— Прекрасная квартира, — начала разговор Энни. — Вы давно в ней живете?

— Полтора года, — ответила Мэгги.

— А вы никогда не навещаете своих друзей Руфь и Чарльза Эверетт на Хилл-стрит? Это же совсем рядом. Они даже и не знают, что вы опять в городе.

— Признаться, я как-то забыла про них, — пожала плечами Мэгги и отвела глаза в сторону. — А они были добры ко мне.

— А с Клэр Тос вы виделись?

— Да она меня ненавидит. А мне ее искренне жаль.

— Она нуждается в помощи, Мэгги. Она уже давно взрослая, но то происшествие с подругой исковеркало ей жизнь. А вы могли бы сделать для нее много хорошего.

— Я не психиатр. Или вы думаете, я сама легко отделалась? Этот этап моей жизни закончен и возвращаться назад я не хочу.

— Почему бы вам в таком случае не уехать подальше, чтобы вообще ничто не напоминало о прошлом?

— Да потому что я тут родилась. Мне все это нравится. — Она указала в сторону окна.

— Вы замужем?

— Нет. Вы, видимо, пришли для того, чтобы выяснить мое семейное положение? Тогда скажу сразу: бойфренда у меня тоже нет. Мужчин в моей жизни нет, но я вполне счастлива.

— Отлично, — сказала Энни и подумала, что, не будь в ее жизни мужчин, она тоже могла быть счастливой. Ни один мужчина не принес ей счастья. Впрочем, следует разобраться, кто тому виною — мужчины или она сама?..

Мэгги не предложила ни чаю, ни кофе, а Энни буквально умирала от жажды. Ну ничего, попозже зайдет в какое-нибудь кафе.

— А машина у вас есть? — спросила она.

— Да. Красный «рено-меган». Я что-то нарушила?

— Вот это я как раз и пытаюсь выяснить, — отозвалась Энни. — Где вы были утром в прошлую субботу, восемнадцатого марта? В День матери?

— Здесь и была. Где же мне еще быть?

— Ну, например, где-нибудь рядом с Уитби. Вы там когда-нибудь бывали?

— Несколько раз случалось, но не утром в прошлую субботу.

— Вам известно такое заведение — Мэпстон-Холл?

— Только из сообщений в новостях, — сказала Мэгги. — Это касается Люси Пэйн, верно? Как же я не догадалась!

— А мне кажется, вы догадались, — ответила Энни.

— Так вы думаете, это я ее убила?

— Я этого не сказала.

— Но вы так думаете, верно?

— А разве не так?

— Нет. Я была здесь.

— Одна?

— Да. Я постоянно одна. Мне комфортно в одиночестве. Когда человек один, он никому не может причинить зла, и никто не может причинить зла ему.

— Но человек может навредить сам себе.

— Это не в счет.

Раздался отдаленный гудок дизельного локомотива, приближающегося к городскому вокзалу.

— Значит, никто не может подтвердить, что вы находились здесь? — спросила Энни.

— Мне и в голову не приходило, что придется это кому-то доказывать.

— Чем вы занимались?

— Не помню.

— Так ведь прошла всего неделя, — удивилась Энни. — Попытайтесь вспомнить. А свою мать вы навещаете?

— Моя мать умерла. Наверное, я читала газеты. Иногда я беру их с собой в кафе, сажусь за столик на открытом воздухе, но то утро было ветреным и холодным.

— Значит, это вы помните? — спросила Энни.

— Только потому, что мне пришлось читать газеты дома.

— Вы когда-либо слышали о Карен Дрю?

Вопрос, казалось, удивил Мэгги.

— Нет, — решительно ответила она. — Никогда.

— Странно, — удивилась Энни. — А ведь это имя упоминалось в газетах в связи с убийством Люси Пэйн. Последнее время она жила под этим именем.

— Возможно, я не обратила на это внимания.

— А как вы относитесь к Люси?

— Эта женщина пыталась меня убить. Когда надо было идти в суд, в полиции мне сказали, что прокуратура даже не намерена возбуждать дело против нее. Так как, по-вашему, я должна к ней относиться?

— Вы обижены и возмущены?

— А как вы думаете? Я доверяла Люси Пэйн, помогала ей, когда она в этом нуждалась, а она не только предала меня, но и убила бы — я это знаю, — не подоспей вовремя полиция. Ну и как я могу к ней относиться?

