Вывернув руль, Рейчел покатила по подъездной дорожке к задней части домовладения, остановилась на заднем дворе, но фары не выключила, и бившие из них снопы света уперлись в закрытую гаражную дверь. Мы вышли из машины и крадучись, как если бы служили в городской команде по разминированию, двинулись к гаражу.

— Никогда не запираю его, — сказал я. — Там нет ничего стоящего, за исключением самой машины.

— Ну а машину ты запираешь?

— Нет, обычно забываю.

— А на сей раз?

— Думаю, забыл, по обыкновению.

Дверь моего гаража относилась к разряду поднимающихся. Я надавил на тумблер, и она поползла вверх. Одновременно внутри гаража вспыхнул свет, осветив стоявший там автомобиль «БМВ». Я уже держал ключи от машины наготове. Когда я нажал на кнопку в салоне, мы услышали звук открывшегося багажника.

Рейчел подошла к багажнику и без колебаний рывком подняла крышку.

За исключением кучи старой одежды, которую я собирался отдать в Армию спасения, в багажнике ничего не оказалось.

До этого момента Рейчел сдерживала дыхание и только сейчас с шумом выпустила из легких воздух.

— Если честно, — сказал я, — я почти не сомневался, что…

Рейчел сердито захлопнула крышку.

— Ты расстроилась из-за того, что ее там нет? — спросил я.

— Нет, Джек. Я расстроилась, потому что этот субъект пытался мной манипулировать. Он заставил меня думать определенным образом, а потом ткнул носом в мою ошибку. Этого не повторится. Давай войдем в дом и проверим, как обстоят дела там.

Рейчел нажала на выключатель, свет в гараже погас, после чего мы через заднюю дверь вошли в кухню. В доме слегка пахло плесенью. Впрочем, в нем всегда так пахло, когда я запирал его и уезжал куда-нибудь на несколько дней. Этот запах не отбивал даже аромат перезревших бананов, миска с которыми помещалась в центре кухонной стойки. Я шел впереди, всюду включая по пути свет. На первый взгляд в моем жилище, с тех пор как я покинул его, ничего не изменилось. То есть прибрано оно было довольно чисто, если не считать лежавших на столах и даже на полу стопок газет.

— Хороший у тебя дом, — пробормотала Рейчел.

Мы проверили комнату для гостей, которую я использовал в качестве кабинета, но ничего подозрительного в ней не обнаружили. Пока Рейчел осматривала, так сказать, хозяйскую спальню, я включил компьютер и убедился, что попасть через Интернет в свой почтовый ящик на сайте «Таймс» по-прежнему не в состоянии. Выключив его сердитым нажатием на кнопку, я вышел из кабинета и присоединился к Рейчел в спальне. Постель находилась в разобранном состоянии, я всегда оставлял ее так, если не ждал гостей. В комнате было душно, и я направился к окну, чтобы открыть его, пока Рейчел исследовала находившийся здесь встроенный шкаф.

— Почему ты не повесишь эту штуку на стену, Джек? — осведомилась Рейчел.

Я повернулся к ней и увидел, что она держит забранный в рамку рекламный анонс «Нью-Йорк таймс» о выходе моей книги. Он хранился в шкафу уже несколько лет.

— Раньше она висела у меня в кабинете, но так как за первой книгой ни второй, ни третьей не последовало, мне показалось, что держать это на виду — своего рода насмешка над хозяином, и я спрятал ее.

Она кивнула в знак того, что принимает мои слова к сведению, и отправилась осматривать ванную. Я замер, лихорадочно задаваясь вопросом, какого рода антисанитарию и беспорядок она может обнаружить там. Потом до моего слуха донесся шорох отодвигаемой душевой занавески, а еще через пару секунд дверь ванной распахнулась и Рейчел вернулась в спальню.

— Время от времени ванну надо мыть, Джек… А кто все эти женщины?

— Какие женщины?

Она указала на бюро, где стояли на подставочках заключенные в рамки небольшие фотографии. Я, тыча в снимки пальцем, перечислил изображенных на них представительниц прекрасного пола.

— Племянница, жена брата, моя мать, бывшая жена.

— Бывшая жена? Стало быть, тебе удалось изгнать меня из памяти?

