Рори отвечал односложно. Снег таял у него на волосах, пальцы были в краске.

— Ужас, — трещала она. — Вы слышали, отец Энни Ричмонд бросился под такси в Найтсбридже в час пик?

— Ему крупно повезло, там в это время такси не найти. — Рори мрачно смотрел на снежники, роившиеся у ветрового стекла, как гигантские пчелы.

Я засмеялась. Рори взглянул на меня и тут только заметил мои волосы.

— О Боже, — произнес он негромко.

— Тебе нравится? — спросила я тревожно.

— Нет, — сказал он и, включив на полную мощность приемник, заглушил болтовню Фионы. Вдруг она воскликнула:

— Ой, смотрите, вон автомат. Остановитесь на минуточку, Рори, я позвоню няне.

Рори возвел глаза к небу.

Она выскочила из машины и, взвизгивая, побежала по снегу. Сквозь стекло кабины было видно, как она с идиотской улыбкой запихивала в автомат десятипенсовики. Рори не отвечал на бессвязные вопросы Чарльза об охоте. Ногти у него были обкусаны настолько, что его пальцы барабанили по панели абсолютно беззвучно.

Через четверть часа Фиона вернулась.

— Ну что? — спросил Чарльз.

— Все в порядке, но она ужасно скучает без нас. Ленч она срыгнула, но бутылочку сейчас выпила, так что няня полагает, что все будет в порядке. Жуткая погода, — продолжала она, глядя в окно. — Вам нужно не откладывать с ребенком, Эмили. Он придает жизни новое измерение. Мы обычно такие эгоисты, пока у нас нет детей.

— Родителей, — сказал Рори, — должно быть видно, но не слышно.

Под хихиканье и шепот «О Чарльз!» с заднего сиденья мы наконец добрались до фронтонов и башен огромного, почерневшего от времени замка. Из окон на густо легший на ели и тисы снег лился полосами свет. Навстречу нам выбежала вереница терьеров и лабрадоров. Протестующего Вальтера Скотта лакей утянул в кухню, где его ожидал ужин.

В темном, отделанном деревянными панелями холле, среди рыцарских доспехов, копий и знамен повсюду виднелись ветки остролиста. Прежде чем подняться наверх, мы выпили. Динни, дочь леди Даунлиш, только что официально ставшая невестой, кинулась на шею Фионе, и они тут же завели оживленный разговор о свадьбах и младенцах.

По длинным холодным коридорам, где гуляли сквозняки, нас проводили в нашу спальню, помещавшуюся в Западной башне. Несмотря на горящий камин, там было ужасно холодно.

Я обнаружила, что мой чемодан был уже распакован и все мои вещи, включая недогрызенную кость Вальтера Скотта и мою недоеденную шоколадку, которые я сунула в чемодан в последний момент, аккуратно разложены на огромной кровати. Стены украшали картины, изображавшие выбегавших; из зарослей папоротника охотничьих собак, с торчавшими из их пастей перьями.

Мне не хватало Вальтера Скотта. В долгие периоды молчания между мной и Рори мне доставляло некоторое облегчение поболтать хотя бы с ним.

— Можно взять его наверх? — спросила я.

— Нет, — сказал Рори.

На книжной полке я увидела книгу «Руководство по уходу за свиньями».

— Может быть, мне стоит почитать, — сказала я. — Вдруг найду там полезный совет, как жить с мужем-свиньей.

Дверь в дверь с нами разместились Фрейны. Они уже заняли ванную и, судя по доносившимся оттуда всплескам и хихиканью, занимались не только мытьем. Я вдруг поняла, что завидую их счастью. Мне так хотелось, чтобы Рори начинал каждую фразу словами «Эмили полагает» и разражался хохотом на каждую мою шутку.

Одевалась я бесконечно долго, разрисовывая себе лицо с такой же тщательностью, с какой Рори рисовал свои картины. Мое розовое платье смотрелось потрясающе; пятно спереди я скрыла под подаренной мне Коко рубиновой брошью. Платье было несомненно тесновато — сделайся вдруг у меня гусиная кожа, пупырышки будет видно, но в целом я была довольна результатом. Единственное осложнение возникло, когда, натягивая новые колготки, я сильно их потянула, и они лопнули, так что мне пришлось надеть туфли на босу ногу.

