Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— А я отправляюсь домой в этот уик-энд, — сообщил Адам. — Время от времени люблю показываться на глаза родителям. Ты когда-нибудь бывала в Котсвулдсе?

Я ответила «нет», постаравшись произнести это спокойно и без надежды в голосе, и он продолжил описывать церковный приход своего отца. Неужели мне посчастливится… Я запретила себе думать об этом — и так было ясно, что мысль взять меня с собой не приходила в голову Адама.

— Йен, слезай! Слезай сейчас же! — кричала я на следующее утро, когда маленький разбойник карабкался по крутому каменистому склону холма.

Было ветрено, расщелины склона напоминали рты, кривящиеся в злобной усмешке, и мне вовсе не хотелось, чтобы мальчик угодил в один из них. Но Йен сегодня был особенно упрям и не обращал на мои слова никакого внимания. Я даже пожалела, что согласилась посидеть с близнецами, отпустив Магду в город, а Колина — на репетицию хора.

Прошло некоторое время, прежде чем мне удалось уговорить Йена спуститься. На последних ярдах он поскользнулся, мое сердце ушло в пятки, а сам мальчик подозрительно покраснел.

Когда мы шагали по дороге к отелю, я небрежно спросила, слышали ли они когда-нибудь, как поет их отец на концертах.

— Он здесь не поет, — сообщил Йен. — Он всегда где-то в Лондоне, или в Нью-Йорке, или в Австралии.

— Он ужасно знаменит, — с благоговением прошептала Рут. — И поет не для всех.

Этот доверительный шепот так удивил меня, что я потеряла дар речи.

— Ты этого не знала? — удивился Йен моему невежеству. — Нам мамочка все объяснила.

— Это совсем не то, что показывать пантомиму, — строго заметила Рут. — Я ужасно люблю пантомимы, — покаянно добавила она, — но это слишком просто.

— Понятно, — ошеломленно произнесла я.

— Мы не можем ходить на папины концерты, пока не станем большими, — продолжила Рут, крепче сжимая мои пальцы, когда перепрыгивала через камень. — Это не для детей, мамочка так говорит. Говорила, — спокойно поправилась она.

— А вы хотели бы услышать, как папа поет на сцене?

Поразительно, думала я. Кто-то, возможно дедушка или бабушка, случайно оброненным замечанием закрепил эту странную мысль в сознании детей. Конечно, раньше их не брали на концерты, потому что маленькому ребенку трудно усидеть на месте, но теперь, когда они подросли, а их отец выступает всего лишь в нескольких милях от отеля…

— О да! — воскликнул Йен. — Это было бы супер!

Мы добрались до стоянки машин, где расхаживали пони. По сравнению с ними таможня показалась бы пустяком. Пока один мохнатый нос тыкался в стекло водителя, другой с интересом обнюхивал багажник. Особенно этих досмотрщиков интересовали сумки с покупками. В моей лежали только книга и плащ от дождя, но пони решили проверить. Таких проверяющих оказалось трое, и все взрослые. Жеребята робко держались в стороне.

— Ну-ка, брысь отсюда, — возмущенно приказала я одному пони. Это была крупная темная кобыла. Никто, видимо, не учил ее пользоваться носовым платком, и теперь она энергично вытирала свой мокрый нос о мою сумку.

— Она совсем невоспитанная, — пропищала Рут, зачарованно глядя на скотинку.

Йен, растерявший всю живость и браваду, сделал два шага в сторону. Затем в мгновение ока произошло следующее: кобыла, разочарованная и откровенно обозленная, взмахнула хвостом и повернула голову. Обнаружив позади себя мальчика и то ли напугавшись, то ли обозлившись, она взвилась на дыбы. Передние копыта молотили воздух перед лицом ребенка, задние притопывали на месте, ноздри раздувались. В любой момент она могла обрушиться на Йена, но он стоял, как будто пригвожденный к месту.

— Пошла вон! — закричала я и услышала собственный голос как будто со стороны — тихий и дрожащий.

Пони прогнал другой голос; большие руки замахали перед носом кобылы, заслоняя Йена. Животное фыркнуло и опустилось на все четыре ноги. Бросив последний взгляд на мою сумку, из которой ей так ничего и не перепало, и презрительно осмотрев глупых людей, устроивших переполох из-за пустяка, кобыла недовольно махнула хвостом и потрусила прочь. Через пару секунд и все остальные пони припустили вслед за ней на склон холма — точь-в-точь как на фотографии Адама.

