Новая работа зачастую заставляла Кейт Саймон чувствовать себя вымотанной до предела и медлительной, как черепаха. Кейт — штатная добытчица сплетен для газетной колонки слухов. Сколько же всего происходит вокруг и везде нужно успеть, непременно увидеть все своими собственными глазами. Еженедельно Кейт должна проглотить, разжевать и выплюнуть в удобном для «Нью-Йорк экзаминер» [1]формате неимоверное количество историй. За стольким надо поспевать, столько разнюхать, а когда выясняешь подробности, то, как правило, сожалеешь, что не успела разузнать обо всем раньше.

— Я слишком много ходил по вечеринкам, развлечений для меня было с перебором, — сказал Кейт при встрече две недели назад Пол Питерсон.

Пол — голова, руки и тело газетной колонки. Ему сорок два, но выглядит он на все пятьдесят: глаза усталые — кажется, словно открытые веки натянуты невидимыми нитями.

— Всегда одно и то же. Порой меняется повод выпить. И только.

— Вечеринки — это, наверное, весело, — беззаботно ответила Кейт, уже представляя, как она идет по красной ковровой дорожке, а вокруг сверкают фотовспышки. Вокруг на серебряных подносах разносят шампанское. На столах горами навалены устрицы.

В ответ он рассмеялся:

— Теперь все они — твои.

В тот момент она от души понадеялась, что шеф смеется не над ней.

Пол поинтересовался, всегда ли она хотела стать журналисткой, и получил честный ответ, что да, но журналисткой криминальной хроники. Она мечтала проводить журналистские расследования, изобличать преступников и разрушать ложные обвинения. Собиралась копаться в картотеках, трубить о раскрытии криминальных тайн на всех углах. Хотела, чтобы на вопрос, чем она занимается, любому можно было бы предъявить результат — нечто, что ее родители могли бы вставить в рамочку и повесить на стену. Она всегда была дотошна, да к тому же любопытна, просто раньше не знала, что и на этом можно построить карьеру.

— Ну, и знаменитости могут быть преступниками, — заметил Пол.

Такси подвезло Кейт к зданию, очень похожему на расположенный неподалеку дом, в котором находится редакция «Экзаминер», только гораздо более ухоженному. Подъезд ко входу перегорожен коваными воротами, за ними — аккуратный газон, а стены дома густо увиты плющом, словно специально для того, чтобы не дать таким, как Кейт, заглянуть внутрь и увидеть нечто, что может погасить их зависть к здешним обитателям: трещину на стене, к примеру, пятно на диване, царапину на свеженатертом полу.

Кейт проверила список служебных расходов, которые ей возместит редакция, затем бросила взгляд в зеркальце косметички. Будь она блондинкой, вполне могла бы послужить моделью для обложки гламурного романа. Однако влажный летний воздух сбил ее светло-русые кудри в непослушную наэлектризованную копну. Она забрала пряди наверх, закрепила их заколкой, оставив свисать за ушами лишь пару кудряшек. Так-то лучше. Но никакое количество пудры не спрячет наливающийся прыщик на ее подбородке. Ну почему с ней всегда что-то происходит именно в тот момент, когда нужно выглядеть на все сто? Проигрывая в голове грядущее интервью с Новым Литературным Вундеркиндом о его книге, Кейт с помощью минеральной воды из бутылки и носового платка пыталась оттереть пятно на белом свитере. Вчера она засиделась, допоздна готовилась к этому разговору. По крайней мере, не ворочалась в постели зазря и не мучилась страхами провалить какое-нибудь задание. Трудно заснуть, когда весь город бодр и веселится.

В фойе, ожидая, пока гардеробщик примет ее зонт, Кейт заметила, как из туалета появился высокий парень и направился к седому мужчине, развлекающему компанию на другом конце зала. Парень откинул с лица светлые волосы и на ходу спрятал в карман клубного пиджака диктофон. Он чем-то похож на мальчишку, которого исключили из школы за курение травки втихушку, пока все остальные играли в гольф. Кейт быстро преградила ему дорогу.

