— Да, мы действительно получили этот факс и собирались поступить согласно договоренности, но неожиданно выяснилось, что парень, которого вы хотите увидеть, в настоящее время, скажем так, недоступен. Вам придется вновь прийти к нам завтра, и тогда встреча, без сомнения, состоится.

Я сердито покачал головой. Если бы моя злость обладала способностью воспламеняться, я спалил бы этого капитана дотла.

— Послушайте, я ехал сюда четыре часа из Вегаса, чтобы проинтервьюировать его. И вот теперь вы говорите мне, что я должен вернуться назад, а завтра с утра снова проделать весь этот путь? Я не собираюсь…

— Я не предлагал вам вернуться в Вегас. На вашем месте я бы отправился в наш город и остановился в отеле «Невада». Поверьте, это не такая уж плохая гостиница. Не говоря уже о том, что в ней имеется игорный зал и круглосуточно работает бар. Вы проведете там ночь, а завтра явитесь к нам и встретитесь с нужным вам человеком. Я вам это твердо обещаю.

Я снова покачал головой — на этот раз сокрушенно, поскольку почувствовал свою полную беспомощность. Здесь мне могли предложить что угодно, и я должен был с этим согласиться, поскольку выбирать мне не приходилось.

— Я приду в девять утра, — сказал я. — Вы будете здесь?

— Буду. И лично прослежу, чтобы встреча прошла как положено.

— А почему я не могу увидеть его сегодня?

— Это связано с вопросами безопасности.

Я в третий раз покачал головой, но уже обреченно — по причине овладевшего меня разочарования.

— Что ж, капитан… Похоже, мне остается лишь поблагодарить вас и удалиться. Надеюсь, завтра увидимся?

— Я приведу вам его.

Вернувшись к машине, я сел в салон, загрузил сведения об отеле «Невада» в городе Элай в Джи-пи-эс, и точно следовал всем выданным мне прибором инструкциям, пока не добрался через тридцать минут до упомянутой гостиницы. Загнав машину на парковочную площадку, я, прежде чем выйти из нее, вывернул карманы и пересчитал имевшуюся наличность. Весь мой капитал составил двести сорок восемь долларов. Я знал, что как минимум семьдесят пять долларов нужно отложить на обратную дорогу до Вегаса и аэропорта, а сорок — на такси в Лос-Анджелесе. Пищу я собирался вкушать самую скромную, так что у меня оставалось еще около ста долларов на ночлег. Взглянув на старое, обшарпанное шестиэтажное здание отеля, я решил, что этой суммы мне вполне хватит, вылез из машины и, прихватив дорожную сумку, направился к гостинице.

Я получил комнату за сорок пять долларов на четвертом этаже. Она оказалась аккуратной и чистенькой, а постель в ней — довольно удобной. Стрелки часов показывали только четыре вечера, и я решил, что спускать оставшиеся у меня в запасе доллары на спиртные напитки в баре рановато. Достав приобретенный в универмаге «одноразовый» телефон, я сделал несколько звонков. Прежде всего позвонил Анджеле Кук — и на ее мобильный телефон, и на служебный, — но так и не дождался ответа. Тогда, оставив ей два сообщения и спрятав гордость в карман, перезвонил Алану Прендергасту, извинившись за грубую манеру разговора и не совсем приличные слова, которыми приправлял свою речь в общении с ним. Потом очень спокойным голосом постарался довести до его сведения, почему оказался в Неваде, что здесь происходит, а также сообщил о давлении, оказываемом на меня неизвестным недоброжелателем. Он отвечал односложно и довольно скоро заявил, что ему пора отправляться на заседание. Я сказал ему, что при необходимости могу передать свой репортаж в режиме онлайн, но он предложил мне не торопиться.

— Прендо, эта информация должна появиться в газете в пятницу, иначе она станет всеобщим достоянием и грош ей тогда цена.

— Послушай, я говорил об этом на последнем собрании редакторов новостного отдела, где было принято решение проявить в этом вопросе максимальную осторожность. Ты носишься по пустыне, а Анджела Кук словно сквозь землю провалилась, и у нас до сих пор нет от нее никаких известий. Если честно, я начинаю волноваться, поскольку она давно уже должна была прийти. Так что прошу тебя об одном: возвращайся как можно скорее. Когда вернешься, сядем вместе за стол и все обсудим.

