– Вы можете двигаться?

Эти вопросы помогали ей самой сохранить рассудок. Она снова попыталась в нескольких местах сдвинуть завалы. Что-то похожее на булыжник чуть-чуть тронулось с места, не больше чем на несколько дюймов. Женский голос доносился и в противоположном направлении.

– Мне чем-то придавило руки и ноги. Не могу дотянуться до своего ребенка.

– Нас спасут. Кто-нибудь придет на помощь.

В этот момент где-то вдалеке послышались невнятные голоса. Непонятно, правда, кто это мог быть – спасатели или такие же пострадавшие, как они. Мэдди напряглась, пытаясь что-нибудь сообразить. И в этот момент вспомнила про мобильный телефон. Он в ее сумке... Если удастся его найти, она сможет позвать на помощь. В любом случае тогда ее легче будет обнаружить. Ничего из этого, конечно, не выйдет, но, по крайней мере, можно хоть попытаться что-то сделать. Она стала шарить в темноте, но ничего не нащупала, кроме пыльных обломков, однако получила некоторое представление о том месте, где они находились. В конце концов, ей удалось немного раздвинуть завал и глотнуть больше воздуха.

– Я продвигаюсь к вам, – ободряюще произнесла она, обращаясь к девушке. – Как вы там? Слышите меня?

Последовало долгое молчание.

– Кажется, я заснула.

– Постарайтесь не спать. Держитесь.

Мэдди снова изо всех сил попыталась сосредоточиться, однако в состоянии шока ее мысли разбегались в разные стороны.

– Давайте лучше поговорим. Как вас зовут?

– Энн.

– Привет, Энн. А я Мэдди. Сколько вам лет?

– Шестнадцать.

– Мне тридцать четыре. Я репортер на телевидении. Никакого ответа.

– Энн... проснитесь. Как Энди?

– Не знаю.

Через некоторое время Мэдди снова услышала детский плач. Значит, ребенок жив. А вот голос девушки звучит все слабее. Один Бог знает, насколько серьезно она пострадала. Найдут ли их когда-нибудь?..

Мэдди продолжала в одиночку бороться с завалом. А в это время снаружи продолжали прибывать грузовики с пожарными и спасательными командами. Четыре этажа здания обрушились, еще два были охвачены огнем. Из-под завалов, ближайших к центру взрыва, выносили изувеченные тела, некоторые изуродованные до неузнаваемости. Повсюду валялись оторванные человеческие руки, ноги, головы. Машины «скорой помощи» увозили всех, кто оказался не в состоянии двигаться Территорию пытались расчистить для спасателей, не только профессиональных, но и добровольцев из толпы. На место взрыва начали прибывать бульдозеры, однако из-за ненадежности не обрушившихся фрагментов здания их пока не могли использовать. Следовало подумать и о тех, кто еще оставался под завалами, и кому использование бульдозеров могло грозить смертельной опасностью.

На место катастрофы прибывали все новые команды журналистов и репортеров со всей страны, чтобы сообщить своим зрителям и слушателям о величайшей национальной катастрофе в истории Америки со времени бомбежки Оклахома-Сити в девяносто пятом году. На этот раз трагедия произошла в Вашингтоне. Число жертв уже перевалило за сотню, и никто не мог бы ответить, сколько их еще будет. Все фоторепортеры наперебой пытались заснять громко плачущую девочку с оторванными руками, которую спасатели уже уносили к машине «скорой помощи». Имени ее никто пока не знал. Однако, судя по всему, таких, как этот ребенок, еще будет немало – раненых, изувеченных, истекающих кровью.

Билл спокойно смотрел телевизор в своем уютном кабинете, когда пришли первые сообщения о катастрофе. В ужасе он подскочил на месте: он сразу вспомнил слова Мэдди о том, что она после работы собиралась заехать на этот рождественский базар. Рванулся к телефону. Никто не ответил, набрал номер ее мобильного телефона. Механический голос ответил, что абонент вне пределов досягаемости. Глядя на экран телевизора, Билл почувствовал настоящую панику Он едва не набрал номер ее офиса, однако в последнюю минуту все же не решился. Может быть, она сейчас на месте катастрофы и ведет репортаж... Лучше подождать еще немного. Она сама ему позвонит, когда найдет время. Если она не лежит сейчас там, под обломками. Остается только молить Бога, чтобы она осталась жива.

