Да, он славный парнишка. Как бы у них все могло хорошо сложиться с Милдрэд…
И тут Эдгар едва не обезумел, заметив рядом Гиту.
— Я же велел тебе укрыться с дочерью!
— Она в укрытии. А я…
— Ко всем чертям! Убирайся!
Она опешила от подобной грубости, но Эдгару было не до того. Он видел, что баррикада вот-вот рухнет, толстый ствол уже пробил доски, снаружи слышался торжествующий вопль наседавших. И все же Эдгар в какой-то миг оглянулся, чтобы удостовериться, что жена послушалась его наказа. Увидел, как она, подхватив длинные юбки, взбегает по лестнице.
И тут случилось то, о чем он в этой суматохе забыл. У ведущей на галерею верхней двери упала подпиравшая ее скамья, покатилась с грохотом по ступеням, задев и повалив Гиту. Женщина пыталась встать, но створки двери на галерею распахнулись, в зал ворвались воины, и Гита оказалась прямо перед ними. Ее тут же схватили, она стала биться в их руках.
Эдгар бросился к ней.
— Нет! — вырвался из его груди дикий рык.
Он не заметил, как в одно мгновение пересек зал и схлестнулся со сбегавшими по лестнице врагами. Первого зарубил почти с лёта, с силой опустил меч на голову второго. Он прорывался сквозь них, как секач сквозь свору борзых, разбрызгивая кровь, расталкивая тела. Ему необходимо было спасти свою жену!
В пылу схватки Эдгар не обратил внимания на то, что двери зала разлетелись после очередного удара и в образовавшийся пролом прямо по обрушившейся баррикаде стали пробираться люди принца. Но тут же наткнулись на ряд щитов и яростный отпор охранявших вход защитников во главе с Гаем, которым даже удалось оттеснить ворвавшихся. Они разили любого и вскоре завалили трупами образовавшуюся брешь, по сути остановив натиск. Однако сзади на них теперь напали разбойники, пробравшиеся через галерею, и защитникам пришлось отступить. Сражались они отчаянно.
И тут Гай увидел, что леди Гиту оттащили к одному из каминов и окружили. Эдгар устремился к ней, но на него насели сразу несколько человек, и, несмотря на то что он отважно сражался и почти пробился к ней, они были окружены. Если им не помочь…
Гай крикнул сыну:
— Артур, веди людей наверх! Вы сможете сдержать их в узком проходе. А я к Эдгару и…
Он не договорил, почувствовав сильный удар в бок. Отброшенный к стене, Гай машинально провел рукой по телу и наткнулся на торчавший из-под ребер кованый наконечник болта. Ох, как некстати!..
И все же Гай заставил себя выпрямиться, рванулся к окруженному со всех сторон Эдгару, отбил чью-то атаку, столкнулся с кем-то щитами, подсек снизу. Он кричал и рычал от боли и ярости, он задыхался. Затем Гай увидел, как кто-то из воинов Юстаса кинул в Эдгара тяжелое кресло, и тот, потеряв равновесие, оступился. В тот же миг его меч был выбит сильным ударом длинной саксонской секиры. Гай даже понял, что на Эдгара вышел сам Хорса.
Что было дальше, ему некогда было смотреть. Он отбивался, с ужасом ощущая, как слабеет и вот-вот рухнет. Но не рухнул. Чье-то крепкое плечо не дало ему упасть, его тащили, толкали, принуждая подниматься по лестнице из зала. Артур! Как же он дрался, как разил их, давая Гаю уйти! Когда уже на самом верху лестницы Гай опустился на колени, Артур кинулся на напиравших противников и, прикрывшись большим щитом, толкнул их так, что воины стали падать и валить идущих вслед за ними. Они скатились по ступенькам, дав им некоторую передышку, и Артур успел взбежать наверх, подхватил осевшего Гая, почти вынес в проем. Люди Эдгара, прикрывая их отход, пятились, продолжали отбивать удары, падали…
Ступеньки лестницы стали скользкими от крови, наседавшие переступали через тела защитников, но те, даже раненые, продолжали хватать их за ноги, вгрызались, валили. В тесном проходе образовалась свалка, и это дало Артуру возможность уложить Гая в какой-то узкой нише в стене, а сам он кинулся на помощь своим. Гай стиснул зубы и старался не думать, что пробивший ему внутренности болт несет смерть. Он не мог пока умереть. Пока… Ибо знал, что Артур еще вернется. И тогда он скажет ему самое главное. Он запретил себе думать, что мальчишка не придет, не успеет прийти… Такой, как этот парень, и самого черта остановит! Он — его сын!
