— Прости.

— Все могло быть по-другому, если б мы были одни. Меня ничто бы не беспокоило. Все стало бы просто. Ведь ты мне очень нравишься.

— И поэтому ты помогла мне справиться с О'Брайеном?

— Нет. — Она покачала головой. — Просто с ним я уже больше не чувствовала себя в безопасности. Начала его бояться.

— И это пересилило все остальное?

— Да. После того как он рассказал о случае с Гриммельманом, я стала опасаться за свое будущее. Подумала, что и меня он когда-нибудь пошлет в пустыню. Ты так не поступил бы и умер от голода вместе со мной.

— В самом деле? — удивился Майк. Он никогда не задумывался над этим.

— Конечно, — подтвердила Грэйс. — Или ушел бы сам. Ты не похож на него.

— Мы никогда не знаем, на что способны.

— О'Брайен знает.

— Это уж точно! Значит, он само зло.

— Он не злой, Майк. У него просто другие взгляды на жизнь, не как у нас. Если все хорошее и плохое перестало существовать после катастрофы, то взамен пришло нечто другое. Возможно, это законы О'Брайена, кто его знает. Так сложились обстоятельства. О'Брайен здесь ни при чем; он просто пытается выйти из положения.

— Выжить могут только наиболее приспособленные, так он считает.

— Похоже на то.

Наступило продолжительное молчание.

— Когда мы выберемся отсюда, я буду ухаживать за тобой, — неожиданно произнес Бэйн. — Если ты будешь свободна, конечно.

— Пожалуйста.

— И ты не будешь возражать?

— У нас много общего, Майк, — ответила Грэйс. — Я не представляю, как буду жить дальше с кем-либо еще. Мы были с тобой в пустыне. А это очень много значит. После всего, что мы пережили, вряд ли кто-нибудь поймет нас.

Костер горел хорошо, и они быстро согрелись. Дождь все лил и лил.

— Можешь положиться на меня, — проговорил Бэйн. — Ты, видно, всегда выбираешь не того парня, что тебе нужен.

— Да, это так, — согласилась Грэйс. — Может быть, чувство к О'Брайену было лишь чисто физическим влечением или желанием прислониться к кому-то сильному. Мне хотелось, чтобы ты понял это. Кем бы он ни был, он мужчина. И так не похож на моего Эндрю. На какое-то время мне больше ничего и не надо было.

— Знаю, — отозвался Бэйн. — Я встречал женщин, которые рассуждали, как ты. Представляю себе, что это значит.

Он вспомнил девушку из Рангуна и еще одну — из Касабланки. Наступила ночь. Они поужинали и легли спать.

Дождь лил на О'Брайена.

Он открыл глаза и медленно поднялся, словно тигр, потягивающийся после полуденного сна. Запрокинув голову, охотник улыбался; дождь барабанил по его лицу и губам. Жестом, старым как мир, он повернул ладони кверху, приветствуя живительную влагу. Насквозь промокнув, он весь так и блестел от воды. Тоненькие струйки стекали сверху, и он то стоял под ними, как под душем, то ходил вдоль гладких стен. Дождевая вода наполняла колодец. Вот она поднялась на дюйм, на два, на три; струйки воды, сливаясь друг с другом, образовывали маленькие водопадики и все больше отклонялись от стен над его головой.

Вода уже поднялась на фут. О'Брайену стало страшно. Он утонет здесь. Сложив ладони рупором, охотник заорал, пытаясь перекричать шум проливного дождя:

— Бэйн! Помоги… Помоги…

Однако он быстро понял, что все его попытки позвать кого-либо бесполезны, и перестал кричать. Теперь он умрет. И бессилен что-нибудь сделать, если не придет Бэйн. А Майк не придет, пока не прекратится дождь. Но тогда будет уже слишком поздно. Колодец наполовину зальет водой, а О'Брайен будет плавать в нем, словно мертвая муха…

Он остановился посреди колодца. Ливень теперь был так силен, что пришлось закрыть глаза. Вода поднялась уже на целый ярд; маленькие водопадики образовали сплошные потоки, низвергающиеся со склонов по гладкому камню в громадную естественную цистерну.

Утонуть после всего пережитого в пустыне, утонуть в мире, где почти никогда не увидишь воды, утонуть после того, как он обрек на гибель от жары и жажды других! А вода дюйм за дюймом неотвратимо поднималась.

