Но никто из них Букманом не занимался. Элдон проверил, перепроверил и снова проверил все подразделения. И федералов тоже. На это ушло четыре дня, которые и без того были загружены под завязку. Они уже как следует раскрутили дело об убийстве Мойеса, а тут Гном начал тормозить. Его люди в Вашингтоне пока не решили, сколько главных колумбийских наркодельцов надо брать. Считали, что арест большого числа латиносов за один заход — это слишком. Латиносы вообще имели привычку неожиданно сбиваться в кучу. Им не трудно, они говорят на одном языке. В последнее время латиносы приобрели очень большое политическое влияние, так что с ними надо действовать осторожно.

Теперь вот Букман опять приперся насчет человека в магазине. Даже если предположить, что им кто-то занимается, то это ерунда. Ничего ни у кого не получится. В делах полиции нет ни единой фотографии Букмана, ни более или менее подробного описания внешности. Вообще ничего — ни регистрации задержаний, ни номера карточки социального страхования, ни эмиграционных документов. Букман официально не существует. И все благодаря стараниям Элдона, который уничтожил все следы пребывания этого человека на земле, способствовал превращению его в фантом. Соломона Букмана арестовывали лишь однажды, в шестьдесят девятом году. Он перерезал горло негру, но дело закрыли из-за отсутствия доказательств. Так продолжалось по сей день. Элдон уничтожал показания свидетелей, которые хотя бы отдаленно могли описать внешность Букмана, и сразу сообщал ему. Однако большинство мифов о себе создал он сам, и, надо признать, с большим мастерством. Почти гениально. Букман использовал «двойников», совершенно не похожих на него, — безработных актеров и актрис. Выпускал вместо себя на разные деловые встречи. А если кто-нибудь за пределами очень узкого круга подельников, на свою беду, вдруг случайно, хотя бы мельком, видел его настоящего, этого человека незамедлительно ликвидировали.

— Может, кто-нибудь, о ком ты не знаешь? — произнес наконец Букман без интонации и эмоций, с легким французским акцентом.

— Маловероятно, — ответил Элдон. — В этом городе без моего ведома не ведется ни одно расследование. А как вообще Исмаэль выяснил, что он коп?

— Из-за карт.

О, тогда, должно быть, это правда, подумал Элдон. Он зевнул и театрально потянулся, намекая чертову негру, что его паранойя вуду ему наскучила. «И вообще, если ваша магия действительно так четко работает, почему вы не предскажете, кто победит в чемпионате США по бейсболу? На этом можно делать хорошие деньги законным способом, а не преступным».

— Ты слишком серьезно относишься к магии, — сказал Элдон.

Они сидели в молчании, неуютном, по крайней мере для Элдона. Интересно, как ведет себя Букман с другими? Ну, с членами банды или со своей женщиной, если она у него есть. Элдону в принципе это было безразлично, но он бы не возражал иметь об этом человеке какие-то подлинные сведения. За те тринадцать лет, что они вели дела вместе, всегда было вот так — разговор не разговор, просто сидели, перебрасывались словами, правда, важными. Речь шла о наркотиках, их доставке, деньгах и убийствах.

На улице было тихо — ни автомобилей, ни прохожих. Замечательный район, истинный оазис спокойствия. Все плохое происходило в других местах. Здесь проживали представители среднего класса и только белые. Если на этих улицах видели латиноса или негра, то это был либо почтальон, либо грузчик, доставивший мебель.

Элдон начал напевать под нос песню Фрэнка Синатры «Прошлой ночью, когда мы были молодые».

— Лишь глупец насмехается над тем, чего не понимает, — прервал его Соломон.

Элдон развернулся, но никого не увидел. Гость успел переместиться влево, как всегда, бесшумно, и сидел теперь у дверцы, слившись с темнотой.

— А что надо понимать? Человек рождается, живет и умирает. Кормить червей. Вот так. Просто.

Молчание.

Так можно просидеть всю ночь, подумал Элдон и пропел несколько тактов из «Предрассветных часов». У Фрэнка имелась песня на любую ситуацию.

— Мне нужны фамилии и фотографии всех копов в Майами, — проговорил Соломон.

— Что-что?

— Если этот коп из Майами, Сэм опознает его.

