Кейт попытался усмехнуться.

— Зачем ты пришел? Ради профессионального любопытства?

— Я пришел, чтобы решить все вопросы, — ответил я.

— Да? — сказал он. — И как же?

— Я тебе должен.

— Нет, — сказал он, — не должен.

Я вытащил из бумажника довольно большую пачку купюр и положил ее на кровать.

— Я не хочу брать эти деньги, — сказал Кейт.

— Нет, хочешь, — сказал я.

— Не хочу, — сказал он.

— Ладно, — сказал я, — не хочешь. Но я все равно их оставлю. Через три недели, когда твое лицо вернется в прежнее состояние, ты будешь им очень рад. Рад тому, что сможешь на них купить. Возможно, даже будешь мне благодарен.

Он попытался сбросить пачку с кровати, но тело еще плохо слушалось. На линолеум спланировало всего две купюры.

Я пошел к двери.

— Завтра днем приезжает моя невеста, — сказал Кейт. — Аж из Ливерпуля. Приятный будет для нее сюрприз, а?

Я закрыл за собой дверь и спустился вниз.

— Сегодня Кейта не будет, — сказал я бармену, который дал мне адрес Кейта. — Предупредите шефа.

— Что с ним? — спросил бармен.

— Что-то с желудком, — ответил я. — Тяжелое состояние.

Я взял свой стакан и, сев за столик у окна, приготовился ждать Маргарет.

Через десять минут в бар вошли Кон Маккарти и Голландец Питер.

Оглядевшись по сторонам и увидев меня, они направились к моему столику.

Я понял, что в этом году новогодней открытки мне от Питера не дождаться. А Кон, как всегда, улыбался.

— Я прикокну тебя, — процедил Питер. — Ты еще пожалеешь о том, что сделал.

— Джек, это подло, — сказал Кон. — Ужасно подло.

Я молча выпил свой виски.

— Ну? — сказал Питер.

— Что ну? — спросил я.

— Ты едешь?

Я рассмеялся.

— Нет, черт побери, нет, — ответил я.

Питер посмотрел на Кона. Кон улыбался мне.

— А куда вы отсюда пойдете? — спросил я. Питер ничего не сказал.

— Неужели вы решили забрать меня силой? Отсюда? Не успеете и глазом моргнуть, как бармены бросятся растаскивать нас. Меня они знают, а вас нет. Так что придется вам подкараулить меня в другом месте.

Питер был мрачен, как полночь в Брикстоне.

— Что ж, — сказал он, — мы тоже можем выпить по одной. Ты не против нашей компании?

— Милости прошу, — сказал я.

Кон сходил в бар и принес две полпинты горького. Пока Кон ходил за пивом, Питер стоял. Кон поставил стаканы на стол и сел. Питер выждал несколько секунд и тоже сел.

Кон отпил из своего стакана.

— Ну, как дела? — спросил он. — Как успехи?

Я ничего не сказал.

— Кто-то, должно быть, очень встревожился, иначе нас бы здесь не было, — продолжил он.

Я опять ничего не сказал.

— Ладно, — махнул рукой он. — Кто сегодня выиграет? «Спёрз» или «Арсенал»?

— «Спёрз», — ответил я. Мы улыбнулись.

Кон снова отпил пива.

— Вчера видел Одри, — сказал он.

— Да? — сказал я.

— Да, — сказал он. — Спросила меня, не слышал ли я что-нибудь.

— И?

— Я ничего не слышал.

— Говорят, она еще та скряга, — сказал Питер, глядя на меня.

— Да? — сказал я.

— Да, — сказал Питер. — Джоки Джим рассказывал.

— Уж он-то знает наверняка, да?

Питер пожал плечами.

— А с какой стати ему рассказывать об этом, педик? — спросил я.

Я думал, Питер вскочит, но он не вскочил, так сначала подумал, прежде чем действовать.

— Между прочим, — обратился Кон к Питеру, — ты, наверное, знаешь, что Стоун Джинджер вернулся в Швейцарию?

— Знаю, — сказал Питер.

— Просто вспомнил об этом. В настоящий момент он не испытывает к тебе дружеских чувств.

— И это знаю.

— Всегда можно поцеловаться и помириться, — сказал я. — Или ты сначала миришься, а потом целуешься?

— Давай-давай, — сказал Питер. — Шути, пока есть время.

Кон допил пиво.

— Еще? — предложил он.

