– Хотя, знаете, когда идешь на рыбалку, никто заранее не скажет, что клюнет на наживку.

Санк-Марс усмехнулся, решив учесть и это соображение собеседника.

– Сэр, вы сказали моему сотруднику, чтобы он осмотрел все проруби. У вас есть для этого какие-то определенные основания?

Санк-Марс запустил руку себе за воротник и остервенело почесал между лопатками. Из-за теплой одежды, которая на нем была, перепада температур в домике и снаружи и задымленности помещения у него зудело все тело. Кроме того, его слегка раздражало, что допрос вел человек, знающий свое дело.

– Я так понимаю, мне бы надо больше собственными делами заниматься. Как вы знаете, наша юрисдикция на эту территорию не распространяется. Но и в пределах нашей юрисдикции мне бы это дело никто не поручил расследовать, поскольку я работаю не в убойном отделе. Поэтому, думаю, мне лучше в чужие дела нос не совать и зря языком не болтать.

– Нет, сэр, – снова озадачил его полицейский, – мне кажется, вы неправы. Если у вас есть что сказать, мне бы очень хотелось это выслушать. Ваша репутация всем известна, и я был бы последним дураком, если бы решил проигнорировать ваше мнение, хотя сам себя, сержант-детектив, я дураком отнюдь не считаю, несмотря на мнение, которое у вас сложилось о провинциальной полиции.

Санк-Марс посмотрел ему прямо в глаза. Ясно, что он как-то выказал свое отношение, хотя, может быть, это его отношение к коллегам было и без того известно, и он его как-то проявил в отношениях с тем, с кем особенно откровенничать не следовало.

– Хорошо, – согласился он. – Я скажу вам, что думаю по этому поводу.

– Благодарю вас, сержант-детектив.

– Хотя все это только предположения. Фактами я не располагаю.

– Понял.

Санк-Марс уселся на койку, широко расставив ноги и уперев руки в колени.

– Сержант Мэтерз сказал, что выходное пулевое отверстие находится в нижней части горла.

– Правильно.

– Жертве был сделан выстрел в шею.

– Согласен.

– Кто это сделал? Какой убийца станет стрелять жертве в шею? Я думаю, случилось вот что. Жертва стояла на коленях. Убийца хотел прикончить мужчину выстрелом в затылок, как обычно поступают в таких случаях. Но в последний момент, может быть, у него дрогнула рука или до жертвы вдруг дошло, что с ней собираются делать, и она попыталась изменить положение. Поэтому оружие, нацеленное в голову, выстрелило в шею.

Полицейский из Сюрте согласно кивал, хотя было ясно, что у него есть вопросы и возражения. Санк-Марс смолк, давая ему возможность высказаться, чтобы понять, стоит ли дальше говорить с этим следователем.

– Откуда нам известно, что он стоял на коленях?

Вопрос был задан по существу.

– Об этом свидетельствуют пулевые отверстия. Цель убийцы неожиданно изменила положение. Это первое обстоятельство. Если бы жертва стояла и внезапно сдвинулась, пуля все равно попала бы в голову, только голова была бы немного повернута. Но траектория пули проходит сверху вниз, и выходное отверстие свидетельствует о том, что ствол оружия был направлен вниз на жертву.

– А в чем заключается второе обстоятельство? – спросил Пеншо.

Санк-Марс намеренно упомянул о первом обстоятельстве, чтобы посмотреть, задаст ли его собеседник вопрос о втором.

– Лед внутри отверстий на лице.

– Да, поэтому оно так странно выглядит. А разве это не замерзшая там вода? Ведь внизу холодно.

Санк-Марс поднял доски пола над прорубью, сложил пальцы так, как будто держит в руке пистолет, и сделал вид, что выстрелил.

– Сразу же после выстрела жертва упала в прорубь. Мужчина был еще жив. Выстрел был сделан не в сердце и не в голову. Он еще дышал и какое-то время продолжал жить. Почему же тогда убийца не прикончил его второй пулей? Первый выстрел не был случайным. Вы помните, что он был сделан с явным намерением убить жертву. Но разве мы нашли следы второй пули?

– Это станет ясно только тогда, когда мы вытащим его из проруби. При первом осмотре ничего не обнаружено.

