— Не волнуйтесь, наша газета никогда не раскрывает имена информаторов. Поехали в редакцию!

После отъезда французов барин залез к себе в лоб и снова настроился на русский язык. Они со Странной еще несколько раз вливали в себя эликсир. Теперь они проделывали это не на глазах у землян, а в своем кабинете на первом этаже. По звукам-грюкам, доносящимся из их комнаты, ни у кого не было сомнения, чем они там занимаются. Странна вышла в зал с опустошенной канистрой подмышкой. От канистры шел отвратительный запах дьявольской смеси. Странна небрежно бросила канистру около камина. Дворняшин проследил ее жест, он сказал с добродушной ухмылкой:

— Мне бы тоже чего-нибудь выпить не мешало, как ты думаешь, Странька? — Он даже дотронулся до ее плеча. Но она резко от него отшатнулась. — Вот какая ты гордая, — обиделся Дворняшин, — а был бы у тебя рот, мы б с тобой…

— Ты, кажется, продолжаешь! — оборвал его барин, незаметно вышедший из кабинета.

Он приблизился к низенькому столику, за которым сидела невозмутимая Странна. Она раскрыла чемоданчик и погрузилась в только ей понятные манипуляции на компьютере. Барин посмотрел на Дворняшина долгим и опасным взглядом:

— Я тебе вообще запрещаю с ней общаться! Все контакты только через меня. Понял?

— Понял! — с готовностью сказал Дворняшин. — Если нельзя, то я, конечно, понял, но, сами понимаете, иногда…

— Я тебе все сказал, — Дворняшин слегка приподнялся от выразительного белого взгляда. — Иди к ним наверх, пусть напишут список необходимых продуктов. Потом поедешь в супермаркет Леклерк. Купишь все, что они скажут. Пусть кушают, — барина передернуло от отвращения. — Рассчитывай примерно на неделю.

Несмотря на испуг, Дворняшин осмелился спросить:

— А пиво можно купить?

— Можно, — разрешил барин, — но только пиво, никакого другого алкоголя! — Барин снова посмотрел Дворняшину прямо в глаза, тот слегка приподнялся и завис в воздухе. — Кстати, где Эдик и Фаина? Им пора уже появиться. Ты случайно не поступил с ними, как с агентом Ламбрехтсом? Сначала кишки выпустил, потом удавкой из проволоки?

Дворняшин сильно побледнел. Очутившись снова на ногах, он забормотал, заикаясь:

— Ну что вы, барин, я все осознал, я с тех пор многому у вас научился. Вы мужчина строгий, вы мне как папа. Вы же их обоих видели, они ж вам понравились!

Барин продолжал смотреть на него с огромным недоверием:

— В отличие от тебя, они мне действительно понравились. Но здесь никому нельзя доверять.

— Нет, барин, они очень верные люди, — горячо убеждал Дворняшин. — Они не то что я, они образованные. Так обрадовались, что я все заплатил, как договаривались. Они скоро будут, обязательно будут. Пока не выходят на связь, потому что еще не готовы. Я вам говорил, они сейчас в лаборатории работают, ваши бляхи изготовляют. Последние испытания у них. Формулу эликсира они знают. Вы не сомневайтесь, барин, они все сделают, как положено.

— Посмотрим. — Барин не отводил от Дворняшина тяжелого буравящего взгляда. — Надеюсь, мое впечатление о них не изменится. А вот после того, что ты натворил, тебе придется заново заслужить мое доверие. — Барин закончил твердо: — Я тебе не верю. И ты отлично знаешь, чем это может кончиться.

— Я знаю, — смиренно пробормотал Дворняшин.

— Пошел! — барин отпустил его кивком головы.

Зинаида Васильевна, Даниэль и Шанталь блаженствовали после бесконечной езды. Несмотря на страшную усталость, прежде чем завалиться спать, они все-таки нашли в себе силы впервые за целую вечность помыться и частично постирать прямо в раковине. Они пока не воспользовались стоящей в кладовке стиральной машиной. Шанталь «брала ванну» дольше всех. Девушка едва нашла в себе силы из нее вылезти. Пленники развесили майки, трусы, носки и лифчики на заднем дворе, где все это весело трепыхалось на ветру.

