Литмир - Электронная Библиотека

Бабушка огорченно подперла кулачком щеку.

— Лерик. Это опасно. И унизительно. Ты должен дать слово бабушке, что будешь возвращать чаевые обратно.

— Ну да! Я однажды попытался так сделать. Села ко мне гражданка с подругой. Приехали. Я протягиваю сдачу пятнадцать копеек. А она говорит подруге: «Везет нам сегодня на идиотов. Какой-то ненормальный шофер попался». И бросила пятнашку в салон… Нет, дудки. Не стану я за ними бегать. Ты-то сама оставляешь чаевые, когда пользуешься такси?

— Ну… я молчу. И если шофер мне не отдаст, я оставляю.

Валера рассмеялся и отодвинул пустую тарелку. Бабушка вернулась к плите и заглянула в латку.

— Представляю, что сказал бы дед на твои эти… штуки.

— Дед сказал бы, что маловато привожу за такую сумасшедшую работу.

— Может быть, — вздохнула бабушка. — Он стал такой странный. Вчера что-то перегорело в проводах. Дед полез посмотреть пробки и устроил темноту во всем доме. Люди бегали по этажам и кричали: «Что случилось? Почему нет света?» А он стоял за дверью и боялся слезть. Говорит, что не чувствует табуретки. Представляешь? Не чувствует табуретки. С ума сойти…

На второе у бабушки была сегодня утка. По-особому запеченная в каком-то белом соусе. Коричневая хрустящая кожица лопнула, обнажая нежно-розовое мясо в испарине сока. Валера понюхал утку и зажмурил рыжие ресницы.

— Бабушка! — крикнул он. — У тебя есть тайна. Нельзя же так просто, в будний день, приготовить такой обед. Ведь я заскочил сюда случайно. — Он всадил в утку тяжелую серебряную вилку, выпуская пряный чесночный сок. — Какая у тебя тайна, бабушка?

— Какая там тайна? Деду стукнуло семьдесят восемь.

Валера замер. Ведь все-все забыли: и мама, и тетки…

— Конечно, — продолжала бабушка слегка дрогнувшим голосом, — когда человек так долго живет, кажется, что он живет сам по себе, переваливаясь как бы из одного возраста в другой, без особых порогов…

— Извини, бабушка, мне стыдно, — виновато проговорил Валера.

— Тебе-то что. Я чуть было не забыла, — лукаво улыбнулась бабушка. — Слышу утром, он кряхтит, ворчит что-то. У шкафа возится, где справки всякие, квитанции лежат. Спрашиваю: «Что, дед, не спится?»

Отвечает: «Знаешь, мне вроде сегодня семьдесят восемь стукнуло. Сам себе не поверил, паспорт смотрю — верно», И тоже смеется, без всякой обиды.

— Умный у нас дед. — Валера проглотил откуда-то вдруг взявшийся в горле ком.

— Умный дед, — счастливо кивнула бабушка…

Щетки легко раздвигали снежную жижу, сохраняя мутноватый, ограниченный дугой кусок стекла, сквозь который проглядывала унылая слякотная улица. Их ритмичное постукивание успокаивало… Визит к бабушке печальным укором растревожил душу Валеры. На какое-то мгновение он перестал быть молодым человеком, сравнительно бездумно переживающим жизненные неурядицы, в нем вдруг проявилось философическое отношение к тем началам, которые человек ощущает в зрелом возрасте или уже не ощущает никогда: он и старики, и мать, и все близкие ему люди — это одно целое. Только у каждого свое лицо, свои руки, свой голос. Но если чья-то боль, то это общая боль. И чья-то радость — общая радость… Он вспомнил бабушкин голос, тихий, ласковый, когда она протянула на прощанье сверток с пирожками… «Поменять бы нам квартиры, съехаться, жить вместе. Сколько той жизни осталось у нас, а видимся так редко…» Валера твердо решил поговорить со своими. И действовать. А еще он решил купить подарок, например костяные красивые шашки, и привезти деду, сегодня же купит и завезет. Валера представил, как растрогается дед — маленький, с узкой профессорской бородкой, и опять на душе стало печально и тепло…

До срока исполнения заказа было еще достаточно времени, можно и поработать в городе.

Валера подрулил к первой попавшейся стоянке и пристроился в хвост какого-то таксомотора. Водитель, втянув голову в высоко поднятые плечи и сунув руки в карманы брюк, осматривал свою машину. Затем подошел к Валериному таксомотору и постучал в стекло.

