— За окном уже темно.

— Я имею в виду — ночи. Никто не собирается торчать здесь до завтра. Надо что-то делать. Я ему не кролик. Пусть ставит свои эксперименты над кем-нибудь другим.

— Бейлис тебя шантажировала?

— Что ты сказал? — прищурился Таранов. — А я думал, ты со мной. Давай, вали отсюда.

— Я…

— Иди, иди. — И Таранов решительно подтолкнул его к двери. — Союзничек. Девчонке скажи, что я ее жду. Да она и сама сообразит. Нам есть, о чем поговорить. И с папашей. Я их наконец вспомнил! Пусть приходят. Объяснимся.

— Но…

— Все. Гуляй.

Дверь за ним захлопнулась. Он услышал, как задвинулась щеколда. Да, этот до завтрашнего утра ждать не будет. Надо вернуться сюда ночью, вместе они что-нибудь придумают. Таранов в отличной физической форме, да и он подготовлен к боевым действиям. Два бойца, не уступающих охранникам, им бы еще оружие. Хотя бы одно на двоих. Пистолет в подвале, а ключ от железной двери у хозяина замка. Попытаться вскрыть дверь? Попробовать выкрасть ключ? И то и другое рискованно.

Он задержался перед дверью в спальню Сивко и прислушался. Тихо. Спит, что ли? Федор Иванович выпил больше всех. И вчера, за ужином, и сегодня. До обеда и за. Причем мешает вино с водкой. Сколько же в него влезает! Решил вздремнуть перед очередными возлияниями, не иначе. Постучаться? После минутного раздумья пошел дальше, в другое крыло. И остановился перед дверью в спальню Елизавет Петровны.

Едва постучал. Дверь распахнулась.

— Заходи, — велела она. — Я тебя жду.

— Ждете?

— Забыл, на кого работаешь? Ни на шаг от меня не отходи, слышишь?

Дверь за ним закрылась.

— А как же ужин? — спросил он.

— Ужин?

— Воронов приглашал нас всех к ужину. Если и меня не будет, он разозлится.

— Чудовище! — с чувством сказала Елизавет Петровна.

— Воронов?

— Сказку вспомнила. Мультфильм. «Красавица и чудовище». Он запирает девушку в заколдованном замке. Ешь-пей, что хочешь, ходи, куда хочешь, кроме западного крыла, — она усмехнулась. — Никто тебе ничего не сделает. Но полюби чудовище, деваться тебе некуда. Финал известен.

— Вы смотрите мультфильмы? Похоже, что вы эту сказку знаете наизусть.

— Дочка смотрит. Засыпает под этот мультфильм, ее любимый. И все время плачет, когда чудовище превращается в прекрасного принца.

— Почему плачет-то?

— Ребенок, — пожала плечами Елизавет Петровна. — Кто ж знает? Я и сама теперь стала плакать, когда чары рассеиваются. К плохому, так же, как и к хорошему, быстро привыкаешь. Я уже успела приспособиться к чудовищу. И даже его полюбить. А принц, что принц? Он неинтересен.

— Странная логика. Ну, так что с ужином? Я, конечно, могу остаться с вами…

— Нет, иди. Я передумала. Будь там. Смотри, слушай. Я хочу знать, о чем вы будете говорить. Все подробности.

— Вы уверены? А не боитесь остаться одна?

— Я запрусь в своей спальне.

— Таранов так и сделал.

Елизавет Петровна фыркнула.

— А Федор Иванович, похоже, спит.

Она молчала.

— Можно сесть?

— Ах, да, — спохватилась она. — Садись, конечно.

Он расположился в кресле, она напротив. Сидела, положив ногу на ногу, покачивая туфелькой.

— Вы не хотите отсюда выбраться? — спросил он.

— Выбраться?

— Все хотят.

— Мы не выйдем отсюда, пока он этого не захочет. Неужели непонятно?

— Но почему он так поступает? Таранов говорит, что Дмитрий Александрович помешался на правосудии. После трагического случая с его женой.

— Да, это так, — кивнула Елизавет Петровна.

— Кто же тогда осмелился убить Бейлис?

Она вздрогнула. И молчала.

— Я полагаю, что Таранов, — нарушил молчание он.

— Иван? Может быть.

— А вас это не интересует? Вы не на это убийство намекали, когда ехали сюда? Боялись, что это вас ночью задушат? А почему?

— Да. Боялась. Боялась, что он перепутает.

— Что перепутает? Спальни? Но почему же вы тогда поехали? Если боялись? Если знали, что планируется убийство?

— Я ведь ни в чем не виновата, — вздохнула она. — Совесть моя чиста. Я верю в справедливость.

