— Что? Это что, цитата твоего нового психоаналитика? Не надо только терапевтировать меня.

Блейк покачал головой.

— Младенец — это навсегда.

Томатная паста текла по подбородку Тима, но он не замечал — его рот распахнулся еще шире.

Блейк разглядывал стол.

— Прости, брат. Тебе из этого не выбраться.

«Я так тебе завидую», — сказала Зо, когда Кейт позвонила ей из Лос-Анджелеса и рассказала, что они с Марко забронировали номер в «Л'Эрмитаж», и что этот номер даже лучше того, в котором они жили в Аспене. Кейт сказала, что с балкона ей виден огромный плакат с рекламой телешоу Марко. Стартовавшая несколько недель назад программа стала настоящим хитом, побив все рекорды по размеру зрительской аудитории, которая собиралась перед экранами, чтобы посмотреть, как Марко готовит ризотто. Даже критики были благосклонны. «Родилась новая звезда, — гласила рецензия в «Тайме». — Марко Манчини электризует телеэфир и особенно нравится молодым дамам».

«Просто сумасшествие», — сказала Кейт, глядя на огромное изображение Марко. «Шеф-повар, которого женщины всей страны хотят заманить на свою кухню». Все, что есть на ее кухне, — кубики льда. И все равно он с нею, здесь — в лучшем гостиничном номере, который она когда-либо видела. Кейт всегда завидовала жизни Зо, однако сейчас все переменилось — ее накрыло ощущение именинника, перед которым возвышается гора еще не распакованных подарков.

Пока Марко общался со своими агентами, попивая латте, Кейт, делая вид, что просто читает журналы у бассейна, где тусовались Джулиана Мур, Патриция Кларксон и Тим Роббинс, получила материал для двух статей. Когда появился Том Слэттери, она попыталась спрятаться за номером «Джи Кью». Однако он, улыбаясь, направился прямо к ней.

«Рад видеть вас, — сказал Тодд, явно простив ей вопрос о яичке Генри Штейна. — Я видел, как вы с Марко Манчини вселялись. Мы обожаем его шоу. Генри был бы счастлив встретиться с ним. Он считает, что у Марко есть все задатки большого актера».

Кейт обещала передать Марко визитку Тодда — белый флаг перемирия поднят. Более того, в уплату за эту услугу ей, скорее всего, перепадет несколько хороших тем для статей. Тодд — не единственный, кто начнет передавать ей информацию, потому что она встречается с тем, кто знаменит на двадцать процентов и поднимается все выше.

Единственная сложность с отпуском в том, что Марко вынужден готовить вечером дня вручения «Оскара» и не уверен, что сможет встретиться с Кейт на вечеринке «Вэнити фэр», хотя агент и вписал его в список приглашенных. Кейт разглядывала ламинированный пресс-пропуск, доставленный ей из редакции. Она сможет присутствовать на приеме только с 23:15 до полуночи, но даже это — уже удача. Ее пригласили после того, как Лейси побеседовала с координатором вип-вечеринок издания, который относится ко всем мероприятиям, как к детским утренникам.

Кейт вновь оглядела номер. Большая белая кровать, бледно-розовые стены, сияющая ванна на двоих. Ей повезло. «Экзаминер» ни в жизнь не раскошелился бы на такой номер, но уже то, что здесь ее видели, а парочка знаменитостей и их агентов даже узнала, подняло ее в глазах таких людей, как Тодд. Теперь они думают, что Кейт — человек их круга, и в эти выходные она действительно с ними на равных.

— Привет, красавица, — входя и даря ей поцелуй, сказал Марко.

Она спросила, почему он так долго, и уже знала, что он не расскажет ей, что утром ходил в солярий, где не под лампами лежал, а нанес на себя слой искусственного загара. Он на два тона темнее, чем утром, а на запястье подозрительный темный подтек.

Он сказал, что во встречу, оказывается, было включено двадцатиминутное свидание с длинноногой актрисой Хизер Гром в ее трейлере на съемочной площадке сериала, в котором она играет. Кейт ощутила, как к ее щекам прилила кровь. Нечестно, что ей приходится соревноваться с другими, особенно такими красавицами, которые, кажется, на каждой новой фотографии — с новым парнем. Звезда, Трахающая Звезд. Последнее, что слышала Кейт о Хизер Гром — что ее бросил Хит Леджер и она начала встречаться с Джошем Лукасом.