— Мастер, закурить есть?

Валера достал пачку и ловко выбил из нее сигарету.

— Вот спасибо. Такая хреновая погода, и ни одного клиента, минут двадцать загораю. — Он с особым вниманием всматривался в лицо Валеры. И у тебя тоже не густо с заказами?

— Есть один. Через два часа. В Рыбачий поселок.

— План будет. Повезло.

Он обошел Валерину машину и, не спрашивая разрешения сел рядом.

— Такая эта гадская стоянка, всегда тут загораю. А в других местах, считай, очередь — инвалиды и беременные садятся первыми… И откуда я тебя знаю, мастер, вспомнить не могу.

Валера пожал плечами и тоже закурил для компании.

— Виделись где-нибудь, на одних улицах работаем.

— Вспомнил! — воскликнул водитель. — Ты у гостиницы с Танцором поскандалил? Ты или не ты?

— Я.

— Видал? Память у меня — кадры кинохроники. Ну и что?

— Что «что»?

— С Танцором-то как? Из-за чего вы тогда сцепились? Ну и выдал ты ему, ни разу не слыхал, чтобы так выдавали.

Валера нехотя рассказал.

— А ты все, значит, работаешь? — уточнил водитель.

— Комиссия так решила. До выяснения обстоятельств. Еще будут разбирать.

В конце пустынной улицы показалось два человека.

— Клиент возник, — проговорил водитель, оценивая идущих опытным взглядом. — Так вот слушай. Хотим написать коллективное письмо в управление. На Танцора. Обнаглел совсем. Хочешь, присоединяйся, подпишешь.

Валера затянулся и выпустил струю табачного дыма.

— Зачем же коллективное? Каждый за себя не может?

— Чудак! Так серьезней. Коллектив — сила! Опять же… вперед затылками: где чей — непонятно. Толпа. Понимаешь?

— Не понимаю.

— Как знаешь. Я еще тогда понял, что ты чокнутый малость.

Он вылез из Валериного таксомотора и прикрыл голову ладонями от мокрых снежинок…

Вскоре отъехал и Валера. Его пассажир, сухонький старичок с белой благообразной бородкой и маленькими хитроватыми глазками, держал на коленях огромную зеленую сумку. Старичок чем-то напоминал деда, и это было приятно Валере… Предупредительно привалившись к правому борту, чтобы сумка не мешала водителю работать, старичок сказал:

— Дела нам предстоят серьезные. Визиты.

— Я, дедушка, должен к половине пятого в Рыбачий поселок поспеть. — Валера задержал руку на переключателе таксофона.

— И прекрасно. Нам как раз по дороге, мне на десятый километр надо будет. Успеем. Гони свой шарабан.

Дед оказался разговорчивым, как большинство пассажиров-стариков. Выяснив поначалу биографические данные Валеры, он удовлетворенно хмыкнул и принялся рассказывать о клубнике, которую посадил в этом году на своем участке.

Валера понимающе кивал и поддакивал.

Так они добрались до высокого желтого здания. Дед оставил сумку и ушел. Вскоре он вернулся с каким-то пакетом и, деловито запихав пакет в сумку, назвал новый адрес.

— Мотаешься от дочери к сыну, — пробормотал он. — Я что хочу сказать: как сядешь в такси, обязательно тебе условия выставляют — туда спешу, сюда опаздываю…

Неожиданная эта фраза неприятно кольнула Валеру — с чего это вдруг претензии старик начал выставлять?

— Честное слово, у меня заказ, дедушка. Я с рацией работаю. Мне и передали заказ на Рыбачий поселок. А туда мне еще рано.

— Не о тебе я, не о тебе. Угомонись. Ты парнишка, видно, честный. Я вообще о вашем брате…

Валера хотел было ответить, но передумал. Доказывать старику, что в парке не так уж и мало ребят, подобных ему, Валере, не было смысла — видно, испортили старику настроение в том желтом здании.

— Вы чем-то на моего деда похожи, маминого отца. Ему сегодня семьдесят восемь исполнилось, — миролюбиво проговорил Валера;

— И мне, считай, столько же. А кем он работал?

— Математику преподавал в строительном институте. Сергей Ильич Замойский. Может, слышали?

— Ну! Такой высокий был, толстый? — напористо произнес старик.

— Нет. Маленький, худой. На вас похож, — засмеялся Валера.

73
{"b":"161876","o":1}