— Вы настолько сильно ее ненавидите, что готовы убить?

— Да. Но я ее не убивала. Я даже не знала, где она находилась.

— А вы знаете Джулию Форд?

— Да, с ней я виделась. Она была адвокатом Люси.

— Вы с ней общаетесь?

— Я пользуюсь услугами ее фирмы, когда у меня возникает необходимость в юридической поддержке, но это бывает нечасто. Вы хотите спросить, играем ли мы с нею в гольф или посещаем один и тот же клуб? Нет. К тому же мне не нужен адвокат по уголовным делам. Чаще я имею дело с Констанс Уэллс. У нас с ней дружеские отношения. Кстати, она помогла мне с этой квартирой.

Понятно, подумала Энни, вспомнив акварель в рамке на стене кабинета Констанс Уэллс.

— Это вы подарили ей рисунок к сказке «Гензель и Гретель»?

Глаза Мэгги округлились от удивления:

— Да… А вы что, видели?

— На прошлой неделе я у нее была. Прекрасный рисунок.

— Только не надо меня захваливать.

— Я и не собиралась этого делать. Рисунок действительно хорош.

Мэгги молча пожала плечами, лицо ее приняло отсутствующее выражение.

— А где вы были прошлой ночью около полуночи? — спросила Энни.

— В это время я только что вернулась из Лондона. В пятницу вечером у меня была встреча с моим издателем, поэтому я решила задержаться в Лондоне до субботы, сделать кое-какие покупки.

— Где вы останавливались?

— В отеле «Хэзлит» на Флит-стрит. Мой издатель всегда бронирует там для меня номер. Это очень удобно.

— И в отеле это подтвердят?

— Разумеется.

Энни встала, собираясь откланяться. Она и раньше считала, что попытка обвинить Мэгги Форрест в обоих убийствах лишена оснований. Теперь ясно: Мэгги действительно не могла убить Кевина Темплтона, разумеется, при условии, что ее алиби подтвердится. А вот что касается Люси Пэйн, тут Мэгги во главе списка подозреваемых. На это время алиби у нее нет.

Бэнкс приехал в «Кафе де Прованс» первым. Народу было не очень много, и Марсель, настоящий французский метрдотель, бурно и с подчеркнутой учтивостью приветствовал его и лично проводил к уединенному столику, накрытому белоснежной скатертью. В центре стола в стеклянной вазе стояла роза на длинном черенке. Бэнкс надеялся, что весь этот шик не покажется Софии чрезмерным и она не заподозрит его в желании произвести впечатление. Он ни на что не рассчитывал, просто радостно предвкушал предстоящий ужин в обществе красивой и интеллигентной дамы. Бэнкс не мог вспомнить, когда в последний раз ему доводилось испытывать подобное чувство.

София появилась вовремя, и Бэнкс, сидя за столиком, видел, как она отдала пальто Марселю и прошла внутрь. Он встретился с ней взглядом и улыбнулся. На ней были дизайнерские джинсы и наимоднейшая блузка с вырезом на спине.

София неторопливо подошла — она даже ходит красиво, подумал Бэнкс, — села напротив. Ее волосы были по-прежнему стянуты сзади и спадали на плечи, несколько тонких прядей выбились на щеки и лоб. Глаза были именно такими, какими он их запомнил: темными и бездонными. Сейчас в них, словно в стекле, отражалось пламя свечей.

— Очень рад, что вы пришли, — приветствовал ее Бэнкс.

— Взаимно. Когда я услышала новости, сразу поняла, что наша прогулка отменяется. Вы смотрели на себя в зеркало? Держу пари, вы не спали сегодня.

— Совсем не спал, — подтвердил Бэнкс.

И только тут он сообразил, что не только не спал с прошлого вечера, но даже не был дома. Черт, на нем тот же самый костюм, в котором он был на званом обеде у Харриет. А ведь в участке у него есть смена одежды! Он смутился, но София, как истинная леди, сделала вид, что этого не заметила. Изучая меню, они перебрасывались короткими фразами о том о сем — София оказалась гурманом и знатоком кулинарии. Бэнкс заказал бутылку выдержанного кларета.

— Так ваше имя София? — спросил он, когда они сделали заказ: бифштекс и frites ^[29] для него и морской окунь для Софии; на закуску выбрали салат из сыра стилтон, груш и грецких орехов.