– Меня? – ахнул священник. – Но я же в жизни не бывал в Америке.
– Верно, Клем. Однако вы же признались, что не сумели бы правильно написать даже «коврижку», и, согласитесь, нет ничего невозможного, что слово «misbehaviour» содержало ошибку, поскольку напечатал его кто-то, у кого нелады с орфографией.
Теперь видите, Дон, дорогой, что пропущенное «U» отнюдь существенно не снижает число подозреваемых.
– Э-ей, ч**т дери, минуточку, Эви! – внезапно завопила на нее Кора Резерфорд. – Мне бы хотелось, чтобы ты перестала обходиться с нами, будто мы втиснуты в одну из твоих дешевых книжонок. В Голливуде я преуспевала очень неплохо… да что я такое говорю?… куда более, чем очень неплохо! Я снималась в «Наших танцующих дочках» с Джоан Кроуфорд и в «Последней миссис Чейни» с прелестной, прелестной Нормой Ширер…
– Да, Кора, я знаю, так и было. Я только сказала…
– И вообще, откуда знать, не напечатала ли ты эти пометки сама? Откуда знать, не написала ли ты «misbehaviour» нарочно без «и», чтобы сбить нас остальных со следа? Твои картонные персонажи все время проделывают такие штучки-мучки!
– Браво, Кора! – вскричала писательница, хлопая в ладоши. – Мои поздравления!
– Поздравления? – опасливо повторила Кора. – Почему я всегда чую что-то чуточку неладное, если кто-нибудь вроде тебя поздравляет кого-нибудь вроде меня?
– И напрасно. Я сказала это с полнейшей искренностью. Ты же подметила суть. Я вполне могла бы сделать именно так. Разумеется, я этого не делала, ничего подобного. Но да, такая возможность помещает меня в число наиболее подозреваемых.
– Ну хорошо, дамы, – сказал Трабшо. – Теперь, когда вы обе выговорились, не можем ли мы с вашего разрешения перейти к сути дела?
– Безусловно, старший инспектор, безусловно, – согласилась Эвадна Маунт с любезностью, которая могла быть иронической, но могла быть и искренней. – На чем я остановилась? А, да. Подкидывание этих фальшивых пометок в карман Реймонда не только подтвердило для меня, что все тут очень нечисто, но еще и подкрепило мое растущее убеждение, что истинной целью Икса была смерть полковника.
И тут меня окончательно осенило.
Я решила, что план Икса с самого начала заключался в том, чтобы заманить полковника на чердак и застрелить его там. И он исполнил бы этот план со всей тщательностью, если бы Селина в последнюю минуту не привезла с собой комок отбросов в человеческом облике. Прости меня, моя дорогая, – мягко добавила она в сторону Селины Ффолкс, – но я думаю, ты знаешь, что он таким и был… комок отбросов в человеческом облике, который на протяжении нашего незабываемо жуткого Сочельника умудрился всего за пару часов восстановить против себя в доме решительно всех и каждого.
Мы все испытывали желание убить Реймонда – во всяком случае, я, – но в какой-то момент вечера Икс, надо полагать, понял, что только у него есть не одна, а две причины убить Реймонда. Не забывайте, если я права, то он уже подготовил убийство полковника до малейших деталей.
Но что, если, воображаю я, он спросил себя, ЧТО, ЕСЛИ Я ПОМЕНЯЮ ЖЕРТВЫ МЕСТАМИ? Что, если убью Реймонда ВМЕСТО полковника? А точнее, что, если я убью Реймонда, а полковника ЗАТЕМ?
Не только полиция сочтет, что первое из этих двух убийств, убийство Реймонда, было первым и в более глубоком смысле – более значимым убийством, главным, тем, на котором сосредоточится расследование. Но – и это должно было стать для нашего убийцы, как говорится, точкой над «i» – убийство Реймонда также породит СОВЕРШЕННО НОВЫЙ КРУГ ПОТЕНЦИАЛЬНО ПОДОЗРЕВАЕМЫХ – подозреваемых и мотивов, в отличие от убийства полковника, для которого скорее всего найдется только один подозреваемый и один мотив.
Эвадна Маунт могла не сомневаться, что привела своих слушателей именно в то состояние, какого добивалась. Они буквально впивали каждое ее слово, подчинившись обаянию ее личности, и, поскольку ничто человеческое ей чуждо не было, она не могла немножко не позлорадствовать.