— Свидание?

— Да ладно тебе, милая, не сердись. Только подумай, что стало бы с моей репутацией, пройдись я с ней по красной ковровой дорожке. С ней же невозможно строить сколько-нибудь серьезные отношения. Она была очень мила. Мне, кажется, что она собирается угомониться, — улыбнулся он. — А еще я подумал, что тебе пригодится вот что: она когда-то работала конферансье в «Холливуд-Боул»!

Он что, шутит? Нет, он не шутил. «Экзаминер» не «Инкуайрер». Кейт внимательно всмотрелась в его лицо. Он в восторге и не замечает ее ужаса.

— А ее заведующие…

— Заведующие?

— Над ее образом работает целая армия разных людей. Они организовывают ей свидания, встречи и прочее, и они же позаботились, чтобы к моему приходу она была в макияже. Она захотела со мной встретиться, потому что им понравился мой образ — имидж романтика-холостяка. Представь, она восторгалась моим телешоу. Она попробовала приготовить мой соус к салату capresel [26]Ты можешь в это поверить?

— Нет, — ответила Кейт, глядя в окно на гигантский плакат, изображающий, как Марко готовит пасту.

Знай заведующие о случае с Кристиной, подумалось ей, они бы не думали, что Марко так уж хорош.

— И на твой вопрос — да, могу.

Тим ненавидел вручение «Оскаров». Это еще хуже, чем новогодняя ночь — даже несмотря на то, что здесь теплее. К тому же это мероприятие управляется целой армией агентов и проходит в городе, где журналисты стоят на той же ступени, что и папарацци. В Нью-Йорке люди читают газеты и журналы. Они знают тех, кто их пишет. Они хотят, чтобы рядом были пишущие журналисты. В Лос-Анджелесе никто не читает ничего, кроме глянцевых журналов, «трейдов» [27]и редко — газет, если только находят там что-то про себя. Признаком высокого статуса здесь считается заставить представителей «четвертой власти» ждать, и вечер вручения «Оскаров» — великолепный тому пример.

Чарли впервые разрешил Тиму выехать из города на большое светское мероприятие, и тот быстро понял, что все происходящее далеко не так радужно, как казалось со стороны. Чарли ожидал от него по статье каждое утро — чертовски тяжелое задание, особенно если учитывать разницу во времени. А то, что нужно посетить все вечеринки, которые устраиваются накануне вручения, еще больше раздражало Тима. Вокруг все те же подлизы, тот же бродячий цирк — на «Золотом глобусе», «Оскаре», Каннском кинофестивале.

По пути из аэропорта они с Блейком увидели огромный плакат с рекламой нового кулинарного телешоу: Марко готовил пасту огромными обсыпанными мукой руками. Поверху кроваво-красными буквами шла надпись: «Присоединяйтесь к шеф-повару, которого все женщины Америки жаждут заполучить на собственную кухню!»

На фотографии Марко получился гораздо лучше, чем в реальной жизни, и Тим подумал, сколько же грима на него наложили. С каждым днем, с каждым набранным процентом уровня известности, который завоевывал Марко, шанс того, что Чарли прослышит об истории о его жене и убьет Тима за молчание, рос. История становилась все ценнее и ценнее. Если Манчини действительно женат и бросил супругу изуродованной и нищей, то можно ли его и дальше считать завидным холостяком? Захотят ли люди всей страны учиться готовить семейные обеды и романтические ужины у того, кто скрывает жену-инвалида, которая молит его оплатить хотя бы лечение тех травм, которые он же сам ей нанес? Сомнительно. Этот скелет, выпав из шкафа, может сильно пошатнуть рекламную кампанию телеканала. Старой Деве придется отработать каждую выплаченную ей копеечку.

В расположенной между спальнями Тима и Блей- ка гостиной во «Временах года» на столе стояла корзина с фруктами и бутылка шампанского. Тим встряхнул бутылку и откупорил, залив белые диваны пеной. Номер достался ему бесплатно — в этой гостинице агентство «PR» собиралось устроить вечеринку-просмотр церемонии награждения, так что Тим попросил их выделить и дополнительную комнату для Блейка, редакция которого не позволяет своим журналистам принимать подобные подарки. «Вэнити фэр» прислала тяжеленные пакеты с косметикой и кепками, которые они сразу побросали на пол. Блейк выбрал самые дорогие косметические препараты и сказал, что отвезет их Элисон.