Билл изумленно посмотрел на нее:

– Это что, такая шутка? Да вы же самая известная телеведущая в стране. Вы можете оказаться на трейлерной стоянке только в одном случае – если ее купите.

Мэдди невольно рассмеялась. Потом долго сидела, молча, глядя в окно. Ее охватило ощущение, будто дом, где она жила, только что сгорел дотла и ей некуда идти. Она не могла даже подумать о том, чтобы пойти домой, встретиться с Джеком после того, что она поняла. И все же до конца она не могла в это поверить. Может, он все-таки не такой... Может, она ошибается...

– Я не знаю, что мне делать. Не знаю, как ему сказать Больше всего мне хочется его спросить, почему он так себя ведет.

– Наверное, он по-другому не умеет. Но это не оправдание для того, что он с вами проделывает. Чем я могу помочь?

– Сначала я должна подумать о том, что мне делать. Он повернул ключ зажигания. Снова обернулся к ней:

– Хотите, заедем куда-нибудь выпить чашку кофе? Он просто не мог придумать, как ее успокоить.

– Да, это неплохо.

Мэдди чувствовала теплоту этого человека, его искренность. Рядом с ним так хорошо. С ним чувствуешь себя в безопасности. Когда он обнял ее за плечи, она ощутила покой и защищенность. Она инстинктивно знала, что он никогда ее не обидит, не причинит боли. Представила себе Джека и сразу поняла, в чем разница между ними. Джек всегда как будто на грани, на пределе, и ей он всегда умудрялся сказать такое, от чего она терялась. Он заставлял ее чувствовать себя ниже его, внушал, что осчастливил ее. Билл Александр ведет себя так, будто он ей благодарен за возможность оказать помощь. Она не ошиблась, решив быть с ним откровенной.

Они остановились у небольшого кафе. Нашли столик в углу. Билл заказал чай, Мэдди – чашку капуччино.

– Простите меня. Я не собиралась вовлекать вас в свою личную драму. Сама не знаю, что на меня нашло. То, что говорила доктор Флауэрс, меня буквально потрясло.

– Думаю, она на это и рассчитывала. Это, наверное, судьба, что она сегодня там оказалась. Мэдди, что вы собираетесь делать дальше? Вы же не можете продолжать жить с человеком, который так с вами обращается. Вы слышали, что она сказала: это все равно, что жить с приставленным к виску пистолетом. Вы сами, вероятно, этого не видите, но вы в большой опасности.

– Кажется, я начинаю это понимать. Но не могу же я просто так взять и уйти.

– Почему?

Для него все выглядело достаточно просто. Ей надо уйти, чтобы Джек не мог причинить ей еще больший вред. Это предельно ясно.

– Я обязана ему всем, что у меня есть, и даже тем, что я есть я. Он сделал меня тем, что я есть сейчас. Я работаю на него. И потом, куда мне идти? Что я буду делать? Если я уйду от него, мне придется оставить и работу. Куда идти... что делать... Есть и еще одно. – Ее глаза наполнились слезами. – Он меня любит.

– Я в этом не уверен. Любящий человек так себя не ведет. Вы в самом деле думаете, что он вас любит?

– Не знаю...

Она действительно уже ничего не знала, не могла разобраться в своих мыслях и чувствах. Ужас смешался с сожалением и раскаянием, с ощущением вины за то, что она так думает и говорит о Джеке. А что, если она ошибается? Что, если в ее случае все совсем не так, как описывала доктор Флауэрс?

– Я думаю, вы просто напуганы. Вам проще все отрицать. А вы, Мэдди, его любите?

– Мне казалось, люблю. Мой первый муж сломал мне обе руки и ногу. Как он только меня не мучил: столкнул с лестницы, прижег спину зажженной сигаретой... У меня до сих пор шрам. А Джек спас меня. Увез в Вашингтон в шикарном лимузине, дал работу, возможность начать новую жизнь, женился на мне. Как же я могу вот так просто взять и уйти от него!

– Можете. Потому что он вовсе не такой хороший парень, как вам кажется, а насильник, просто более изощренный. То, что он делает, не оставляет следов, как побои вашего первого мужа, но ведь вы слышали, что сказала доктор Флауэрс: это не менее опасно. Смертельно опасно. И не думайте, будто Джек оказал вам такую огромную услугу. Вы его самое ценное приобретение Он вовсе не филантроп. Он бизнесмен и прекрасно знает, что делает. Вы же сами все слышали. Он контролирует всю вашу жизнь.

