— Зачем? — осторожно спросила она.

— Может быть, отсосешь, если это стоит не больше пятидесяти. Или ты знаешь что-нибудь более завлекательное?

Лицо ее прояснилось. Он сделал предложение, назвал позу и сказал, сколько заплатит. Он не был полицейским.

— Нет проблем, дорогой. Я знаю много способов, как развеселить мужчину. Я здесь бываю каждый вечер, кроме четверга, в четверг меня приглашает прогуляться мой парень. И кроме воскресенья, потому что нет публики.

— Отлично. Может быть, через день или два, а? А у тебя есть место, куда мы можем отправиться?

— Готовь деньги, я приготовлю все остальное, — ответила она.

— Как тебя зовут?

Она на мгновение задумалась, потом сказала:

— Хизер.

— Ты совершаешь ошибку, — сказал Бешеный сам себе. Он ходил по комнате из угла в угол. — Наверняка это ошибка.

Но искушение было велико. Он посмотрел на лежавший на столе справочник личного состава полиции. Дэвенпорт, Лукас. Вот номер. Конечно же, это ошибка, но почему обязательно ошибка? Надо позвонить ему домой, попозже вечером, он будет к этому не готов. Конечно же, никакой автоматической записи разговора.

Бешеный все хорошенько обдумал и наконец записал телефон на листке бумаги, вышел на улицу, сел в машину, проехал с милю до телефонной будки и набрал номер. В трубке прозвучал один гудок, потом очень отчетливо раздался баритон. Он не спал.

— Детектив Дэвенпорт?

— Да. Кто это?

— Доброжелатель. Вчера вечером по телевизору я смотрел сообщение... У вас расхождение во взглядах с вашим начальством, и я хочу, чтобы вы знали вот что: вы абсолютно правы в отношении этого убийцы Бешеного. Этот ваш гомосексуалист не он. Гомосексуалист — не убийца. Вы понимаете меня?

— Кто это?

— Я не собираюсь вам ничего объяснять, но я утверждаю, что вы арестовали не того человека. Если вы спросите его, оставлял ли он записки, то он скажет, что понятия о них не имеет, верно? Он не знает, что нельзя убивать человека, которого ты знаешь. Нельзя иметь повод для убийства. Нельзя следовать плану, который легко станет понятным другим. Вы должны что-то сделать, чтобы исправить эту ошибку, в противном случае, боюсь, у вас будет серьезный повод для беспокойства. В ближайшем будущем Бешеный продемонстрирует всем, что этот человек невиновен. Вы все поняли, лейтенант? Надеюсь, что да, потому что это все, что я хотел вам сказать. До свидания.

— Подождите...

Бешеный повесил трубку, быстро вернулся к машине и отъехал. Проехав квартал, он начал хихикать от пережитого волнения. Он не предполагал такого прилива радости и радовался от души, как будто выиграл свое персональное сражение. В каком-то смысле так оно и было. Он дотронулся до лица противника.

Лукас сидел за чертежным столом, перед ним лежали правила игры. Размышляя, он потирал отросшую за день щетину. Записки. Этот человек знал про записки. Он специально их упомянул и правильно сделал. И говорил он с акцентом, с тем самым едва заметным акцентом. Техас. Нью-Мексико.

Лукас снял телефонную трубку и набрал номер Даниэля.

— Это Дэвенпорт.

Шеф все еще не проснулся.

— Дэвенпорт? Ты знаешь, сколько сейчас времени?

Лукас посмотрел на часы.

— Да. Пятнадцать минут третьего.

— Так какого черта ты меня разбудил?

— Мне только что звонил Бешеный.

— Что?!

Сон тут же слетел с Даниэля.

— Он процитировал мне записки. И говорит он с акцентом. Это действительно он.

— Черт! — Последовала пятисекундная пауза.

— Что он сказал?

Лукас повторил все то, о чем они говорили.

— Ты думаешь, это он?

— Думаю, что да. Более того. Он взбешен. Он видел репортаж Дженнифер, где она говорит о том, что я не считаю, что Смайз преступник. И он хочет, чтобы я все поставил на свое место. Господи, да он хочет, чтобы его уважали.

В трубке было тихо.

— Шеф!

— Итак, Смайз в тюрьме, а Бешеный вот-вот зарежет еще одну женщину, — пробормотал Даниэль.