По идее я снова должен был оскорбиться на него за недостаток внимания к своим делам, но сдержал себя, поскольку понял, что в данный момент его куда больше моего репортажа беспокоит отсутствие Анджелы.

— Ты что — не получал от нее сообщений весь день?

— То-то и оно. Ни одного. Я даже послал курьера в ее апартаменты, но на стук никто не вышел. Так что мы не имеем ни малейшего представления, где она находится.

— А такие случаи с ней прежде бывали?

— Бывало несколько раз, когда она звонила в разгар рабочего дня и сказывалась больной. Может, с похмелья страдала, откуда мне знать? Но по крайней мере звонила. Но сегодня ничего, ни одного звонка.

— Если какая-нибудь информация о ней появится, дай мне знать, хорошо?

— Обязательно, Джек.

— Ладно, Прендо. Поговорим, когда я вернусь.

— Четвертаки есть? — спросил он. Я расценил его слова как своего рода предложение мира.

— Пара штук найдется. Итак, поговорим, когда увидимся.

С этими словами я отключил телефон и задумался об Анджеле, задаваясь вопросом, уж не является ли это частью некоей общей системы — ее исчезновение и оказываемое на меня давление, включая аннулирование карточек и пропавшие электронные сообщения. У меня, однако, имелось слишком мало данных, чтобы я мог ответить на этот вопрос. Мне никак не удавалось понять, в какой точке пересекаются элементы этой головоломки.

Окинув взглядом комнату в сорок пять долларов за ночь, я обнаружил на столике небольшой буклет и пролистал его. Там, в частности, говорилось, что отелю «Невада» исполнилось семьдесят пять лет и в свое время он считался самым высоким зданием в этом штате. Семьдесят пять лет назад медные шахты принесли городу Элаю богатство и процветание, а о Лас-Вегасе тогда никто даже не слышал.

Я достал из сумки портативный компьютер лэптоп и, воспользовавшись бесплатной гостиничной линией связи «Вай-фай», попытался просмотреть свою электронную почту. Система, однако, отказалась принимать мой пароль, хотя я вводил его трижды, и я понял, что отрезан также и от своего почтового ящика. Тому, кто аннулировал мои кредитные карточки и отключил мобильный телефон, не составило труда изменить также и мой пароль.

— Просто какое-то безумие! — воскликнул я.

Не сумев установить контакт с окружающим миром посредством компьютера, я сосредоточился на его содержимом. Выведя на дисплей хранившуюся в нем информацию по этому делу и достав из дорожной сумки отпечатанные на бумаге материалы, я начал писать историю, рассказывавшую о моих приключениях в Неваде. Не прошло и часа, как у меня уже был готов репортаж объемом добрых тридцать дюймов. И смею вас заверить, это был хороший репортаж. Возможно, лучший из тех, что я писал в последние годы.

Прочитав текст и кое-где подправив его и подчистив, иначе говоря, сделав необходимую редактуру, я ощутил, что активная творческая работа способствовала возникновению у меня чувства голода, и, вновь пересчитав свою наличность, отправился в бар, тщательно заперев за собой дверь. В баре я заказал кружку пива и сандвич с мясом, примостился за угловым столиком и стал смотреть, что происходит в зале игровых автоматов, являвшемся как бы естественным продолжением помещения бара.

Наблюдения привели меня к невеселой мысли, что депрессивная обстановка этого заведения более всего напоминает обстановку какого-нибудь второразрядного шалмана и находиться здесь оставшиеся до встречи с заключенным Брайаном Оглеви двенадцать часов мне совершенно не улыбается. Выбора, однако, у меня не было. Меня словно приклеили к этому месту, и мне предстояло пребывать в подобном приклеенном состоянии до самого утра.

Снова пересчитав наличность, я отправился к стойке, чтобы купить вторую кружку пива, а также разменять несколько долларов на четвертаки, принимавшиеся самыми дешевыми из находившихся здесь игральных автоматов. Затем, заняв место в ближайшем к выходу из зала ряду, я начал скармливать никелевые монетки электронной машине, игравшей в покер. Первые семь четвертаков машина сожрала у меня почти мгновенно, но потом мне выпала выигрышная комбинация «фул хаус», за которой последовали «флеш» и «стрейт». Так что я довольно скоро стал подумывать о приобретении третьей кружки пива.