Артур и впрямь сражался так, что смог потеснить нападавших. Крикнул кому-то из последних защитников, чтобы уходили, чтобы спасались… если такое возможно. Да и не очень удобно было сражаться скопом в узком проходе лестницы. Как и положено, лестница была устроена так, чтобы оборонявшимся было удобнее рубить того, кто пытался подняться. И Артур сумел воспользовался этим преимуществом. Он подобрал чей-то меч, и теперь у него было два клинка: одним он работал как щитом, отводя выпады, другим, длинным мечом, доставшимся ему от госпитальера, разил ловко и уверенно. Артур сейчас не помнил, когда перенял у Гая эту манеру сражаться двумя руками, но бился он так, что наступавшие падали, катились вниз по ступенькам, мешая подниматься следующим. В какой-то момент Артур вдруг отметил, что враги больше не спешат напасть, они отступили, и теперь ему приходилось шагать по телам, чтобы достать их.
И тогда он остановился, посмотрел на них сверху вниз. Окровавленные мечи угрожающе подрагивали в его руках. И еще он увидел страх в глазах своих врагов.
— Уходим! — крикнул один из них. — Замок уже наш, а этого черта пусть убьет кто-нибудь другой.
Они попятились, исчезли за поворотом стояка, который обвивала лестница. Какое-то время были слышны их торопливые шаги, сопение, бряцание металла. Потом стало тихо.
Артур устало прислонился к стене, прижался к ее шероховатой поверхности лицом. Где-то сбоку горел факел, но света было так мало, что Артур только теперь отметил, что они, по сути, сражались в темноте. А еще подумал о том, что на нем только кольчуга госпитальера, а подкольчужницы нет, и хотя ее звенья выдержали удары, там, где его все же задели, они впечатались в тело и жгли, как огнем. Тем не менее он остался невредим, только очень устал. Артур вдруг вспомнил, что эту кольчугу успел притащить ему Рис до того, как все началось, и он надел ее почти машинально. Проклятие, а где же, во имя Неба, сам Недоразумение Господне? Артур смутно припомнил, что вроде бы раненого приятеля унесли наверх женщины.
Еще он подумал о Милдрэд. Как хорошо, что Эдгар поторопился ее услать… или спрятать. Значит, она в безопасности. А вот сам барон попал в руки людей Юстаса. Хочется верить, что безбожный принц все же не тронет давнего союзника своего отца. Хотя… Артур почувствовал, что боится продолжать думать об этом. Как и страшится думать о судьбе леди Гиты. Все, что он сейчас мог, это поспешить к Гаю. Тот ранен, и Артуру следует попытаться помочь ему.
Черного Волка он обнаружил там же, где и оставил, — в нише стены, в какой обычно хранят подставки для светильников. Артур присел подле Гая на корточки. Тут было темно и можно было не опасаться, что их обнаружат.
— Волк, ты слышишь меня? — шепнул он, нащупывая в темноте его руку. Но наткнулся на острие болта в теле друга и похолодел: после таких ран не выживают. Да и жив ли Гай?
— Волк, ответь мне во имя Господа!
— Ты пришел, мой мальчик, — слабо прошептал Гай, и Артур с ужасом уловил в его горле глухое клокотание. Потом Гай закашлялся, сплюнул кровь. Артур заговорил:
— Ты потерпи немного, старина, сейчас я что-нибудь придумаю. Найду кого-нибудь, тебя перевяжут и…
— Погоди, Артур. Мне надо успеть сказать тебе… Хорошо, что тут темно, иначе бы мне стыдно было смотреть тебе в глаза. Ибо я виноват перед тобой. Я не признавал тебя, а ведь ты мой сын. Слышишь, чертенок, я твой отец, я породил тебя, но так долго не знал об этом… Это все Риган, моя сестра. Она все выяснила и сообщила мне доказательства. А еще раньше… почувствовала своим сердцем. Она у тебя хорошая тетка, Артур. А я… — Глухой удушающий кашель не давал ему говорить. — Я стыжусь, что отрекался от тебя. Сможешь ли ты простить меня, сын?
Артур, казалось, онемел. Отец? Почему-то он подумал, что так оно и должно было быть. Да, Гай отталкивал его. Но сколько же он для него сделал!
