— Не шуми. — Марвин остановился возле столиков, прочитал вслух написанное над арочной дверью: — «Цирюльня. Стрижка, бритье, моментальная глажка. Пиво, бутерброды в ассортименте». Хм, я-то думал, что это обычное кафе… Любопытно. — Он задумчиво потер обросший щетиной подбородок. — Значит, зашел, подстригся, а заодно кружечку-другую принял? Ну и моментально погладился, чтобы время зря не тратить. Душевно организовано, с умом, — одобрил Марвин. — Многостаночно.

— Зашибись придумано, — предвкушающе потер ладони Далий. — Особенно пиво с бутербродами. Пошли, а то у меня денег нету, тебе сегодня банковать. — Он толкнул дверь, где-то внутри помещения звякнул сигнальный колокольчик. — Желаем стричься-бриться! — возвестил напарник и нырнул в полумрак помещения.

Марвин с сомнением покачал головой, черт его знает что за заведение, но деваться было некуда. Перешагнув порог, он закрыл за собой дверь.

Цирюльня оказалась небольшой. Как в ней могли уместиться сразу и парикмахерская, и гладильня с распивочной, оставалось загадкой. Тем более что в помещении было темновато, сразу всего не углядишь — свет шел через единственное окно возле двери, да и тот тусклый, непогодный. Однако присмотревшись, Марвин обнаружил все, что гарантировала реклама. Ну или почти все.

По правую сторону от входа располагалась пивная стойка с высоким латунным краном и расставленными на подносе кружками. Чуть дальше стойки громоздился холодильный шкаф с «ассортиментными» бутербродами за стеклянной дверцей. Бутербродов на полках было мало, видимо, основной доход делался не на закусках.

По левую сторону находилась сама цирюльня. Вернее, настенное зеркало с верхней лампой, тумбочка с парикмахерским инструментом и продавленное кресло на металлической ноге. Гладильню Марвин не увидел — наверное, она была в соседней комнате, за дверью возле холодильного шкафа.

В углу, сразу у входа, пристроились столик с ворохом потрепанных журналов и стул с ободранным сиденьем. «Очаг культуры для ожидающих клиентов, — ехидно подумал Марвин. — Парикмахерский светоч знаний. Надо будет ознакомиться, бульварная пресса иногда оказывается куда полезнее официальных изданий».

Судя по убогости обстановки, дела в цирюльне шли из рук вон плохо. Если, конечно, заведение выживало только за счет объявленных на вывеске услуг.

— Чего господа изволят? — раздалось откуда-то из-за крана, и Марвин вздрогнул от неожиданности. Только сейчас он заметил сидевшего за стойкой гражданина в белом халате не первой свежести. Гражданин был в предпенсионном возрасте, бледный, худой и белобрысый, отчего легко терялся на фоне тоже белой и тоже не слишком чистой стены. Особенно в наступившем полумраке.

— Господа изволят многое, — поворачиваясь к стойке, охотно отозвался Далий. — Они желают пива, бутербродов, стричься и бриться! То есть гулять на полную катушку, но без глажки, это типа лишнее. Финансово не обоснованное.

— С чего начнем? — вставая, деловито поинтересовался белобрысый гражданин. — Я здесь и буфетчик, и цирюльник, и уборщик. Как понимаю, вы только-только из курортной зоны? Жарковато там сегодня… Тогда пиво, а затем еда. — Он достал из нагрудного кармана очки в железной оправе, нацепил их на нос и оглядел клиентов. — Боже мой, — рассмотрев Далия всполошился хозяин заведения, — да не сынок ли вы нашего Графа? Ну прям вылитый, ей-ей! Только помоложе, конечно.

— Какая еще «зона»? — Марвин ткнул пальцем в сторону окна. — Это которая за углом? Хорош курорт, ничего не скажешь. Деньги на строительство разворовали и попилили, а вместо домов показушные коробки поставили, даже без полов. Там ведь жить невозможно!

— Она самая, — наливая из крана в кружку, кивнул цирюльник. — Но я бы на вашем месте не стал вот так, напрямую. Мало ли кто услышит. Курортная зона, вполне себе корректное название… Обтекаемо и, главное, никаких намеков на нусов.

Марвин не знал, о чем говорит белобрысый, но уточнять не стал. Как-нибудь само прояснится.

— А кто такой Граф? — Далий взял пододвинутое к нему пиво; закрыв глаза от удовольствия, напарник уткнулся носом в густую пену.

Марвин невольно сглотнул вязкую слюну.