– Теперь давайте предположим, что был сделан один выстрел. Почему только один? Может быть, потому, что был слышен какой-то шум, который перекрыл звук выстрела? Скажем, три или четыре снегохода направлялись к его домику…

– А разве не к тому домику, в котором мы нашли тело? – попытался уточнить Пеншо.

– Нет, не к тому. Я там не нашел никаких следов убийства. Так вот, снегоходы ревут движками, а убийца правдами или неправдами заставляет жертву заглянуть в прорубь. Может быть, чтобы вытащить леску или очистить от льда, в общем, что-то в этом духе. Жертва встает на колени и тянет леску. Убийца вынимает пистолет. Снегоходы проносятся рядом, и, когда шум от них достигает предела, жертва чувствует около головы пистолет и дергается. Ба-бах! Убийца стреляет. Жертва головой падает в воду, но мужчина еще жив. Он не может ничего сделать – он там либо утонет, либо до смерти истечет кровью, – но он еще не умер. А убийца не может снова выстрелить…

– …потому что снегоходы уже отъехали.

– Именно поэтому. Он не знает, что ему делать. Его жертва бьется в агонии. Ему что, снова в него стрелять? Нет. Дать ему утонуть? Голова его либо под водой, либо над самой ее поверхностью. Может быть, убийца поднял ему ноги и столкнул в воду. Может быть, прижал ботинком голову жертвы. В любом случае, он держит его в воде. И только после того, как тот какое-то время пробыл под водой и успел помереть, убийца вытащил мертвое тело из воды.

– Почему? – спросил Билл Мэтерз.

Санк-Марс сделал вид, что грозит ему пальцем.

– Убийца от тела не избавился. Мы об этом знаем потому, что тело замерзло на суше, а не в воде. Попав в еще теплое тело, вода не замерзает. Она может превратиться в лед только в том случае, если остается в теле трупа, лежащего на морозе. Может быть, тело оставалось в домике, когда печка не горела, и за ночь вода в отверстиях лица, в горле и легких замерзла и, превратившись в лед, набухла. Часть воды заледенела на его волосах. Может быть, его перевозили через озеро на снегоходе при сорокаградусном морозе, и вода заледенела при перевозке. Но в любом случае, перед тем как снова оказаться в воде, он замерз на воздухе. В этом, возможно, лежит ключ к разгадке, и потому это важно.

Пеншо задумчиво кивнул.

– Значит, моим людям придется проверять все проруби, искать там следы крови и органических тканей.

– И не только там, – серьезно сказал ему Санк-Марс, – а по всему озеру. Причем начать нужно как можно скорее.

– А почему вы считаете, что жертву не сразу сбросили в прорубь?

– Хороший вопрос, Пеншо. Не могу не отметить, что мозги у вас работают неплохо.

– Вообще-то, сержант-детектив, у некоторых из тех, кто работает в Сюрте дю Кебек, голова работает, несмотря на распространенное среди наших друзей из муниципальной полиции убеждение в обратном.

Санк-Марс хмыкнул.

– Это, друг мой, вы в самую точку попали. Может быть, жертва просто не могла пройти в прорубь, точно так же, как не проходит в ту прорубь, в которой ее нашли. Убийца мог оставить тело, чтобы пойти поискать необходимые инструменты и отколоть лед. Но более вероятно, что убийца не хотел, чтобы тело нашли там, где жертва была застрелена. Я очень сомневаюсь, что убийца мог положиться на течение. Может быть, он не рассчитывал на то, что тело найдут только весной, но в любом случае хотел, чтобы тело нашли как можно дальше от места преступления. Или не исключено – хотя это связано с большим риском, – что у убийцы были особые причины рассчитывать на то, чтобы жертву нашли там, где нашли. Мне бы хотелось убедиться, что жертву ничего не связывает с этим местом, кроме рыболовной лески, которой Билл привязал его к ножкам печки. По крайней мере, я хотел бы быть уверен в том, что его сознательно оставили там, где нашли.

– А как же это можно сделать?

– Еще один хороший вопрос, – признал Санк-Марс, но ответа на него не дал.

Пеншо резко встал с места.

– Я возьмусь за это дело прямо сейчас. Надеюсь, мы еще не опоздали.