — расписанные цветами стены, нежно- голубая мебель с позолоченными ручками. Скрытые в нише и поэтому невидимые от двери, ванна и душ также представляли праздник для глаз — тот же нежно-голубой цвет и позолота на всем. Стойка душа была выполнена в виде скульптуры, тоже позолоченной. Это было царство сибаритства.

Лучше бы она этого не видела. После утомительного перелета и жары искушение было слишком велико. «Примите душ», — прочел Дерек. Многие так и делали, сказал он, и многие еще будут, добавила про себя Мэгги. «Ну, давай, — внезапно подумала она. — Наслаждайся жизнью!» Сколько радостей мы упускаем из-за своих комплексов. Как часто Салли советовала ей расслабиться.

Она решилась и рывком стянула белый свитер через голову. Не задернув ситцевых занавесок с оборками, она ступила в бледно-голубое углубление под душем, открыла кран, и по плечам ударили струи воды. Она наслаждалась всем своим существом, ощущая, как уходит ее растерянность, раздражение и напряженность, исчезая вместе с водой в решетке на кафельном полу.

Напрасно она беспокоится из-за слов Дерека о Келли. Можно расценить это как намек. «Просто подумай об этом, — сказал он. — Подумай, как здорово хоть недолго побыть свободной, поездить по всему миру…» В струях душа было что-то опьяняющее. Они наводили на мысль о фонтанах Парижа, Рима, Барселоны и о путешествии вдвоем с Дереком.

Если бы она не знала, что в доме одна, она бы решила, что по коридору ходят. Но у старых домов свои голоса, скрипы, шорохи, а этот дом был старый. «Сейчас, сейчас», — подумала она. Это было великолепно, но не могло продолжаться вечно. Она протянула руку за полотенцем и услышала: «Тут что-то не так! Еды нет!»

Это был явно не вздох старого дома. Голос человека. Недоуменный, юный и совсем рядом. Она соображала. Кто-то был в квартире, в кухне. И не Трой. Это…

— Ну, не могла же она сама уйти, сын. — Голос на этот раз мужской. — Посмотри как следует.

Судя по шагам, он был довольно близко.

— Я и смотрю! — с негодованием откликнулся мальчик. — Глаза-то у меня на месте!

— Ты уверен? — Мужской голос звучал отстраненно, а затем — о, ужас! — она услышала звук воды, льющейся в раковину.

Мальчик был в кухне, а мужчина здесь, в ванной, всего в нескольких ярдах от нее, за углом. Надо же быть такой идиоткой — она не заперла дверь.

— Я приготовил все для чая на столе, — настаивало чадо. — Говорю тебе, пап, нас обокрали. — И он вошел в ванную.

Мэгги оцепенела. «Если я буду тихо…» Но мужчина сказал:

— Ладно, я посмотрю.

Нервы у нее сдали.

— Не двигайтесь! — закричала она. — Я не одета! Стойте там, где стоите!

Судорожно дергая занавески, она пыталась затянуть их и еле успела.

— Это еще что такое? — Голос раздавался в футе от нее. — Вы кто? Как вы сюда попали?

— Мне назначили здесь встречу. — Это было первое, что пришло ей в голову.

— В ванной?

«Что же он так кричит! Ну и тип! У него что, вообще никакой интуиции?» — в отчаянии подумала она. В разговор вклинился детский голос, звеневший любопытством:

— По-моему, это ее вещи.

— Не трогай! — быстро приказал отец.

Мэгги почувствовала себя не просто задетой, но и оскорбленной. Пора было прекратить это.

— Видите ли, я не взломщик. Мое имя Кэмпбелл. Владельцу квартиры обо мне известно.

— В таком случае, мисс Кэмпбелл, у вас есть преимущество, — невозмутимо возразил мужчина. Он был явно не из тех людей, которые могут найти во всем смешную сторону.

Любопытство взяло верх, и она осторожно высунула голову между занавесок:

— Не будем говорить загадками. Свидание мне назначила мисс Макаллан.

На нее обезоруживающе уставились четыре глаза. Словно отлитые в одной форме лица: симпатичные крупные черты, вздернутые носы, круглые щеки. Гладкие волосы мальчика были цвета жженого сахара, такими же были бакенбарды отца. На мальчике был килт — шотландская клетчатая юбка. Он не отрывал взгляда от лица Мэгги, словно загипнотизированный. Это не ускользнуло от внимания его отца.

— Ну ладно, Грэм, нечего тебе здесь болтаться, — сказал он резко.

Обидный тон. Что-то в нем было от сторожевого пса. Чувство симпатии улетучилось, и Мэгги почувствовала, что кипит от злости.

— И вам здесь тоже нечего болтаться, — едко заметила она. — Я хочу одеться.

Это было грубо и неумно. Она тут же пожалела о своих словах. Лицо его побелело от гнева и напряглось. Он с трудом сдерживался:

— Советую вам выбирать выражения. Я здесь у себя. Я нахожу вас в моем собственном доме, вы принимаете душ и утверждаете, что я вас знаю, хотя я вас никогда в глаза не видел. Ваше положение нелепо, и не пытайтесь острить!

— И не думала, — холодно ответила Мэгги. — У меня деловая встреча с мисс Макаллан. Она оставила ключ моему приятелю, чтобы он мог впустить меня в случае, если ее не будет дома. В записке она предложила принять душ, если я захочу. Это такое преступление?

— Я не сказал, что это преступление. Я не обращаюсь со словами столь вольно, в отличие от вас. — Здесь можно было бы и улыбнуться, но его взгляд оставался неподвижным. — А теперь избавьте нас от вашего присутствия. Мне известно, что моя кузина и ее друзья придерживаются иного мнения, но это моя квартира, и сейчас она нужна мне и моему сыну. — Аудиенция была окончена, он повернулся на каблуках и вышел.

«Моя кузина…» Как ни была она потрясена, она уловила главное. «Моя кузина» была Трой, следовательно, он… как она его называла? «Джон Нокс, Кальвин и королева Виктория в одном лице». «Вполне подходит», — думала она с бешенством, вытираясь, но это еще мягко сказано.

Ангус Макаллан полностью соответствовал образу прижимистого шотландца. Жители Абердина с их скупостью были привычной мишенью для шуток, но этот абердинский кремень всех заткнул за пояс. Воды, что ли, ему жалко? А какая сложная дилемма встала перед ним! Бежать — а вдруг занавеска раскроется, или не бежать — а вдруг незнакомка вздумает утащить мыло.

Она быстро оделась, ожидая очередной неприятельской вылазки. Но, по всей видимости, у противника кончился порох, ибо Ангуса Макаллана нигде не было видно. Лишь мальчик в своем шотландском килте красно-зеленых цветов одиноко подпирал стену.

— Я ухожу, — неловко сказала Мэгги. Она никогда не умела разговаривать с мальчиками. Восемнадцать месяцев назад она столкнулась с необходимостью общаться с детьми обоих полов в качестве инструктора верховой езды. Она надеялась, что это не очень бросается в глаза, но ученицы были для нее радостью, тогда как ученики — скорее бременем. Сейчас при виде юного Макаллана, такого прилизанного, чистенького и щеголеватого, она вновь почувствовала неуверенность. Кроме того, на ее совести было два шоколадных кекса.