— Значит, не сыночек, — понимающе сказал хозяин заведения, ставя перед Марвином тяжелую кружку. — Он, господа пришлые, наш местный псих. Говорят, бывший граф, отсюда и прозвище. Может, видели по пути бродягу с моноклем?

Далий промычал непонятное, уронив на грудь клок пены.

— Человек безвредный, но больной на всю голову. Не поверите, утверждает, что мы живем в ненастоящем мире, которому всего несколько лет от роду. — Цирюльник захихикал, осуждающе покачивая головой. Мол, что с сумасшедшего возьмешь, несет всякую ерунду, но мы-то понимаем, что к чему!

Марвин чуть не поперхнулся. Едва успев вернуть кружку на стойку, он закашлялся, прикрывая рот ладонью.

— Именно. — Белобрысый гражданин назидательно поднял тонкий палец. — Нормальная реакция. Я поначалу тоже удивился, но, знаете ли, чего только за свою долгую жизнь не видел. Что ж, и это пройдет.

— Уважаемый, вас как зовут? — Марвин украдкой вытер руку о стойку.

— Темьян, — любезно отозвался цирюльник. — Вам еще пива налить?

— Давайте, — согласился Марвин. — Слушайте, а Графа, случаем, не Фемахом на самом деле кличут? Мало ли, вдруг он кому назывался.

Темьян неподвижно уставился на собеседника круглыми стеклами очков, перелитое пиво струйкой потекло на поднос. Спохватившись, хозяин закрыл кран, поставил кружку перед Марвином и вымученно захихикал:

— Почти смешно, но какой из Графа нус-демон, совсем никакой. Я ведь сказал — тихий городской сумасшедший, его даже полицейские не трогают.

— Извините, неудачно пошутил, — пробормотал Марвин, удивляясь странной реакции Темьяна. Не оставалось сомнений, что белобрысый всерьез обеспокоен, но чем? И при чем тут какой-то нус-демон? Выяснять причину волнения Марвин не собирался, незачем накалять обстановку. Еще выгонят без бутербродов и подстрижки, ищи после новую цирюльню.

Одно было ясно — имя Фемаха господину Темьяну знакомо. А раз о нем знает даже случайный брадобрей, то проблем с информацией не будет. Если, конечно, речь шла о том самом Фемахе, а не о каком-нибудь местном тезке.

Закончив с пивом, напарники занялись бутербродами. И хотя те были не самой первой свежести, в лучшем случае вчерашние, это никого не смутило. Марвин скептически осмотрел содержимое шкафа, пробормотал: «Хорошему желудку все на пользу. Авось не отравимся», — и, поколебавшись, взял бутерброд с заветренным сыром. Изголодавшийся Далий воспринял это как разрешение есть сколько хочешь, до отвала и неминуемой изжоги.

Темьян с изумлением следил, как тают его продуктовые запасы. Видимо, у цирюльника не часто бывали посетители, готовые сожрать что угодно, лишь бы оно было съедобное. Ну и, разумеется, залить съеденное пивом — а уж этого добра здесь хватало, как говорится, «пей — не хочу». Однако у всего есть своя цена, а потому на втором десятке бутербродов и шестой кружке Темьян забеспокоился.

— Я прошу прощения, — напряженным голосом сказал он, — но очень желательно знать, как у вас с деньгами. В смысле покажите-ка, господа замечательные, вашу наличку. Без обид, просто убедиться. А то, знаете ли, всякое бывает.

Марвин, спохватившись, вынул из кармана тощую пачку банкнот и небрежно сунул ее цирюльнику.

— Берите сколько надо, — великодушно дозволил он, — с учетом чаевых… О, чуть не забыл! Вычтите еще и за стрижку с бритьем. Его, — он похлопал по плечу занятого подсохшим бутербродом Далия, — подстричь. Коротко, по-уставному. Меня — побрить.

Темьян быстро перелистал купюры, выискивая поновее, и замер, обнаружив под денежными знаками два воинских удостоверения. Черных, с вытесненными на обложках гербами. Он раскрыл верхнее, глянул внутрь и огорченно сложил губы дудочкой.

— Что же вы, господин сержант, сразу документик не показали, — укоризненно попенял цирюльник Марвину, возвращая удостоверения вместе с остатком банкнот. — Я ведь в спецслужбе давно, почетный штатный осведомитель, оно и в картотеке записано. Могли бы не таиться с инспекцией. А то я уже срочную депешу на вас думал составлять, уж больно вызывающе себя вели насчет зоны отдыха. И про запретного Фемаха, хе-хе, ненужные вопросы задавали. Рабочая провокация, понимаю. Но только и вы про меня в отчете лишнего не пишите, договорились?