- Иди сюда! Смотри!

    Сазонов с немалым удивлением глядел на землю - перед ним были очертания островов Хонсю и Хоккайдо, а также Сахалина и даже Курильских островов. В стороне весьма неясно был обозначен материк. Вокруг нишпа и его гостей уже собирались жители селения, в том числе женщины и множество детей, пытливыми глазёнками выглядывающих едва ли не из-за каждого плетня. У женщин ангарец заметил ту самую татуировку вокруг губ, походящую на улыбку - в своё время он запретил своей Евгении делать такую же. Значит, эта сомнительная для человека из двадцать первого века традиция была присуща и эдзоским айну.

    Алексей обошёл чертёж нишпа и, присев рядом с ним, вытащил штык. Воевода дорисовал ещё два крупных острова из Японской гряды, отметил корейский Чеджу и продолжил Курилы до Камчатки, начертав и её берега. Уточнив начертание материка и устья реки Амур, Сазонов нарисовал и Корейский полуостров, несколькими движениями наметил острова Цусима и после этого, протерев штык, убрал его в ножны.

    - Мой народ пришёл отсюда, - ладонь ангарца зависла в стороне от берегов материка и, вернувшись к устью Амура, опустилась там. - Здесь мы встретили Нумару и его людей.

    Кутокерэ в совершеннейшем изумлении продолжал смотреть на земляную карту, потом перевёл взгляд на Сазонова:

    - Мы не будем вам подчиняться как Нумару! - лицо его исказила гримаса гнева и обиды, из-под густых бровей глаза эдзосца, словно уголья, сверлили ангарца.

    Алексей опешил - ситуация неожиданно выходила из-под контроля. Все мужички вокруг мигом подобрались, а дети быстренько исчезли. Видно, здорово им от япошек досталось, подумал тогда Сазонов, коли его так проняло.

    - Погоди, Кутокерэ! - заговорил ангарец, выставив вперёд ладони. - Нам только это и нужно - чтобы вы никому не подчинялись! Не нам, и, тем более... этим, сисам! Нумару, скажи ему!

    - Пошли в дом, - предложил нишпа Нумару. - Поговорим в покое.

    Эдзосец, так же внезапно успокоившись, как только недавно взорвался, ещё раз бросил внимательный взгляд на земляную карту и, как ни в чём не бывало, прошёл в дом. Последующий разговор проходил в спокойном тоне, Кутокерэ будто бы забыл о вспышке гнева и, казалось, сожалел об этом, говоря с гостями подчёркнуто тихим голосом. Сазонов с помощью Нумару попытался рассказать о своей державе, о том, что внутри границ его страны запрещено насилие и беззаконие. Кроме того, военные вожди следят за тем, чтобы никто не посмел обидеть доверившихся им людей других народов. Конечно, Алексей попытался играть на чувствах этого нишпа, людям которого пришлось бежать на север острова - необжитый и холодный, спасаясь от японцев. Нумару рассказывал, что ранее его род жил и на более южном острове, нежели Эдзо, который был и больше, и теплее. Но сейчас он не знал даже его названия. Ну а Кутокерэ, похоже, впечатлился, потребовав показать ему большие корабли. Сазонов немедленно согласился - отряд ждал его возвращения, да и небо стало заволакивать тучами - не иначе скоро пойдёт дождь. Уже час спустя 'Забияка' на малом ходу двигался вдоль побережья. Мелкий холодный дождь на море превратился во влажную взвесь, висящую в воздухе. Заметно похолодало. Ветер дул встречный, но слабый. Экипажи кораблей укрылись в трюме и кубриках, а Кутокерэ с сыновьями и несколькими воинами, не обращая внимания на промозглую погоду, находились на носу корабля, с восторгом оглядывая медленно проплывающий мимо берег острова. Нумару, закутавшийся в плащ, находился рядом с нишпа.

    - Скажи, Нумару, почему этому кораблю не нужны ни гребцы, ни паруса? - лязгая зубами то ли от холода, то ли от волнения, спросил амурца Кутокерэ. - Что заставляет корабль плыть против ветра?

    - Горячий пар от запертой воды, - отвечал Нумару. - Я знаю, что в чреве корабля есть огромные котлы, накрепко закрытые крышками, где заключена кипящая вода - вот её пар и двигает корабль.

    - Разве у воды бывает чёрный пар? - вопросил Кутокерэ, вытирая выбритый лоб рукавом халата и кивая на торчащую посреди корабля трубу.

