Шеферд смотрел в лицо противнику, не обращая внимания на палку. Глаза были ключом к направлению атаки. Копьем легко обмануть, сделав ложный взмах в другую сторону, но взгляд никогда не лжет, если только парень не профессионал. А Дикобраз явно не тянул на профи. Не отводя от него глаз, Шеферд отвинтил крышку термоса. Там еще осталось много кипятка.

Дикобраз сглотнул слюну и сжал зубы. Он глубоко вздохнул, и его взгляд метнулся к животу Шеферда. Прежде чем Дикобраз успел сделал выпад, Шеферд с размаху выплеснул в него кипяток, на мгновение ослепив глаза противника, и быстро ударил его термосом в горло — так, чтобы не сломать гортань, но удержать от крика.

Дикобраз пустил в ход копье, но это был простой замах сверху, и Шеферд легко блокировал его левой рукой, отведя оружие в сторону и обнажив живот врага. Килограммы жира и мощные мускулы Дикобраза защищали его крепче брони, поэтому Шеферд ударил его в шею ребром ладони.

Дикобраз отпрянул, схватившись левой рукой за поврежденное горло. Он судорожно глотал, пытаясь втянуть в себя воздух. Его глаза все еще горели бешенством, а острие копья целилось Шеферду в грудь.

Перед Шефердом стояла трудная задача. Он не мог убить Дикобраза — положение тайного агента не давало ему такого права, — но должен был надолго вывести его из строя, чтобы латиноамериканца увезли из блока, причем практически бесшумно. Если прибежит охрана, Шеферда посадят в изолятор, и его миссия провалится.

Дикобраз ткнул копьем в лицо Шеферду, но тот отшатнулся, увернулся от удара, выбросил вперед ногу и заехал Дикобразу в пах. Латиноамериканец перегнулся пополам, и Шеферд со всей силы ударил его кулаком в челюсть. Громила мотнул головой и закатил глаза. Он рухнул сверху на Волосатого.

Шеферд стоял, глядя на два распростертых тела, вытирал губы тыльной стороной ладони. Никто из парней не получил серьезных повреждений — по крайней мере не настолько, чтобы убрать их из блока. Он подошел к двери и выглянул наружу.

Ямайцы продолжали играть в бильярд, хлопая друг другу по ладоням после каждого удара.

Шеферд закрыл дверь и взглянул на часы. Десять минут пятого. Он взял самодельный нож Волосатого. Лезвия были позаимствованы из безопасной бритвы. С головки зубной щетки удалили все щетинки, и пластмассу расплавили на пламени, пока она не стала достаточно мягкой, чтобы воткнуть туда острые пластинки. Это гнусное оружие было создано с единственной целью — нанести резаные раны, которые почти невозможно залечить.

Дикобраз лежал на Волосатом лицом вниз. Шеферд вложил зубную щетку в правую руку Волосатого и полоснул лезвиями по руке Дикобраза. Кровь проступила двумя параллельными линиями. Потом он задрал футболку Дикобраза и сделал два длинных разреза на животе. Они тут же засочились кровью. Шеферд снова рассек тело Дикобраза, слева направо. Раны не представляли никакой опасности для жизни, но их будут долго лечить, и все это время Дикобразу придется оставаться неподвижным. Малейшее движение — и двойные швы разойдутся.

Кровь сочилась на спортивные штаны Волосатого. Если Шеферд все сделает правильно, охрана решит, что эти двое подрались между собой. Вряд ли они признаются, что произошло на самом деле. Как бы он с ними ни поступил, они не станут стучать. Они умолчат, что он в одиночку отправил обоих в госпиталь.

Шеферд вытащил шнурки из кроссовок Волосатого и связал их вместе, затянув на правом бедре латиноамериканца в виде жгута. Потом он взял заостренный кол и вложил его в руку Дикобраза. Задрал правую штанину на брюках Волосатого и воткнул острый конец палки в его голень. Копье пронзило икроножную мышцу и вышло с другой стороны. На пальцы Дикобраза хлынула кровь, а нога Волосатого судорожно дернулась. Шеферд медленно вытащил кол. Кровь сразу наполнила отверстие и потекла к кроссовке. Струя выглядела медленной и густой, значит, он не задел важные сосуды — рана была серьезной, но не смертельной.