– Только подумайте! – произнесла она нескрываемым тоном откровенного самопоздравления. – Икс, чья конечная цель – убить полковника, решает сначала совершить другое убийство, предназначенное для того, чтобы отвести от себя тень подозрения, бросив ее на полдюжины абсолютно новых подозреваемых. Причем настолько классических, настолько традиционных, должна добавить, что они могли бы прямо выйти из такого «Ищи убийцу!», а точнее – войти в него.
Автор. Актриса. Доктор. Жена Доктора, у которой, естественно, имеется Прошлое. Викарий, также с Прошлым. Или, к несчастью для себя, БЕЗ ПРОШЛОГО. Полковник. Жена Полковника. И наконец, в арьергарде – Романтичный Юный Кавалер, по уши влюбленный в Дочь Полковника.
А поскольку буквально у всех нас был мотив покончить с Реймондом Джентри, то, с точки зрения подлинного убийцы, мы представляли собой готовый набор разнообразных лжеследов.
Потому что, боюсь, именно это мы собой представляли – просто хлам, имеющий столь же малое отношение к истинной сути дела, как те абсолютно бессмысленные планы первого этажа, которыми некоторые мои собратья по профессии обязательно предваряют свои «Ищи убийцу!».
Эвадна Маунт умолкла, но лишь на секунду, просто чтобы перевести дух.
– Да, – продолжала она, – как ни была я убеждена, что ударила молотком по шляпке гвоздя, я знала, что моя догадка так и останется всего лишь догадкой, если только – и когда только – я не сумею подкрепить ее фактическими доказательствами. И потому я решила наконец нацелить мои серые клеточки на проблему, которая поставила нас в тупик изначально, – на вопрос о том, как именно убийство Джентри было совершено таким образом, каким было совершено.
В своем «Полом человеке» Джон Диксон Kapp прерывает действие романа, чтобы сообщить читателям обо всех основных категориях, на которые подразделяются убийства в запертых комнатах. Так как я не могла припомнить их все, то и зашла отыскать нужный роман в эту самую комнату. Роджер, увы, никогда не был поклонником детективной литературы, и если не считать моих собственных произведений, всех без исключения подаренных мной и, я уверена, ни разу не открытых, тут не оказалось никого. Ни Диксона Kappa, ни Честертона, ни Дороти Сайерс, ни Тони Беркли, ни Ронни Нокса, ни Марджери Оллингхем, ни даже Конан Дойля! Нет, только подумать!
Я напрягала и напрягала мозг, но единственные две истории о запертых комнатах, которые мне удалось припомнить, «Большой лук» Израеля Зангвилла и «Тайна Желтой комнаты» Гастона Леру, использовали один и тот же прием: убийца вламывался в запертую комнату, и тогда, И ТОЛЬКО ТОГДА, прежде чем подоспел кто-либо еще, он закалывал жертву, бывшую живой и здоровой до этой самой секунды.
Ну, это мне ничуть не помогло. Роджер действительно вломился на чердак, но рядом с ним был Дон. Каждый увидел то, что увидел другой, и если только – более чем неправдоподобно – они не состояли в сговоре (я не имею в виду в брачном), ни тот, ни другой не мог убить Джентри тут же.
Однако я твердо решила не допустить, чтобы загадочные обстоятельства преступления увели меня в сторону. Человек лежал мертвый в запертой комнате. В этом не было ни магии, ни вуду, ни еще какого-нибудь фокус-покуса. Дело было сделано, и, следовательно, его можно было раскрутить назад. А для этого в моем распоряжении имелся только один способ – самой заняться небольшой сыскной работой на месте преступления.
Так что раньше, если вы помните, когда я спросила разрешения у старшего инспектора подняться к себе в комнату и переодеться, на самом деле я сначала пробралась на чердак.
Услышав такое ее беззастенчивое признание, никто не удержался, чтобы не посмотреть на Трабшо, который явно разрывался между восхищением дедуктивными способностями своей соперницы и возмущением тем, как она, по собственным же словам, равнодушно пренебрегла одним из самых широко известных и незыблемых правил, на которые опираются все расследования таких преступлений.
– Мисс Маунт, – сказал он, недоуменно покачивая головой, – меня подобное ваше заявление сильно встревожило. Вы прекрасно знали, что до приезда местной полиции и проведения надлежащего осмотра специалистами никто, ни даже самый популярный автор, уж не знаю и не интересуюсь знать скольких там «Ищи убийцу!», не имеет права входить на чердак.