    - Это дым мягкого чёрного камня, - неуверенно произнёс усть-амурский нишпа. - Но лучше спросить у Рамантэ, он обучался у этого народа, живя в селении русов.

    Эдзосец задумался, медленно оглядываясь по сторонам. Взгляд его остановился на кормовых пушках.

    - Это что, Нумару?

    Старик немедленно подозвал сына, и тот с горем пополам попытался объяснить, что, мол, это великое оружие, которое способно уничтожить любую крепость или утопить любой корабль на большом расстоянии. Кутокерэ готов был поверить в это. Что ему оставалось, после того как он оказался на палубе самодвижущегося корабля? Между тем, корабль набирал ход и постепенно уходил мористее, ложась в поворот. Вот теперь нишпа по-настоящему ощутил мощь корабля, принадлежавшего нежданным пришельцам! Дрожь прошла по его телу, ноги ослабли, а в животе стало холодно. Что же за люди они такие? Вроде видом своим они схожи с народом самого Кутокерэ - особенно те бородатые воины, с которыми он пытался говорить у устья реки. Потом Нумару пояснил, что эти люди тоже русы, они приходят с севера и нанимаются к правителю.

    - Они свирепые воины, - объяснял амурец.

    А ещё удивлял Кутокерэ младший сын нишпа Нумару - Рамантэ. Он держался несколько иначе, чем его старший брат, был более задумчив. Кроме того, вождь русов явно благоволил Рамантэ, часто подходил к нему и заговаривал с ним, причём и на языке русов, и на родной речи айну. Нишпа понимал, что сын Нумару владел Знанием. Также Кутокерэ видел, что Сисратока по-хорошему завидует своему брату и тоже хочет иметь не только оружие русов, но и их знания.

    - О, боги! - с горестным укором воздел вверх руки эдзосец. - Зачем же вы послали нам жестокосердных сисам?!

    Тем временем в рубке 'Забияки' Алексей обсуждал с каперангом положение дел. По словам Сартинова, второму корвету требовались ещё сутки для устранения проблем с машиной, это значило, что у северного Эдзо флотилия простоит недолго.

    - Не хотел бы я ходить по осеннему морю, - процедил Андрей, - на наших-то посудинах.

    - Всё так плохо? - нахмурился Сазонов.

    - Неплохо, Алексей, - ответил капитан и, глядя на столпившихся на носу эдзосцев, добавил:

    - Ты смотри, промокли, как цуцики, но всё равно не уходят!

    - Интересный народ, вроде дикари дикарями, но что-то в них такое...

    - Ты про вождя местного, который тебе карту нарисовал? - усмехнулся капитан и изменившимся голосом приказал рулевому, юноше из поморов:

    - Право руля! Больше право! Так держать! Хорошо, Аким... - после чего снова обратился к товарищу:

    - Знаешь, Алексей, такая же ситуация была и у Лаперуза на Сахалине - там ему один полуслепой старикан, тоже вроде из айнов, нарисовал и сам Сахалин, и Хоккайдо, и берег материка. Так он ещё французу и Татарский пролив верно показал, и пояснил, где пройти кораблям можно. Так что...

    - Не всё так просто, - согласно кивнул Сазонов. - Да, дела!

    Накинув кожаный плащ и опустив капюшон, Алексей взялся за ручку двери:

    - Пойду приглашу их на чай в кубрик. Андрей, ты тоже спускайся.

    C некоторым трудом расположившись в кубрике за общим столом, сибиряки и их гости продолжили переговоры. Кутокерэ и на этот раз проявил изрядное любопытство, выспрашивая Сазонова про жизнь в сибирской державе, интересовал его быт народа, её населяющего. Задавал он и неожиданные вопросы, например, охотятся ли ангарцы на медведя, едят ли его мясо? Утвердительный ответ Алексея на последние два вопроса, а также выказанное им уважительное отношение к этому животному, привели эдзосца в полный восторг. Интересовало Кутокерэ и иное - казаки в большинстве своём имели схожий с айну вид - окладистые бороды, густые брови, плотное тело и хмурый взгляд. А потому он и спросил о том, не имели ли они в родне своей его народ? И тут же внимательно посмотрел на собеседника, замерев. Сазонов понял, что вопрос этот был очень важен для нишпа, будто от этого зависело нечто... И Алексей решился: