«Отлично, — глянув на валяющуюся у ног монтировку, тоскливо подумал Марвин, — лучше некуда. Фемах считает себя богом, а комплекс как может ему подыгрывает. И чем больше он подыгрывает, тем больше Фемах считает себя богом. Черт, прям какой-то замкнутый круг. И вообще, не удивлюсь, если Фемах к тому же бессмертен, как и положено настоящему богу. Проклятье, хотел бы я знать, как можно убить бессмертного!»

— Кстати, гражданин всевершитель, вы типа в курсе, что здешняя реальность не настоящая, а полностью вами придуманная? — заботливо поинтересовался Далий, на всякий случай пряча посох за спину. Чтобы ему тоже не порекомендовали положить «ненужную палочку» на пол.

— Какая, загермард, разница, — отмахнулся от вопроса Фемах. — Для меня она самая настоящая и для вас тоже. И уж куда лучше унылой обители с ее мерзким колдуном Годлумтакати, пропади он пропадом.

— Это еще кто такой? — Далий непонимающе посмотрел на Марвина.

— Шеф. — Марвин сложил руки на груди, намеренно подтянув рукава рубашки, чтобы стал виден браслет.

Реакция Фемаха была ожидаемой: он кинул на артефакт жадный взгляд, на мгновение перестав быть добреньким сумасшедшим, но тут же спохватился и опять принялся излучать неземную святость.

— Бог, значит? — задумчиво сказал Марвин. — Тогда понятно, отчего секретный бункер выглядит как королевский будуар. Да, чувствуется своеобразный вкус, знаете ли. Мне бы и в голову не пришло.

— Я старался, — скромно ответил Фемах. — Ну, бог не бог, а властелин мира уж точно. — Вспомнив, кто здесь главный, он вновь сел в кресло и, никому не предлагая, налил себе вина. — Иногда, ребятушки, настолько устаешь от тяжких забот, что рад уединиться в милом сердцу месте, где можно спокойно отдохнуть от государственных дел. Сядешь под настроение в личный подземный вагончик и поедешь, помчишься в любимую сторонку… Ах, зачем я вам это рассказываю, только время отнимаю, — огорченно всплеснул руками Фемах. — Вы же, поди, на нем и приехали? Я ведь как чувствовал, еще вчера отправил вагон на «Сортировочную», для автоматической заправки. Пусть, думаю, на путях постоит, мне не к спеху, а оно вон как славно получилось! Надеюсь, вы в вагоне не оголодали? — Бог-президент чиркнул спичкой, раскуривая сигару. — Там припасов много, люблю, знаете ли, покушать в дороге. Помечтать, подумать. Помедитировать, то да се.

Граф издал резкий горловой звук, будто чем-то подавился; Марвин быстро посмотрел на него. Вид у спутника был неважный — лицо Графа побагровело, глаза налились кровью, уголок рта дергался в нервном тике. Казалось, еще чуть-чуть, и с ним случится удар.

— Ты не бог, — задыхаясь, сказал Граф, — и не Фемах, я-то помню, как он выглядел! Ты, загермард, адская тварь, вылезшая из подземного лабиринта. Колдовская мразь, промывшая всем мозги и занявшая чужое место! Так возвращайся же обратно в ад! — Он выхватил пистоль, но выстрелить не успел.

Фемах подался вперед, ткнул сигарой в сторону Графа и выкрикнул что-то короткое на неизвестном Марвину языке. Граф застыл в движении, точно окаменел, но это было не колдовство, это было нечто другое: он не превратился в холодную статую, он просто замер, подчиняясь тайному приказу.

Рука Графа опустилась, направив ствол оружия в пол.

Далий нарочно пошевелил за спиной посохом, украдкой посмотрел на Марвина — мол, что делать, начальник? Стрелять в гада или как?

Марвин отрицательно покачал головой, ему не хотелось торопить события. К тому же Граф был жив, что уже неплохо, а вот насколько здоров — это скоро выяснится.

Граф пришел в себя. Сунул пистоль на место, прокашлялся, сплюнул на пол. Удивленно покачал головой, пробормотал: «Надо же», — затем без опаски подошел к Фемаху. Остановился возле кресла, повернулся лицом к напарникам, сложил руки за спиной и с равнодушным видом уставился на Марвина с Далием.

— Это что, заклятие такое? — Далий несколько раз подмигнул, стараясь привлечь внимание Графа, но тот никак не прореагировал на его мимические упражнения. Похоже, Графу сейчас было плевать как на Далия, так и на Марвина. Ладно хоть стрелять в них не начал, но, как говорится, еще не вечер. Еще успеет в случае чего.

Марвин с досадой прикусил губу — подобный вариант он не предвидел. А должен был, уж слишком все гладко с Графом получалось. Ненормально гладко.

— Не заклятие, а кодовая фраза, активирующая первый слой памяти, — охотно пояснил Фемах, раскуривая угасшую сигару. — Настоящей, можно сказать, исходной. Дело в том, ребятушки, что мы с Графом в свое время заключили соглашение: он помогает мне, а я делаю его своим заместителем. Скажем, премьер-министром. Или даже младшим президентом, мне не жалко.

— Помогает в чем? — деловито поинтересовался Марвин, поняв, что у Фемаха хорошее настроение и он не против поболтать. Это было удачно, даже замечательно, потому что не надо было тянуть господина президента за язык — сам все расскажет, только задавай нужные вопросы. Разумеется, не в лоб, а вскользь, как бы между прочим.

— В поисках нового видящего, загермард, кого же еще. — Фемах захихикал, погрозил нахмурившемуся Марвину пальцем. Поставил на стол бокал, вытер губы салфеткой и продолжил довольным голосом: — Я вам не дурачок какой-нибудь, я все прекрасно соображаю! И просчитываю все ходы далеко вперед, да-да. Например, я знал, что комплекс не может надолго оставаться без видящего и что нужный обители человек вскоре там обязательно появится. А расторопный негор приберет его к рукам, натаскает, науськает и отправит за мной следом. Чтобы, загермард, вернуть меня в обитель и там окончательно свести с ума. Или убить, если не получится с возвращением. Он жутко злопамятный, наш замечательный дедушка шеф. — Фемах огорченно поцокал языком. — Лютый тип, хотя и рядится в белые одежды. Чернокожая бестия.

— Э-э-э… я вот слушал вас, слушал и ничего не понял, — обиженно сказал Далий. — Что такое «кодовая фраза», на фига она? И почему шеф — чернокожий негор? Никогда он не был негором, и кожа у него нормальная, серебряная, и уши правильно заостренные. Реальный поклеп, товарищ соврамши!

Фемах с интересом посмотрел на Далия, оценивая цвет его кожи, мельком глянул на уши, пожал плечами и перевел вопросительный взгляд на Марвина. Маскировочное колдовство обители здесь не действовало, поэтому Далий должен был выглядеть точно таким же, каким он видел шефа. То есть с серебряной кожей и острыми ушами. Но не выглядел.

Марвин многозначительно поиграл бровями и тихонько постучал себя пальцем по виску — но осторожно, чтобы Далий не заметил. Фемах понимающе кивнул, сочувственно развел руками, сказал в пространство: «Вот вам еще одна жертва колдуна-тирана», — и, погасив окурок в пепельнице, вернулся к разговору.

— Когда меня привели на допрос к Графу, тогда еще главе президентского отдела маготехнической безопасности, то я, братцы, не стал скрывать свои намерения. Потому что честность в некоторых случаях гораздо выгоднее лжи. Я объяснил господину Гринвичу свои намерения, — Фемах повел рукой в сторону застывшего по стойке «смирно» Графа, — пообещал ему невероятный карьерный рост, и мы ударили по рукам. После чего господин Гринвич исчез не только из всех чиновных реестров, но и из памяти бывших сотрудников, а на свет появился Граф, бродяга и пройдоха. Который конечно же не помнил о нашем уговоре, иначе это помешало бы ему выполнять мое задание.

— В смысле бродить по окраинам мегаполиса и выискивать прибывших из обители лазутчиков, понятно, — закончил за Фемаха Марвин. — Но одного сыскаря на всю столицу как-то маловато, не правда ли? Тем более ничего не знающего о своем предназначении.

— Неправда. — Фемах торжествующе заулыбался. — Ошибочка вышла, догадливый вы наш, явное недопонимание ситуации. Ведь заодно я дал Графу уникальное везение, да такое, что сам ему позавидовал, хе-хе. Глупо, конечно, — он осуждающе покачал головой, — властелину мира завидовать обычному горожанину. Но что было, то было. Слаб человек, ох слаб, даже когда он почти равен богу.