Зинаиде Васильевне очень понравилась примитивная сушилка, похожая на карусель. От вкопанной в землю железной трубы веером расходились в разные стороны тоненькие металлические прутики с разноцветными защепками. Она подумала, что неплохо бы заказать такую же себе на дачу. Сварить ее из металла, а потом покрасить и вкопать. И не натягивать каждый раз веревку между двумя деревьями. Но тут Зинаида Васильевна очнулась, вернулась в сегодняшний день, вспомнила, где находится, подумала с горечью — не время сейчас размышлять о сушке белья в Подмосковье.

Им никто не мешал. Аполлон Дворняшин храпел в комнате рядом. Пленники немного поспали в своих комнатах. Четвертая уютная комнатенка, похожая на детскую спальню из-за коричневого плюшевого медвежонка на кровати, пустовала. Проснувшись, Зинаида Васильевна услышала, как Дворняшин спустился вниз к барину. Она постучалась к Даниэлю и Шанталь. Хотя вид у них был не такой замученный, как раньше, оба сидели хмурые и несчастные. Зинаида Васильевна присоединилась к бесконечным разговорам на одну и ту же тему — как сбежать от барина.

— Все, что мы читали или смотрели в кино, — это, оказывается, существует здесь на Земле! Ониприходят и делают с нами что хотят, — восклицал Даниэль уже в который раз. — Вы теперь осознаете, кто мы такие? Мы теперь самые настоящие узники Вселенной, хотя это очень затерто звучит! Эти бляхи у нас на шее не виртуальные, а самые что ни на есть настоящие. И нам теперь от них никогда не избавиться!

Шанталь возмущалась:

— Такая наглость! Такое нарушение границ между Космосом и Землей! Они совершают променады по Земле, как у себя дома. А мы, коренные земляне, подвергаемся дискриминации! Нам нужны визы, регистрации, чтобы проехать из одной страны в другую, а пришельцам все позволено! НАТО должно принять срочные меры! — И Шанталь вдруг сделала неожиданное признание: — Я оставила мессаж в доме с мышами.

— Что? — разом воскликнули Даниэль и Зинаида Васильевна; в их возгласе звучал не только ужас, но и самое неподдельное восхищение.

— Он может об этом узнать, — цепенея от возможной реакции барина, сказала Зинаида Васильевна. — Чего ты там написала?

— Только успела накарябать: «Помогите, нас похитили. Нас увозят на океан».

— Ой, я боюсь, — пробормотал Даниэль.

— Молодчина, — еле слышно похвалила ее Зинаида Васильевна. — Что бы ни случилось, все равно ты молодчина. Ты только это написала, ничего другого?

Шанталь молчала.

— Ну скажи, Шанталь, что ты еще написала? Я же тебя знаю. — Даниэль до шепота понизил голос, он глядел на нее умоляюще.

— Я больше ничего не написала, я только подписалась.

— Кошмар! — воскликнула Зинаида Васильевна.

— Я поставила свои инициалы: Ш. Ш. Даниэль и Зинаида Васильевна не в силах были вымолвить ни единого слова.

В комнату без стука вломился Дворняшин со своим псиным запахом. Он принес лист бумаги и ручку.

— Эй вы, гоп-компания, ой какие смурные! Чего жрать-то будете? Пишите список, чего покупать. Барин приказали написать на целую неделю.

Зинаиду Васильевну неожиданно охватила глубочайшая ненависть к этому скоту, и она крикнула:

— Стучать полагается, перед тем как войти! И мыться надо, когда есть возможность!

Шанталь поддержала Зинаиду Васильевну, она гневно вращала черными глазками:

— Прекратите ваше брутальное поведение! Ведите себя нормально! Нам стыдно из-за вас перед пришельцами! Вы позорите человеческое сообщество!

Дворняшин изумился. Он обратился к Даниэлю:

— Слушай, чего это твои бабы с ума пососкакивали? Чего они такую волну гонят?

Вместо ответа Даниэль мрачно протянул руку за бумагой и ручкой:

— Давай сюда!

— Вы бы, девушки, лучше спели что-нибудь душевное, все было бы веселее! — предложил Дворняшин.

Зинаида Васильевна очень рассердилась:

— Катись ты к своему барину, холуй проклятый, и пой вместе с ним, а здесь не торчи!

— Вон! Вон! Раус! Подите вон! — сказала Шанталь. Снизу раздался грозный и презрительный голос барина:

— Что там у вас происходит, уважаемые? Потише, пожалуйста, мешаете работать! А ты еще тут, Аполлон! Я, кажется, ясно сказал, что тебе делать!