— Ты что, не слышал, что я сказал? — Элдон разозлился. — Ни-кто то-бой не за-ни-ма-ет-ся.

Букман не ответил. Опять наступила тишина. Элдон всмотрелся в темноту сзади, пытаясь хоть что-то разглядеть. Жаль, нельзя включить свет, посмотреть в глаза этому придурку. Элдон рассвирепел. «Надо же, как обнаглел! Требует, чтобы я ему показал документы полиции. Совершенно секретные».

Так и не увидев Букмана, он развернулся и, скрестив руки, стал с тоской смотреть на ласковые огни своего дома.

— Положение изменилось, — произнес Букман.

Его голос прозвучал почти рядом с ухом Элдона. Тот даже испуганно дернулся. Этот сукин сын снова передвинулся. Теперь сидел прямо за ним. Он чувствовал на шее его дыхание, будто ее поглаживали ледяными перьями.

— Изменилось? Как же?

Элдон злился. Букман его испугал. Его!

— У нас новый поставщик.

— Кто? Беби Док? — Элдон рассмеялся.

— Нет. Его тесть, Эрнест Беннетт. Он купил компанию «Эйр Гаити» и перехватил у армии трафик. Это означает, что самолеты «сессна» заменят. Они летали раз в два дня с небольшими грузами. Теперь мы будем иметь настоящие грузовые самолеты. Каждый может взять товара в пять или шесть раз больше.

— И сколько будет самолетов? — Сердце Элдона застучало чаще.

— Для начала два в день.

— Когда начало?

— В среду.

Элдон задумался. Это серьезный шаг вперед. Соломон Букман становился единственным крупным импортером и оптовым торговцем кокаином в Майами. Мощнее, чем колумбийцы и кубинцы. Значит, денег будет много больше. И риска тоже. Разного. Колумбийцам и кубинцам не очень понравится конкуренция. Начнется очередная война, более жестокая, чем сейчас ведет банда Гризельда Бланко. А следом грядет еще кое-что. Гаитянский след в конце концов обнаружат, и Рейган рассвирепеет. Прижмет Беби Дока, а может, и свалит, введет в страну войска. Но это наступит позднее. Когда в небе появятся первые грозовые тучи, Элдон уже будет далеко. А пока надо делать деньги — столько, сколько возможно.

— Почему ты не сообщил сразу?

— Фотографии — более срочное дело, — ответил Соломон.

Конечно, подумал Элдон. Струсил. Ставки повысились, и очко сразу заиграло. Скоро станет стрелять в собственную тень. Он знал, Букман из таких, кто убивает своих при малейшем подозрении. В общем, параноик.

Но бизнес есть бизнес. Его необходимо делать, а значит, в чем-то и уступать.

Элдон поразмышлял с минуту.

— Ладно. Ты получишь фотографии. Но толку от них не будет никакого.

К дому Элдона подъехало такси. Из машины вылезла Лианн и направилась к входной двери. Повернулась, помахала рукой, когда такси отъезжало.

Букман подался вперед. Элдон снова почувствовал на шее его ледяное дыхание. Он понял, что Букман рассматривает его дочь. Ему это не нравилось, потому что он знал, что прокручивалось сейчас в мозгах у этого негра. Лианн красивая девушка. На нее многие парни поворачивали головы. Элдон мысленно приказывал ей: «Поторопись, черт бы тебя взял, давай же достань ключи из сумочки, войди в дом».

Лианн вошла в дом и закрыла за собой дверь. Элдон облегченно вздохнул.

— Я жду фотографии через три дня, — произнес Букман, открывая дверцу машины.

Элдон еще долго сидел неподвижно, после того как Букман перебрался в стоящий сзади «мерседес».

Подонок совсем обнаглел. Плохо себя ведет. Очень плохо.

— С этим Соломоном Букманом трудно разобраться, — пробормотал Дрейк, осматривая свою «Вавилонскую башню» — огромный сандвич, которым можно было бы накормить слона. Пятнадцать сантиметров бастурмы, говядины и индейки, переложенных пикулями, квашеной капустой, луком, салатом, смазанных ярко-желтой горчицей. Сооружение венчали и замыкали два тонких кусочка ржаного хлеба, и держалось все это вместе, потому что было насажено на небольшой деревянный вертел. Макс налегал на кубинский кофе и сигареты.