Я поправляла декольте, когда Рори объявил, что он готов. В темно-зеленом бархатном камзоле, с белыми кружевами на шее и на обшлагах и темно-зеленой с синим — цвета клана Бэлнил — шотландской юбчонке он вновь поразил меня своей красотой. С его надменным бледным лицом и зловещим блеском в глазах он напоминал персонажей романов Стивенсона или Вальтера Скотта.

— До чего же ты изумительно выглядишь, — восхищенно вздохнула я.

Рори сделал гримасу, поддергивая жабо.

— У тебя идеальные бедра для юбки, — польстила я ему.

Рори положил на туалетный столик длинный шарф из шотландки.

— Это тебе, — сказал он.

— Я не собираюсь выходить в такую погоду.

— Ты наденешь его сейчас, — сказал он, затягивая мне им крест-накрест плечи, — и вот здесь заколешь булавкой.

— Но зачем? — удивилась я.

— Это цвета нашего клана, — отвечал он спокойно. — Замужним женщинам положено их носить.

— Но он закрывает мне декольте.

— Тем лучше, ты не на оргии в Челси.

— Неужели это действительно необходимо?

С большим неудовольствием я надела шарф. Шотландка почему-то не гармонирует с розовым шелком и рубиновой брошью.

Я хотела еще поправить волосы и макияж, но сидевший на кровати Рори наблюдал за мной, и под его холодный взглядом у меня все валилось из рук.

— Почему ты не идешь вниз? — спросила я.

— Я здесь подожду.

Я распустила по плечам несколько розовых локонов.

— С чего ты это вдруг помещалась на розовом? — сказал он.

— Мне хотелось изменить свой имидж, — ответила я мрачно. — От моего прежнего цвета было мало толку.

Внизу, в огромной гостиной, уже разносили напитки. Хозяин и хозяйка, встречая гостей у дверей, повторяли слова приветствия. Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что выгляжу лучше, чем многие дамы, но определенно легкомысленнее. Большинство из женщин, высокие и костистые, были в закрытых строгих платьях, лишь некоторые рискнули продемонстрировать покрасневшие, в пятнах, обнаженные руки. Высокие, аристократического вида мужчины увлеченно разговаривали о дренаже болот и разработке торфяников. Со стен таращились оленьи головы и рыбы в стеклянных ящиках.

Фиона и Чарльз стояли у двери. На ней было голубое платье и ни капли косметики.

— Какое миленькое платье, — неискренне сказала я.

— Да, оно всем нравится. Голубой — любимый цвет Чарльза.

Чарльз, открыв рот шире чем обычно, пялился на мои розовые волосы. Фиона попыталась вовлечь Рори в разговор о живописи.

— Вы рисуете эти странные абстрактные штучки?

— Нет.

— Один молодой человек написал портрет моей сестры Сары. Она позировала два часа, и все, что он за это время изобразил, были три виноградины и бутылка из-под молока.

Она засмеялась. Лицо Рори оставалось каменным.

— Чарльз тоже прекрасно рисует. Так жаль, что его работа в Сити совершенно не оставляет ему времени заняться живописью. Это было бы чудесное хобби — как у вас.

— Рори не какой-нибудь любитель, — вмешалась я. — Он — профессионал.

Но мои слова прозвучали впустую. Рори повернулся и пошел за выпивкой. Чарльз и Фиона с воплями восторга кинулись навстречу только что вошедшей паре.

Поэтому я была очень довольна, когда ко мне подошел Кэлен Макдональд. Он сначала поцеловал мою руку, потом щеку, а потом и оба плеча.

— Я только что говорил Бастеру, что хотел бы побольше вас видеть, — он сдвинул мой шарф и заглянул мне в декольте, — и мое желание сбылось. Чудесное платье, розовое не отличишь от обнаженного тела.

— А где Дэйдре? — спросила я.

— В Инвернессе. Так что у меня вечер свободный, и я посвящаю его вам.

Две солидные дамы с усеянными красными прожилками лицами перестали обсуждать цветочные бордюры и устремили на нас испепеляющие взгляды.

В этот момент раздался возглас «Эмили!», и я увидела Коко в потрясающем темно-синем платье, увешанную сапфирами величиной с перепелиное яйцо. Она возлежала, как мадам Рекамье, на обитой алой парчой софе в окружении толпы поклонников.

Рори сидел у нее в ногах.

Я подошла и поцеловала ее.