– Молоток Аскольдович, который раз выручает! – громко радовался длинноволосый оператор в толстовке, пристраивая на плече камеру. – Клевая замануха в вечернем эфире будет! А без него хоть ящик не включай!

Камеру украшала цветная наклейка с логотипом одного из центральных каналов.

– Этот клоун в следующий раз Думу подпалит, – хмуро отозвалась репортерша с профессионально-непроницаемым лицом, хорошо знакомым зрителям независимого телеканала «Лен-ТВ». – У него явный комплекс Герострата…

– А что? Нормальная будет картинка! – сказал оператор.

Вокруг рассмеялись.

Наконец двери зала заседаний распахнулись, депутаты потянулись наружу. Кто-то молча прокладывал себе путь сквозь толпу журналистов, не обращая на них внимания, кто-то криво улыбался, догадываясь, чем вызван царящий вокруг ажиотаж, а кто-то еще не успокоился после дебатов и продолжал шумно возмущаться…

И тут вспыхнули осветители, зажужжали фотокамеры, журналисты разом подались вперед – из дверей выплыл «герой вечера» Семен Фатальский в окружении пары дюжих депутатов из его фракции, которые выполняли функции «внутренних» охранников, для чего, собственно и были включены в избирательный список. Растрепанная седая шевелюра, узел галстука в районе левого уха, лицо старого сатира и фирменная хищная улыбочка. Хотя зубы заметно потускнели и разъехались.

– Опять встречают, глянь! – зареготал он, ткнув локтем в живот коллегу. – Любят меня журналисты, Петя! И народ, значит, любит тоже!.. Любишь меня, а? – Он потрепал по щечке симпатичную журналистку. – Ну только честно, да?

Девушка натянуто улыбнулась.

– Как же вас не любить, Семен Аскольдович, такого красивого!

– Во! Правильно! Меня надо любить! Надо! Все слышали? – проорал Фатальский. – А то плохо будет!

– Семен Аскольдович! Насчет сегодняшнего вашего заявления! – Журналистка подняла руку с микрофоном. – Это правда, что вы будете добиваться разрыва дипломатических отношений с США?

– Не только! Я буду добиваться объявления войны! – громко провозгласил Фатальский. – И никакой не «холодной», а горячей! Самой настоящей! Сколько можно терпеть?! Хватит!!! Нашу страну мешают с говном, а мы все какими-то трусливыми полумерами ограничиваемся! Подумаешь, выслали из Москвы парочку их дипломатов! Не-ет!!!

Фатальский взмахнул рукой, едва не сметя стоящих перед ним журналистов.

– Я требую адекватных мер! Они пытаются нас нагнуть! Их шпионы наводнили всю страну! Обнаглели! Они всю нашу ракетную оборону ощипали, эти американцы!!! Так и есть! Я знаю, о чем говорю! Они думают, отделаются высылкой этих засранцев! Не-ет!!!

Он погрозил пальцем симпатичной журналистке.

– Руки отрубить!!! Когда им по диппочте придет труп посла в пакете, тогда они задумаются!!! Завтра же займусь этим!

– Чем? Упаковкой американского посла? – с холодной усмешкой поинтересовалась репортер «Лен-ТВ».

– Да! – проорал ей в лицо Фатальский. – Мне стоит только свистнуть – от посольства США один фундамент останется! Сотни тысяч сбегутся! Они всех вас в мелкий винегрет покрошат! Так и будет!

– Откуда столько злости, Семен Аскольдович? Шпионы всегда были и будут, и не только американские, но и российские тоже…

– Заткнись лучше, дрянь! – каркнул депутат и толкнул журналистку в плечо. Оператор попытался загородить собой коллегу, но один из депутатов-охранников вырвал у него камеру, а второй незаметно ударил в живот.

– Ты на кого работаешь, дрянь? Вот из-за таких, как эта, они и распоясались!!! – продолжал орать Фатальский, вместе со свитой постепенно продвигаясь к выходу. – Ничего не знают, лишь бы рот открыть! Дрянь! Проститутка! А американцы тем временем всю нашу ПВО к рукам прибрали, вот так!!!

– Что вы имеете в виду? – выкрикнул кто-то из толпы.

– Я знаю, что имею! Завтра, если что, ни одна наша ракета не взлетит! А мы спим и лапу сосем!

Он выдернул вверх руку с вытянутым указательным пальцем.

– Кровь за кровь! Посла – в мешок! США – выжечь напалмом!