Сказав это, она улыбнулась. Я одарил ее ответной улыбкой.

— Я был женат очень недолго. Она работала репортером. Когда я пришел в «Лос-Анджелес таймс», мы с ней вместе занимались криминальными новостями. Одно за другое — и мы поженились, но, как довольно скоро выяснилось, допустили ошибку. Теперь она работает в вашингтонском бюро нашей газеты, и мы с ней, так сказать, дружим, поскольку расстались без взаимных упреков и озлобления.

Я хотел сказать больше, но что-то внутри меня воспротивилось этому. Между тем Рейчел повернулась и вышла из спальни в холл. Я отправился за ней в гостиную. Там мы стояли некоторое время, молча друг на друга поглядывая.

— Что теперь? — произнес я.

— Даже не знаю, что сказать. Надо подумать. Возможно, мне следует уйти и предоставить тебе возможность немного поспать. Как думаешь, здесь с тобой ничего не случится?

— А что здесь может со мной случиться? Кроме того, у меня есть пушка.

— У тебя есть пушка? Зачем она тебе, Джек?

— Интересно, почему люди, обладающие оружием, всегда задают этот вопрос тем, кто им не обладает? Ну а если честно, я приобрел ее после знакомства с Поэтом.

Она кивнула, поняв, что я имел в виду.

— Что ж, в таком случае я оставлю тебя здесь наедине с твоей пушкой, а завтра утром позвоню. Возможно, к тому времени один из нас придумает, где искать Анджелу.

Я кивнул, зная, что Анджела тут ни при чем, это только слова, и судьба предоставляет мне сейчас шанс вернуть Рейчел — или позволить ей уйти, как в прошлый раз.

— А что, если мне не хочется, чтобы ты уезжала? — спросил я.

Она одарила меня взглядом, но не сказала ни слова.

— А что, если я всегда помнил только о тебе?

Она опустила глаза и стала смотреть в пол.

— Джек… десять лет — это чертова уйма времени, почти вечность. Мы стали другими людьми.

— Неужели?

Она снова подняла на меня взгляд. Наши глаза встретились, и мы смотрели друг на друга не отрываясь не меньше минуты. Потом я сделал шаг вперед, обнял ее за шею, притянул к себе, и мы поцеловались. Страстный поцелуй продолжался довольно долго, но за это время она не предприняла ни одной попытки оттолкнуть меня или как-то иначе дать мне понять, что ей не хочется этого.

Сотовый телефон, который она держала в руке, выпал из ее ладони. Мы сжимали друг друга в объятиях, оказавшись во власти внезапно нахлынувшего на нас экстатического состояния. В нем не было места нежности, так как нами владело одно всепоглощающее стремление к физическому обладанию. Иначе говоря, мы находились во власти чувственности. Любовь же… Что касается любви, то она или хотя бы ее суррогат является непременной составляющей сближения двух нормальных взрослых людей. Так по крайней мере мне кажется.

— Давай вернемся в спальню, — прошептал я, овевая горячим дыханием ее щеку.

Она улыбнулась под моим поцелуем — я почувствовал это губами, — после чего мы умудрились, не размыкая объятий, прошествовать в спальню, спотыкаясь о встречающиеся нам на пути предметы, но не замечая этого. Потом мы сорвали с себя одежду, бросились на постель и занялись любовью. Все закончилось, прежде чем я успел осознать, что мы делаем и к чему это может привести. После секса мы лежали на спине бок о бок, и моя левая рука покоилась у нее на груди. При этом мы оба шумно, быстро и натужно дышали.

— Ты такая горячая, — с улыбкой сказал я.

Услышав это, она тоже улыбнулась.

— Это может как-нибудь на тебе отразиться? Насколько я знаю, у «Таймс» существуют определенные правила относительно романов с «врагами», не так ли?

— Интересно, кого ты подразумеваешь под «врагами»? Впрочем, какая разница? На прошлой неделе я получил уведомление об увольнении. Мне осталось доработать неделю, после чего я стану частью истории этой газеты.

— Что такое?

— Что слышала. Я пал жертвой Интернета. Короче говоря, меня сократили, предоставив пару недель, чтобы натаскать Анджелу, а потом убираться.

— О Господи! Но это ужасно, Джек. Почему ты не сказал мне об этом?