Он собрал стаканы. Я положил на стол фунт.

— За мой портер, — сказал я.

Кон пожал плечами, взял деньги и оставил нас с Питером глядеть друг на друга.

Открылись двери паба, и вошла Маргарет. На ней были темные очки и зеленое пальто. Ее глаза не привыкли к полумраку, однако очки она не сняла. Увидев меня, она сунула руки в карманы пальто и, покачиваясь на каблуках, пошла ко мне. Кон, вернувшийся с пивом, и Маргарет оказались у столика одновременно.

Она оглядела всех нас.

— Маргарет, — сказал я, — познакомься с моими друзьями. Питер и Кон. Маргарет.

Кон поставил стаканы на стол и пожал Маргарет руку. Питер кивнул.

— Что будешь, Маргарет? — спросил я.

Маргарет заказала водку с лаймом. Она уже подумывала о том, чтобы уйти. Кон и Питер ее нервировали. За темными очками скрывались мысли самого разного сорта.

Я подвинул ей стул. Она села. Я принес ей водки с лаймом. Пока я ходил за выпивкой, Кон завел светскую беседу.

— Вы жили здесь всегда? — спросил он.

— Да, не считая одного года, — ответила Маргарет.

— Друзья, — сказал я, — не обижайтесь, но нам с Маргарет нужно кое-что обсудить. Дела Фрэнка и прочее…

Кон встал.

— Да, конечно, — сказал он. — Подождем тебя в баре.

Питер тоже встал, однако не так поспешно, как Кон.

— До встречи, — сказал я.

Питер внимательно оглядел меня, затем они с Коном взяли свои стаканы, прошли к бару и сели на высокие табуреты. Я опустился на стул.

— Рад, что тебе удалось выбраться, — сказал я. Маргарет сделала глоток.

— Кто эти ребята? — спросила она.

— Эти? Просто парни, знакомые из Лондона.

— А что они делают здесь?

— Не знаю, — ответил я. — Возможно, приехали в отпуск.

— Забавно, — сказала она.

— Почему? — спросил я. — Они тебе чем-то не нравятся?

— С какой стати?

Я пожал плечами.

— Да ни с какой.

— Нет, нравятся.

Я предложил ей сигарету. Давая прикурить, я сказал:

— Дорин сказала, что поживет у подруги. Что-то очень туманно. Тебе что-нибудь известно?

Маргарет затянулась.

— У нее есть подружка по имени Ивонн. Подозреваю, что это она.

— А что у нее за родители?

— Отец — автобусный контролер. Они живут в Уилтон-Эстейт.

— Думаешь, она говорит правду — что может жить у них, сколько пожелает?

— А почему бы и нет? Она проводит у них почти все время и часто остается ночевать.

— Значит, ты считаешь, что у них с ней все будет в порядке?

— Они присмотрят за ней. Хорошие люди.

— Дело в том, что я предложил ей поехать со мной.

— И что она ответила?

— Почти ничего.

Маргарет сделала еще один глоток.

— Как она вообще? — спросила она.

— Не так плохо, как могло быть. Видимо, потому, что выносливее большинства.

Маргарет промолчала.

— Ты будешь видеться с ней? — спросил я.

— Наверное.

Я выпил пива.

— А как ты себя чувствуешь? — спросил я.

Она пожала плечами.

— Наверно, шок был сильным, — сказал я.

— Да, — ответила она.

— Особенно если учесть, каким был Фрэнк, — сказал я.

Она кивнула, затягиваясь сигаретой.

— Ты не знаешь, он был чем-то озабочен? Ну, может, случилось нечто, что могло серьезно его огорчить?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, понимаешь, нечто настолько серьезное, что он захотел напиться вместо того, чтобы решить проблему. Или забыть о ней.

Маргарет помотала головой.

— Ничего? — настаивал я. — Совсем ничего?

— А почему что-то должно быть?

— Просто странно, что все случилось именно так, а не иначе, — сказал я.

— Так или иначе — разницы никакой, — сказала она. — Для Фрэнка никакой разницы, верно?

— А вот для меня разница есть.

Прежде чем она заговорила, возникла пауза, которую другой на моем месте, возможно, и не заметил бы.

— Что ты имеешь в виду?

Я повернул разговор в другое русло.

— Что ты к нему испытывала?

— Мне с ним было хорошо, — ответила она.

— Не больше? — сказал я. — Просто один из многих?