– А если я от него уйду?

– Он заменит вас другой ведущей, и будет ее так же мучить Вы его не исправите, Мэдди, вам надо спасать себя. Если он захочет измениться, пусть лечится. Но вам надо уйти от него, прежде чем он найдет еще какой-нибудь способ вас мучить, прежде чем он окончательно вас деморализует, так, что вы уже не сможете уйти. Вы же сами все видите, Мэдди. Теперь вы знаете, что происходит. Спасайте себя, не думайте ни о ком другом. Вы рискуете своим благополучием, своей жизнью. Синяков у вас нет, но если он ведет себя так, как вы говорите, нельзя больше оставаться с ним ни минуты.

– Если я от него уйду, он меня убьет.

Последний раз она произнесла эти слова девять лет назад. И сейчас внезапно поняла, что это правда. Джек слишком много в нее вложил, чтобы позволить ей уйти.

– Вам надо найти надежное убежище. Родные у вас есть? Она покачала головой. Ее родители давно умерли, а все связи с родственниками в Чаттануге давно оборвались. Можно пожить какое-то время у Грега, но именно там Джек и будет ее искать. Да еще обвинит во всем Грега. Нет, она не может подвергать приятеля такой опасности. А кроме Грега, друзей у нее нет. Джек об этом позаботился. И вообще... для такой знаменитости, как она, искать безопасное убежище... это же просто абсурд. Тем не менее, очень может быть, что ей все-таки придется это сделать.

– Может быть, поживете в семье моей дочери? Она примерно одного с вами возраста, и места в их имении достаточно. И у нее такие чудесные дети.

Эти слова напомнили ей о том, что сделал с ней Джек, а до него – Бобби Джо. Живя с Бобби Джо она сделала шесть абортов. Первые два – потому что он ее заставил, говорил, что она не готова иметь детей. Остальные – потому что не хотела иметь от него детей, не хотела вообще рожать детей при такой жизни, какую она вела. А Джек сразу настоял на ее стерилизации. В общем, оба ее мужа надежно позаботились о том, чтобы у нее никогда не было детей. Да еще и убеждали ее в том, что так лучше для нее же. И она им верила. Внезапно она почувствовала себя не только обездоленной, но еще и круглой идиоткой. Как она могла им верить!

– Не знаю, что делать, Билл. Не знаю, куда идти. Мне надо подумать.

– Боюсь, что у вас нет на это времени.

Он вспоминал все, что говорила доктор Флауэрс. Если дело обстоит именно так, Мэдди надо действовать немедля, иначе будет поздно.

– Не раздумывайте слишком долго, Мэдди. Если Джек вылечится, если что-нибудь изменится, вы всегда сможете вернуться потом, когда все как следует обдумаете.

– А если он не позволит?

– Это будет означать, что он не изменился, и, значит, он вам не нужен. – В точности то же самое Билл сказал бы своей дочери. Сейчас он чувствовал, что готов сделать все на свете, лишь бы помочь этой женщине. – Я хочу, чтобы вы как следует подумали, Мэдди, и немедленно начали действовать. Джек ведь тоже может почувствовать, что вы изменились, что вы что-то заподозрили. Тогда он поймет, что ему угрожает опасность, и придумает еще что-нибудь, чтобы ухудшить ваше положение. Для вас это очень опасная ситуация, Мэдди.

Да, он, конечно, прав. Мэдди взглянула на часы. Как поздно! Через десять минут она должна быть у гримерши. Она с сожалением сказала Биллу, что ей пора вернуться на работу. Они вышли из кафе, сели в его машину. Он довез ее до студии и, прежде чем уехать, еще раз обернулся к ней.

– Я не успокоюсь до тех пор, пока вы не начнете действовать. Дайте мне слово, что не пустите дело на самотек, не будете делать вид, словно ничего не происходит. Вы уже очнулись, Мэдди, теперь надо действовать.

– Обещаю, – улыбнулась она, хотя представления не имела о том, что следует предпринять.

– Я позвоню вам завтра, и если не услышу ничего определенного, мне придется вас похитить и отвезти к своей дочери.