Джек тоже уже знал о бедствии. Его мобильный зазвонил едва ли не одновременно со взрывом. Он расстроенно посмотрел на свою девушку, с которой собирался провести этот вечер.

– Позвоните Мэдди и скажите, пусть немедленно отправляется туда. Она, наверное, уже дома.

Режиссер сказал, что на место взрыва уже посланы две команды и третья в пути. Джек положил трубку. Хорошенькая блондинка, которую он пригласил в «Ритц-Карлтон», спросила, что случилось.

– Какой-то чертов идиот взорвал рождественский базар. – Джек включил телевизор и присвистнул сквозь зубы: – Черт побери...

Они не могли представить размеров катастрофы, пока не увидели картину, полную ужаса и хаоса. Некоторое время они молча смотрели на экран. Потом Джек снова взял трубку. Позвонил на студию.

– Нашли Мэдди? – рявкнул он.

Да, вот это картинка! Даже у него от некоторых сцен на глаза навернулись слезы. Хорошенькая блондинка, с которой он познакомился неделю назад, тихо плакала рядом. На экране в этот момент один из спасателей уносил мертвого ребенка и его мать.

– Пытаемся найти, Джек, – раздался в трубке голос потрясенного режиссера. – Дома ее нет, а мобильный отключен.

– Черт! Я же запретил ей это делать! Продолжайте попытки, она, в конце концов, объявится.

Внезапно ему пришла в голову мысль, которую он моментально отогнал. Мэдди ведь собиралась заехать что-то купить к празднику. Оберточную бумагу и что-то еще... Но ведь она терпеть не может все эти временные балаганы, всегда делает покупки в Джорджтауне. С какой стати она бы там оказалась?..

– Энн... Энн... Вы меня слышите?

На этот раз ответ заставил себя ждать дольше, чем прежде.

– Да... слышу.

В этот момент раздался еще чей-то голос. Мужской. И совсем близко.

– Кто здесь? – Сильный, полнозвучный мужской голос.

– Меня зовут Мэдди. Здесь где-то поблизости еще девушка, Энн. Я ее слышу. По-моему, она ранена, и с ней ребенок.

– А вы? С вами все в порядке?

У Мэдди в это время началась сильная головная боль, но она решила, что об этом не стоит упоминать.

– Да, я в порядке. Вы можете тут немного разгрести вокруг меня?

– Продолжайте говорить, а я попытаюсь.

Он сказал, что уже сдвинул довольно много обломков, только не знает точно, в каком направлении пробиваться.

– Как вас зовут?

– Майк. И можете не волноваться. Я выжимаю пятьсот фунтов. Вызволю вас отсюда – и оглянуться не успеете.

Мэдди слышала, как мужчина разгребает завал, пробиваясь к ним. Энн снова замолчала. Мэдди позвала ее. Ребенок заплакал сильнее.

– Поговорите с ребенком, Энн. Может быть, он успокоится, когда услышит ваш голос.

– Не могу... У меня нет сил.

Мэдди продолжала разговаривать с Майком. Теперь его голос звучал ближе.

– Вам известно, что произошло?

– Какое там! Я покупал крем для бритья, когда эта проклятая крыша обрушилась прямо на меня. Я ведь еще собирался привести сюда детей. Слава Богу, что передумал. А с вами кто-нибудь был?

– Нет, я приехала одна.

Мэдди снова попыталась разгрести обломки, но лишь сломала ногти и поранила палец.

– Попробую копнуть в другом направлении, – произнес Майк.

Мэдди охватила паника. При мысли о том, что этот дружелюбный голос сейчас исчезнет, она почувствовала себя заброшенной, как никогда в жизни. Надо успокоиться. Кто-нибудь до них все равно доберется. А если хоть один из них пробьется наружу, помощь подоспеет скорее.

– Хорошо. Желаю удачи, когда выберетесь отсюда. – Она специально сказала «когда», а не «если». – Я репортер. Наверное, ребята из нашей телекомпании уже где-нибудь поблизости. Скажите им про меня.

– Я за вами вернусь.

Он произнес эти слова очень отчетливо. А потом голос исчез. Мэдди осталась одна в темноте, с Энн и плачущим ребенком. Вот если бы все-таки удалось найти телефон. Но она все равно не сможет никому сказать, где находится Она знает, где была до взрыва, однако похоже, ее отбросило довольно далеко от того места.