— Нам нужно как-нибудь отделаться от Смайза. Попробуй завтра как-то умаслить общественного защитника. Маккарти присосался к Смайзу, как пиявка. Если мы сможем его нейтрализовать, то, может быть, и удастся уговорить парня дать нам алиби. Если получится, если он хоть что-нибудь скажет, можно будет его отпустить.

— А если нет?

— Тогда не знаю. Попытаемся еще что-нибудь придумать. Но если человек, позвонивший мне, и есть убийца, а я даю голову на отсечение, что так оно и есть, то я подозреваю, что Смайзу есть, что нам рассказать. Он уже посидел в хеннепинской тюрьме, а ты знаешь, каково там.

— Ладно. Давай так и сделаем. Господи, первый шаг мы сделали всего четырнадцать часов назад, а теперь надо делать второй. Завтра я позвоню нашим и посмотрю, что можно предпринять. А ты зайди в отдел убийств и напиши официальное заявление по поводу звонка. Предварительное слушание в понедельник? Если мы хотим что-нибудь сделать, то нужно успеть до этого срока. А то Бешеный сделает это за нас. Вот будет финт, а?

— Обычно он совершает нападения в середине недели, — сказал Лукас. — Сейчас уже почти утро четверга. Если он и в этот раз будет действовать, как всегда, то нападет сегодня ночью или подождет до следующей недели.

— Он сказал по телефону «в ближайшем будущем»?

— Да. По телефону мне показалось, что он не готов к этому шагу. Но тогда он мог... прикинуться.

— Хорошее слово.

— Я вот сижу и пытаюсь вспомнить точно, какие слова он употреблял. Были непростые слова... Он хитрый. И наверняка получил образование.

— Рад это слышать, — устало проговорил Даниэль. — Пошел он к черту. Поговорим завтра.

После этого разговора Лукас уже не мог сосредоточиться на игре и забросил ее. Он прошел на кухню, достал из холодильника пиво и выключил свет. В последний момент ему в глаза бросился желто-белый прямоугольник, о чем-то напомнивший ему. Лукас уже вышел в коридор, потом нахмурился, вернулся назад и снова зажег свет. Это была обложка телефонной книги.

— Где он взял мой номер телефона? — вслух спросил он.

Его номера не было в обычной телефонной книге.

«В служебном справочнике. Конечно же там».

Он снял трубку и снова позвонил Даниэлю, но телефон был занят. Дэвенпорт положил трубку на рычаг, походил по комнате, поглядывая на часы, и снова набрал номер.

— Что еще? — Теперь уже голос шефа звучал сердито.

— Это снова Дэвенпорт. Мне в голову пришла одна не очень приятная мысль.

— Можешь мне ее сообщить, — с досадой проговорил Даниэль. — Она добавит красок к моим ночным кошмарам.

— Помнишь, еще тогда, когда ты держал меня под наблюдением, ты считал, что это может быть полицейский, и у тебя на то были кое-какие причины?

— Да.

— Я вот что подумал: ведь он позвонил мне домой. Мой номер есть только в служебном справочнике. И потом Карла узнала полицейского на одной из фотографий...

— Только не это.

Он снова надолго замолчал, а потом сказал:

— Лукас, иди спать. Я вытащил Андерсона из-под одеяла и сообщил ему про звонок. Я еще раз ему позвоню и передам твои соображения. Завтра обо всем поразмыслим.

— Мы будем выглядеть просто идиотами, если окажется, что Карла указала на преступника, а мы не обратили на это внимания.

— Хуже того. Все будет выглядеть так, будто мы покрываем убийцу.

Телефон зазвонил, и Лукас разлепил глаза. Светло. Должно быть, уже утро. Он взглянул на часы. Восемь тридцать.

— Привет, Линда, — проговорил он, сняв трубку.

— Как ты догадался, что это я, Лукас?

— Потому что у меня такое ощущение, что запахло жареным.

— Шеф хочет видеть тебя прямо сейчас. Он сказал, чтобы ты оделся прилично, но прибыл сюда побыстрее.

Когда Лукас приехал, Даниэль и Андерсон сидели у стола шефа. Лестер расположился в углу, читая документы дела.

— Что произошло?

— Мы не знаем, — ответил Даниэль. — Но, как только я переступил порог, затрещал телефон. Звонил общественный защитник. Смайз хочет поговорить с тобой.