Гринфилд ощутил упругое прикосновение ее груди, аромат духов, волос, кожи. Полные, чуть припухшие губы были так близки и будто умоляли о поцелуе.

Но Мартина не надо было умолять.

Он обнял Сандру за талию и чуть приподнял, прижавшись к губам. Те сразу раскрылись. Ладони Сандры с обеих сторон легли на лицо Гринфилда, нежно удерживая его и не позволяя ему отстраниться. Одной ногой она обвила его бедро, откровенно прижавшись к разбухшей под джинсами мужской плоти.

Мартин содрогнулся, пронзенный импульсом острого желания. Его руки сами собой потянулись к тугим женским ягодицам, жадно стиснули. Он крепко прижал Сандру к себе и замер, испытывая сладостное томление во всем теле и тяжело дыша. Его грудь вздымалась, поток упоительных ощущений затмил остатки рассудка. Если бы Сандра не отстранилась, он наверняка прямо здесь начал бы стаскивать с нее одежду.

— О, дорогой! — Она наскоро поправила прическу и одернула топ под расстегнутой блузкой, провоцируя Мартина, который не мог оторвать глаз от ее напряженных сосков. — Помню, мы частенько занимались любовью на улице, испытывая при этом большое удовольствие… но не кажется ли тебе, что сейчас нам следовало бы подыскать более укромное место? Не думаю, чтобы твоей тетушке было приятно наблюдать, как мы забавляемся прямо во дворе вашего дома!

Гринфилд рассмеялся. Он не мог припомнить случая, когда бы женщина разговаривала о сексе столь свободно. Впрочем, он вообще почти ничего не помнил, включая саму Сандру.

— Значит, мы занимались сексом на улице?

Та выразительно повела бровью.

— Еще как! Мы были на волосок от предъявления обвинения в эксгибиционизме. И не пытайся уверить меня, будто забыл, что мы вытворяли на крыше дома, в котором жили!

— К сожалению, я действительно этого не помню.

— То есть как? — Сандра даже отступила на шаг, недоверчиво вглядываясь в его лицо.

Мартин решил, что настало время выложить ей всю правду.

— Как это ни прискорбно, но я ничего про нас не помню. Честно говоря, я вообще не помню тебя.

— Шутишь, да? — Сандра пристально вглядывалась в лицо Мартина, пытаясь разгадать, какую игру он затеял, но оно было абсолютно серьезным. Не было даже намека на какое бы то ни было веселье. — Умоляю, скажи, что дурачишься! — воскликнула она.

Мартин окинул ее стройное тело восхищенным взглядом.

— Я бы и рад подурачиться, но в данном случае не могу. Такую женщину, как ты, трудно забыть, но я… — Не договорив, он вздохнул.

— Трудно? Меня невозможно забыть!

Сандра сделала еще один шаг назад, чуть покачнувшись на высоких каблуках. Тонкие кожаные полоски босоножек впились ей в пальцы ног, и это еще больше разозлило ее. Порывисто наклонившись, она сняла босоножки и, повинуясь мгновенному порыву, хотела было швырнуть их в ближайшие кусты, но одумалась.

Вообще, Сандра была довольно здравомыслящим человеком и редко выходила из себя. Вот и сейчас она приказала себе бы поостыть и попытаться понять, как это Мартин Гринфилд — человек, который едва не нарушил все ее тщательно разработанные правила общения с противоположным полом, — мог забыть их непродолжительный, но совершенно потрясающий роман.

— Ты мне мстишь, верно? — Сандра тряхнула босоножками, как будто призывая Мартина признаться, что он нарочно выдумал всю историю. Она отказывалась верить в подобную забывчивость. — Решил расквитаться со мной за прошлое? За то, что я ушла тогда от тебя, да?

Мартин вздохнул и на мгновение показался Сандре совсем не похожим на себя. Столь удрученного выражения никогда прежде не появлялось на его лице.

И тогда она похолодела. Ее взгляд остановился на шраме, пересекшем край левой брови. Сандра судорожно глотнула воздух, одновременно лихорадочно пытаясь понять, что происходит.

— Что с тобой произошло? — наконец прошептала она.

— Несчастный случай. По крайней мере, так мне сказали.