— Вы? В справедливость? — он чуть не подпрыгнул. «А справедливости нет. Ни на земле, ни выше».

— По-твоему, я тоже чудовище?

— По-моему, вы женщина, но…

— Что но?

— Как-то все это странно.

— Странно? Нет, Миша. Я тоже человек. Он позвал — я приехала. Правда, подстраховалась в отличие от остальных, приехала с охраной. Потому что я знаю чуть больше,

— Не хотите мне рассказать? Что за преступление? Что за тайна?

— Истина — в вине, — загадочно улыбнулась Елизавет Петровна.

— Я уже не в первый раз это слышу.

— Истина — в вине! — повторила она. — Иди, Миша, я хочу побыть одна. Мне надо бы прилечь. Мигрень.

«Мигрень! Пить надо меньше, — подумал он. — А то перед обедом бунгундское, в обед шабли, в полдник шампанское, а на ужин к услугам весь винный бутик. Она все-таки женщина». Он с сомнением посмотрел на Елизавет Петровну. Женщина? Половые признаки налицо, но характер нордический, стойкий. И не женский, это уж точно.

— Почему вы не хотите, чтобы я предпринял решительные действия?

— Это какие?

— Освободил бы-вас.

Она расхохоталась. Сквозь смех сказала:

— Силами одного человека?

— Таранов готов со мной объединиться. Вместе мы бы сняли часового на смотровой башне.

— А дальше что?

— Позвонили бы. В милицию или в службу безопасности. Его, вашу, Сивко, какая разница?

— И в самом деле, никакой. Ну, действуй.

— Значит, вы этого хотите?

— Ну, разумеется, хочу!

— Мне ночевать в вашей комнате? — в упор спросил он.

— В моей? Почему в моей?

— Вы же хотите, чтобы я вас охранял.

— Но ты же рядом, за стенкой.

— Здесь надежнее.

— Да, наверное, так.

— Тогда я приду после ужина. До ужина с вами ничего не случится?

— Ничего. И вообще, что может случиться?

— Что, больше убийств не планировалось? — усмехнулся он.

— Какие планы? О чем ты говоришь? — рассеянно спросила Елизавет Петровна. — Нет, ничего не будет.

— Хочется в это верить. Нечего сказать, веселенькие выходные вы мне устроили! Я запомню это на всю жизнь! Всякое бывало, но быть запертым в замке, вместе с трупом силиконовой блондинки и членами элитного винного клуба? Это круто! Расскажу — никто не поверит!

— Вот и не рассказывай никому, — посоветовала Елизавет Петровна. И вдруг сказала отчаянно: — Боже мой! Ну зачем он купил это вино?

— Какое вино?

— На винном аукционе, в Париже. Год назад. Ему не следовало этого делать.

— Что за история? — деловито спросил он.

— Так, пустяки. Вспомнилось вдруг. Забудь. Иди, Миша, — мягко сказала она. — Я хочу побыть одна.

— Кстати… — Перед тем как уйти, он подошел к окну, вгляделся в темноту. — Из вашей комнаты отлично видно площадку, на которой стоит вертолет. Интересно, Воронов им пользуется?

— Возможно.

— Как интересно! Если бы туда добраться…

— А ты умеешь управлять вертолетом?

— Приходилось. Я увлекаюсь экстремальными видами спорта. Альпинизмом, к примеру. Горными лыжами. Умение управлять вертолетом всегда пригодится.

— О! Да ты супермен!

— Да что вы! Современный молодой человек, — скромно сказал он.

— Много же ты успел в свои тридцать лет, — усмехнулась Елизавет Петровна.

— Только денег заработать не успел! — рассмеялся он. — А потратить успел! Дачу продал!

— И купил вертолет?

— Не у всех такие дачи, как у вас. На вертолет мне не хватило, — с сожалением сказал он. — Я просто потратил деньги в свое удовольствие.

— Ладно, я запомню.

— Запомните что?

— Что ты умеешь управлять вертолетом. Иди, Миша. Я хочу отдохнуть.

«Интересно, сколько человек охраняет вертолетную площадку? — думал он, спускаясь вниз, на первый этаж. — И сколько человек отсюда можно вывезти? Трех, не считая меня? А потянет? Толстяков среди нас нет, но один все равно лишний. И кого ты оставишь за бортом? Сивко или Таранова? А если они устроят аукцион? Миллион долларов за спасение. Неплохо можно заработать. Денег нет только у Ники, но ее-то ты точно не бросишь. Нику ты посадишь в вертолет первой. А Сивко будет отстреливаться до последнего патрона, пока вертолет взлетает…»