Колин обнял дрожащего Йена и зашептал:

— Все хорошо, все хорошо теперь, папочка с тобой.

В его присутствии чувствовалась теплота, сила и безопасность.

Адам созвал хор на репетицию сразу же после ленча. Я подумала, что было более чем любезно со стороны Колина съездить на три часа в Литон, учитывая к тому же расход бензина, и сказала ему об этом, но он только рассмеялся. Кажется, мы потихоньку приходили в себя.

— Я совсем не испугался, — пылко заявил Йен. — Мне было смешно!

— Ага, я слышал твой смех за милю отсюда, — подмигнул ему отец.

Адам передал Колину готовые фотографии. Два снимка были моими, и, могу заверить, фотограф проделал удивительную работу с физиономией школьной училки. Я сама с трудом узнавала себя в хорошенькой девушке с сияющими глазами и мягким красивым ртом.

— Восхитительно, — заметил Колин, возвращая мне фотографии.

Не такая уж я глупая, чтобы поверить, будто именно так он и думает. Правда, прозвучал его отзыв довольно искренне. Тем же вводящим в заблуждение тоном Колин сказал, когда я мельком упомянула о том, что через неделю покидаю Девон:

— Жаль. Мне придется остаться в Сикоуве до середины сентября, и я надеялся почаще видеться с вами.

Я отшутилась, сказав, что к середине сентября надеюсь обосноваться где-нибудь в педагогическом колледже. К тому же я приезжала сюда по делу, и теперь оно завершено. И еще я небрежно упомянула, что собираюсь напоследок сделать коттеджу подарок — декоративный фонарь над входом.

— Нет, Дебра, вы не должны этого делать, — решительно заявил Колин и, когда я удивленно уставилась на него, добавил: — Вы не должны тратить свои деньги на этот коттедж. Только не спрашивайте меня почему. Я просто хочу предупредить вас, что покупать дорогие подарки без одобрения получателя рискованно.

Так вот в чем дело, с облегчением подумала я. Он, видимо, опасается, что фонарь окажется в двух экземплярах, — Магда тоже любит работы из металла. Ладно, жаль, конечно, но я постараюсь осторожно выспросить все у Адама. Только после концерта. Сейчас ему не до этого.

— Приятные новости! — сообщила мне мама, когда я проходила мимо стойки администратора. — Звонил Джон, интересовался, не смогу ли я пристроить его сюда на выходные.

— Джон? Ты имеешь в виду мистера Ли? — уточнила я, и она кивнула с радостной улыбкой:

— Он приедет завтра вечером.

Это заставило меня задуматься. Джон Ли, наш добрый сосед, был особенно внимателен к нам в последнее время, а я ничего такого не замечала. Все происходило у меня под носом в течение нескольких недель: мистер Ли встретил меня в аэропорту, обеспечил машиной, хотел, чтобы мама здесь отдохнула, и вот приезжает сюда… Зачем? Повидаться с ней! Он чудесный человек. Любой с радостью доверил бы ему свою мать, так почему же я не прыгаю от радости, о которой не могла и мечтать? Наверное, я просто ужасная эгоистка.

Мама почти всю субботу дежурила, и развлекать Джона Ли пришлось мне. В результате я совсем не виделась с Адамом и почти не сталкивалась с близнецами. К счастью, воскресенье у мамы было выходным днем, и мои услуги больше не требовались. Концерт начинался в семь, и Адам, как истинный фанатик, назначил последнюю репетицию на дневные часы. Близнецы недовольно сообщили мне в субботу, что им придется сидеть дома. Адам предупредил, что моральная поддержка — моя святая обязанность, и я не могла его подвести.

— Знаешь, когда все начнется, — сказал он, — я буду чувствовать себя как человек, удачно дотащивший до места назначения бомбу с часовым механизмом.

Его опасения показались мне излишними. Колин Камерон, звезда с мировым именем, был достаточно хорош, чтобы соответствовать уровню концерта в доме престарелых.

— Ты его еще не слышала при церковной акустике, — вздохнул Адам. — У него слишком сильный голос, и он ничего не может с этим поделать, остальным приходится дотягиваться до его уровня. Многие начали удивляться, где я раскопал такой талант.

22
{"b":"162061","o":1}