– А как их выжечь, Семен Аскольдович, если вы говорите, что наши ракеты уже не летают?

Фатальский даже не обернулся. Дюжие коллеги оттеснили журналистов, давая ему возможность открыть дверь. Семен Аскольдович неожиданным для его грузной стати семенящим шагом вытрусил на крыльцо. Внизу уже ожидала шикарная черная машина, на которую не хватит никакой депутатской зарплаты.

Через считаные секунды удлиненный «Мерседес», сверкая спецсигналами и треща «крякалкой», мчался в сторону Рязанского проспекта. Фатальский развалился на заднем сиденье, сжимая в правой руке стакан со скотчем, в который усатый человек неопределенного возраста бросал мельхиоровыми щипчиками кусочки льда из широкогорлого термоса. Он сидел справа, как и подобает советнику Фатальского, его правой руке, главному идеологу партии, спичрайтеру, пресс-секретарю, доверенному лицу и прочая, прочая, прочая… Одет он был в пиджак с глухим воротом, похожий на военный френч.

– Хватит, Жора, хватит, – брюзгливо остановил его Фатальский. – Что я, должен талую воду пить?

Потом, уже обычным, слегка охрипшим голосом, спросил:

– Ну что? Нормально смотрелось?

– Дергаетесь много, Семен Аскольдович, – ответил Жора. – Для здоровья вредно.

– Ну… Это ж я не всерьез! – отмахнулся Фатальский. – У меня волнение дальше рубашки не идет!

– Давление все равно прыгает, ему-то по барабану. Не ровен час еще загнетесь вот так, во время спича… Как старый конь.

Фатальский устало посмотрел на него и добродушно оскалился.

– Типун тебе на язык! И никакой я не старый…

– Да это я так, – смутился советник. – Спектакль сегодняшний опять на аплодисментах. Слушайте, Семен Аскольдович, а откуда вы про ракеты-то раскопали? Это верняк? Или просто деза голимая?

– Ни то ни другое. Слухи в определенных кулуарах, – неопределенно выразился Фатальский и высокомерно усмехнулся. – Из очень высоких кулуаров. Любой пук оттуда что-то да означает…

Фатальский отпил из стакана, причмокнул, прикрыл глаза.

– Устал, Жор.

Советник понимающе кивнул.

– Сейчас отдохнете, Семен Аскольдович.

– А эта, из «Лен-ТВ»… как ее?

– Борисова. Светлана Борисова.

– Да. Вот сука. – Фатальский задумчиво пожевал губами и отхлебнул еще. – Но на морду ничего.

– Может, при случае намекнуть ей на… – Жора качнул густыми бровями. – На эксклюзивное интервью?

– Не. Не клюнет. Потому что дура.

Фатальский отвернулся в окно и некоторое время молчал.

– Но все равно намекни. Чтоб потом не обидно было.

Зазвонил телефон. «Внешний» охранник Степа, сидящий на переднем сиденье, взял трубку.

– Да. Хорошо. Передам.

Он повернулся к Семену Аскольдовичу:

– Герман отзвонился. Там все готово. Парилка – восемьдесят пять градусов. Пиво «Шпатен», ростовские раки, ереванский сиг – все как вы любите. Девушки – Таня и Рита.

– Это те, в которых я бананы кидал на прошлой неделе? – нахмурился Фатальский.

– Нет. Новенькие. Цыпочки от Мамаши Кураж.

– Хм. Совсем новенькие?

Охранник усмехнулся, соединил указательный и большой палец правой руки и провел в воздухе невидимую ровную-ровную линию.

– Даже ценнички еще не истерлись, Семен Аскольдович.

– Хорошая у нас работа! – мечтательно произнес расчувствовавшийся Фатальский, допивая виски. – Мы всегда на встречах с избирателями. И когда с химкинскими по торговому комплексу «перетираем», и когда от «подкрышников» взносы принимаем, и когда с «телками» в бане паримся… Потому что все они граждане, – назидательно сказал он.

И, выпятив губы «хоботком», нарочито сурово приказал водителю:

– Топи газ, Вася, я на встречу с избирателями опаздываю!

Тот снова включил сирену и прибавил газу.

Хрупкая блондинка с азиатской раскосинкой в глазах – это Таня. Симпатичная брюнетка с тонкой талией и арбузной грудью – Рита.

Семен Аскольдович застал их в массажной комнате, завернутых в махровые простыни и похожих на пирожные-трубочки с нежным розовым кремом.