Шеферд встал, вымыл руки над раковиной и проверил в зеркале, нет ли на рубашке кровавых пятен. Потом внимательно оглядел свои джинсы и белые кроссовки. Никаких следов.

Дикобраз застонал. Его живот заблестел от крови, а под ногой Волосатого образовалась уже целая лужа.

Шеферд выскользнул наружу, оставив дверь полуоткрытой. Он медленно поднялся по лестнице, вошел в свою камеру и лег на койку. Через несколько минут он услышал три громких свистка и чей-то крик.

Шеферд слез с койки и приблизился к двери. Заключенные со всей площадки спешили к перилам и смотрели вниз. Шеферд присоединился к ним — оставаясь в стороне от общей суматохи, он привлек бы к себе лишнее внимание.

Из кабинки выбежали четыре охранника с двумя металлическими носилками. Заключенные на втором и третьем ярусе начали улюлюкать и выкрикивать непристойности. Из камеры Дикобраза появился Ратбон, лицо у него было бледным. Два надзирателя с носилками исчезли за дверью и через пару минут вынесли Дикобраза. Его глаза были широко раскрыты, все тело дрожало, по животу струилась кровь. Еще двое тюремщиков вошли за Волосатым.

В секции появилось множество охранников, они стали загонять арестантов обратно в камеры.

— Уходите, нечего тут смотреть! — бросил один из них.

— В чем дело, босс? — спросил Ли.

— Ни в чем.

— Мы собирались идти на ужин, — сказал Ли.

— Убирайся в свою камеру или будешь наказан! Не испытывай моего терпения.

Внизу вынесли вторые носилки с Волосатым. Его потащили по лестнице на второй этаж. Несмотря на жгут, вся нога у него была в крови. К перилам хлынуло еще больше заключенных, все хотели получше рассмотреть происходящее. Тюремщики орали на них, требуя вернуться в камеры.

— Господи, ну и кровищи! — воскликнул Ли.

Охранник взял его за плечо.

— Иди в камеру, приятель, или сильно пожалеешь.

Ли недовольно заворчал, но направился к своей двери. Шеферд последовал за ним. Подняв голову, он увидел на третьем уровне Карпентера. Тот не обращал никакого внимания на суматоху, а задумчиво разглядывал Шеферда. Вскоре он отошел от ограды, и Шеферд потерял его из виду. Он вошел в камеру, и надзиратель захлопнул за ними дверь.

* * *

В пять часов заключенные начали кричать и стучать в запертые двери. Ужин должен был начаться еще в четыре сорок пять, но после того, как раненых унесли из секции, камеры по-прежнему оставались закрытыми.

— Черт возьми, где же наши права? — возмущался Ли. — Они обязаны нас покормить.

Шеферд лежал на своей койке и смотрел в потолок.

— Как ты думаешь, что там стряслось? — спросил Ли. — Ты видел всю эту кровищу?

— Не знаю.

— Похоже, Дикобраз и Бантон схватились на ножах.

Бантон — это Волосатый, подумал Шеферд. Он не знал его фамилии. Впрочем, ему было наплевать.

— Я думал, эти парни поумнее, — заметил Ли.

— Всегда можно ошибиться, — отозвался Шеферд.

Они услышали, как где-то внизу отпирают камеры. Ли снова начал колотить в дверь.

— Эй вы, мы подыхаем с голоду! — завопил он.

В половине шестого Ратбон отпер замок.

— Что происходит? — спросил Ли.

— Мы выводим на ужин по одному.

— Не имеете права!

Ратбон усмехнулся:

— Джейсон, мы поступаем так, как считаем нужным. — Он кивнул на дверь: — И ты тоже, Макдоналд.

— Я не голоден, — сказал Шеферд.

— Если ты отказываешься от еды, мне придется написать об этом рапорт, — произнес Ратбон. — Избавь меня от лишней работы и возьми свой ужин, ладно? Ты всегда сможешь отдать его Джейсону.

Шеферд спрыгнул на пол и спустился с термосом на первый этаж. Камеры здесь были уже закрыты. Он выбрал жареную индейку с морковью и картофельным пюре и добавил к этому малиновый йогурт. Наполнив горячей водой термос, Шеферд направился обратно к камере. Рядом с кабинкой стояла Ллойд-Дэвис. Она подозвала его к себе.

— Боб, я включила тебя в завтрашний список на спортзал.

— Спасибо, мэм.

— Можешь меня не благодарить, просто ты был следующим в списке.