Сандра уронила босоножки на землю. Во рту у нее мгновенно пересохло, так что она с трудом сделала очередной глоток воздуха. Ей вдруг очень захотелось опрокинуть стаканчик виски или чего-нибудь столь же крепкого. Сделав над собой усилие, она робко приблизилась к Мартину и осторожно убрала челку с его лба.

— О Боже!

— Ничего, не пугайся. — Он повернулся, показывая ей все еще окрашенный в розоватый цвет шрам на шее и затылке.

Сандра ахнула.

— Болит?

— Иногда. Особенно перед дождем.

Она вновь несмело протянула руку, но тут же задержала ее в дюйме от шрама.

— Можешь потрогать, — разрешил Мартин. — Я почти ничего не почувствую. Сейчас шрам меня не беспокоит.

Хорошо, конечно, подумала Сандра, но зато он беспокоит меня!

Однако волновалась она вовсе не из-за того, что на великолепном теле Гринфилда навсегда осталась отметина, а потому что он был серьезно ранен, а ей ничего не было об этом известно.

— Когда это случилось?

— В прошлом году, пятнадцатого апреля.

Сердце Сандры на миг замерло. Именно в этот день, пятнадцатого апреля, она ушла от Мартина, а шестнадцатого уехала в Лондон, потому что ее ждали в издательстве.

— В этот день я ушла от тебя, — сказала Сандра. — Вернее, тем вечером. Наверное, несчастье случилось с тобой позже.

Гринфилд пожал плечами.

— Тетя Эмма думает, что я отправился на пробежку, во время которой на меня напали сзади и ударили по голове. Я был в спортивном костюме и кроссовках. Точнее, обувь была только на одной моей ноге. Другая оказалась босой.

— А в котором часу это произошло? Ведь я ушла довольно поздно.

Мартин посмотрел на Сандру, и на миг ей показалось, что перед ней прежний, хорошо знакомый человек. Он прищурился, соображая.

— До полуночи, потому что именно в это время в полицию поступило сообщение о лежащем на обочине дороги теле.

Тело? Пробежка?

Сандра напрягла память, пытаясь поточнее вспомнить, когда покинула квартиру Мартина. Для нее оставалось загадкой, как же она оказалась в неведении относительно того, что случилось с ее любовником.

И внезапно она уяснила весь смысл последней фразы Мартина. Боже правый, ведь он мог умереть! Его бы похоронили, и Сандра никогда бы ничего не узнала.

В ее груди будто что-то надорвалось. Сандра огляделась по сторонам, ища, куда бы сесть, но скамейки поблизости не оказалось, поэтому она просто опустилась на траву. Вернее, сначала упала на колени и лишь потом села.

Мартин с озабоченным видом стал на колени рядом с ней.

— Что с тобой?

— Со мной? — пискнула Сандра.

Мартин едва не погиб на обочине. Вот почему Сандра не смогла его отыскать, когда вернулась из поездки. И вот почему он не помнит ее.

— Со мной ничего, а что было с тобой? — охрипнув от волнения, спросила она.

Мартин чуть наклонил голову, опустив взгляд, и темная челка упала ему на лоб. Он машинально провел по ней пальцами, откидывая волосы назад.

Сердце наблюдавшей за ним Сандры забилось быстрее. Его жест был таким простым… но одновременно очень чувственным. Он словно выражал самую суть этого человека. Ее вновь будто ножом пронзило: он едва не умер!

— Толком неизвестно, — ответил тот. — И — полиция, и врачи пришли к выводу, что мне нанесли удар сзади по голове. Примерно с месяц я пролежал в коме, а когда ко мне вернулось сознание, выяснилось, что у меня не осталось никаких воспоминаний о той ночи, равно как и о периоде времени длиной в последние пять лет.

Сандра попыталась улыбнуться, но получилось это как-то неловко — приподнялся только один уголок ее рта.

— Выходит, я не должна принимать это на свой счет. Ты не помнишь не только меня, но и всех остальных.

Мартин легонько коснулся пальцами ее щеки. От этого ласкового жеста сердце Сандры сладко замерло, но в ту же минуту она сообразила, что Мартин просто смахнул принесенную ветерком пушинку.

— Даже тетушку Эмму я вспомнил не сразу. Для этого мне понадобилось несколько дней.

— Но ведь все-таки вспомнил! — с надеждой произнесла Сандра.