Бэйн сел и начал медленно расстегивать молнию спального мешка. Его обдало холодом. Костер едва горел, а дождь за стенами пещеры не ослабевал. Майк вскочил и разбудил Грэйс.

— О'Брайен! — крикнул он. — Мы забыли о нем. Он же в колодце, а там воды, должно быть, уже наполовину. Он представил себе охотника, который в тщетных попытках удержаться на поверхности цеплялся за гладкие стены. Гриммельман рассказывал им о ливнях в пустыне, но это представлялось таким нереальным. Казалось, дождь никогда не прольется в этом безжалостном мире. Если колодец не имеет какой-нибудь скрытой трещины, он быстро наполнится водой, и тот, кто попал в него, обязательно утонет. Очень возможно, что О'Брайена уже нет в живых.

Грэйс вылезла из спального мешка и склонилась над костром; отблески огня засверкали в ее золотистых волосах.

— Что ты собираешься делать? — спросила она. — Идти туда, — ответил Бэйн. — Возможно, он барахтается в воде, ожидая нас. Может быть.

— Он не погибнет, — произнесла Грэйс. — Это не такой человек.

— Мы должны пойти туда, — продолжал настаивать Майк. — Нельзя обрекать человека на подобную смерть.

— Да, нельзя. Поступать как О'Брайен мы не станем. В этом наше несчастье.

— Он, наверно, уже по горло в воде. Дождь лил всю ночь.

— Ну, а что ты собираешься делать с ним, когда вытащишь из колодца? — спросила Грэйс. — Сейчас совсем темно, и он убьет нас.

— Надо выяснить ситуацию, — настаивал Майк. — Если он продержится до рассвета, мы подождем. Если же О'Брайен плавает, цепляясь за стены, что-нибудь придумаем. Бросим ему веревку, он обвяжется и будет держаться, пока не настанет день. Я знаю, как он опасен, но не могу бросить его там, Грэйс. Нельзя допустить, чтобы О'Брайен погиб таким ужасным образом.

— Да, — согласилась Грэйс. — Но нам следует быть очень осторожными. Взобраться на вершину утеса в такой дождь вряд ли возможно.

— Пошли, — предложил Бэйн. — Дорога каждая минута.

Пробираясь сквозь ночь и ливень по скользкой тропе, они шли к колодцу. Держа ружье в одной руке, Бэйн другой помогал Грэйс, и они, взобравшись на пронизываемые ураганным ветром скалы, немного отдохнули на вершине хребта. Дождь ослабел, но не было видно ни зги, и оба ощупью продвигались по знакомой тропинке. Идти приходилось по сплошной воде под порывами ветра. Грэйс и Бэйн скользили и падали, поддерживая друг друга, и не скоро добрались до колодца. Но вот, наконец, они стоят и смотрят в его бездонную глубину.

Во мраке виднелась лишь часть колодца, но они уже успели заметить, что он попон и вода переливается через край. Когда они сидели в пещере, им казалось, что ничего подобного не может случиться, но сейчас, стоя в бурлящем потоке, сбегающем по склону горы в колодец, поняли, что яма была заполнена водой уже за первые несколько часов ливня.

Осторожно обойдя колодец и низко пригнувшись к его краям, всматривались они в воду и беспрерывно кричали. Но О'Брайен не отзывался.

— Он там, на дне, — проговорила Грэйс. — Но это не наша вина. Кто знал, что пойдет такой дождь?

Ей стало как-то не по себе.

— Может быть, он жив, — предположил Майк.

— Может, — согласилась она. — Мне тоже так кажется.

Они дрожали от страха, усталости и голода. Грэйс поймала себя на том, что молится о гибели О'Брайена. Бэйн тоже не чувствовал себя в безопасности в темноте.

Они побежали прочь от колодца, с утесов к своей пещере. Темная ночь — это царство О'Брайена. Ужас надвигался на них со всех сторон.

О'Брайена шатало. Он боролся со страшной тошнотой, все время подступавшей к горлу, после того как выбрался из воды и спустился со скользких, как лед, скал. Его вырвало, и он снова упал; руки и ноги тряслись от слабости и напряжения. Поднявшись, он пошел дальше в каком-то оцепенении, почти не ощущая тьмы, ливня и скользкой опасной дороги.