— Извините, — проговорил он, глядя через ее плечо в зал.

Вокруг его левой ноздри Кейт рассмотрела налет белого порошка. Если бы она не помогала в колледже своей подруге Зо Миллер обслуживать вечеринки на Пятой авеню, то и не заметила бы этого.

— Привет, я Кейт Саймон из «Экзаминер», — представилась она и демонстративно вытерла собственный нос.

— А, ты, должно быть, новая пара ног Пола Питерсона? Блейк Брэдли из «Манхэттен мэгэзин», — представился он так, словно название журнала — его фамилия.

Никто из новых знакомых Кейт, как ни странно, так и не удосужился поинтересоваться, куда делась ее предшественница (она уехала учиться в университет). «Отправилась в чистилище», — как выразился Пол, когда рассказывал об этом.

— Ты подруга Зо Миллер, так? Ее мать просила меня приглядеть за тобой. Она — близкая подруга моей матери.

При этом парень все так же, не отрываясь, глядел через плечо Кейт на седовласого мужчину, в котором она узнала Билла Клинтона. Совершенно непонятно, что делает бывший президент на приеме в честь выхода новой книги. Ох, как жаль, что у нее нет одного из этих новых мобильных телефонов с встроенной фотокамерой, тогда она бы немедленно сняла Клинтона для своего отца, пусть бы даже ее посчитали охотницей за знаменитостями. Однако не следует и виду подавать, что ей хочется подойти к каждой звездной персоне в этом зале и попросить автограф: надо учиться сохранять спокойствие, иначе успеха на новой работе не видать, как своих ушей. Кейт снова демонстративно вытерла нос. Чем сразу идти в зал, лучше уж она постоит здесь и поможет по мере сил потенциальному союзнику.

— Тебе нужен платок? — поинтересовался Блейк, наконец-то заметивший ее манипуляции.

— Нет, — прошептала в ответ она, — но тебе точно нужен.

Округлив глаза, он поспешно достал из кармана платок и яростно вытер нос.

— Я твой должник, — поблагодарил Блейк и, приобняв Кейт за плечи, повел ее в зал.

По пути он сказал ей, что ему непременно нужна цитата от Клинтона.

— Таких, как он, лучше ловить на приемах вроде этого. Иначе придется препираться со швейцарами на входе в их собственные дома. — С этим он, извинившись, отошел.

Чуть в сторонке от гостей топтался заарканенный хозяйкой приема — гламурной редакторшей Терри Барлоу — Новый Литературный Вундеркинд, который выглядел так, словно с удовольствием спрятался бы за портьеру. Периодически Вундеркинд выдавливал из себя вымученную улыбку и лепетал «спасибо» с таким выражением лица, словно ему под нос тычут микрофоном.

Кейт открыла блокнот, чтобы еще разок пробежаться взглядом по списку вопросов, которые подготовила к интервью, как вдруг почувствовала, что кто- то похлопывает ее по спине. Обернувшись, она почти уткнулась в мужчину. Самого привлекательного мужчину в этом в зале. Сердце чуть не выскочило из груди! Он был здесь единственным, кто одет в джинсы, футболку и клубный пиджак, от него исходил запах сигаретного дыма и пролитого на одежду алкоголя — следы бурно проведенной ночи. Копна его коротких темных волос уложена в виде торчащих вверх сосулек, а глаза в зависимости от освещения то карие, то зеленые — словно они не могут решить, какой цвет им больше подходит. Его взгляд, словно рентген, пронзал всех и вся. Кейт могла бы поклясться, что он видит сквозь одежду — изучает ее тело, выискивает лишний жирок, веснушки, недостатки. Она вспыхнула и понадеялась, что он этого не заметил. А незнакомец только широко улыбнулся.

— Привет, я Тим Мак из «Колонки А», — сказал он с уверенностью человека, души компании, этакой неоновой вывески в черно-белой комнате. — На прошлой неделе я видел твое имя под колонкой Пола. Он классный парень.