— Да пусть лучше мои ребята в сточной канаве окажутся в чем мать родила, чем когда-нить их старику придется глаза от людей отводить да прятаться по подворотням, чтобы кто-нибудь да не крикнул ему: «Эй ты, альфонсик!»

— Еще одно слово, и я тебе врежу! Разрази меня гром, ты у меня схлопочешь!

— Ты? Ни черта ты мне не врежешь. Я знаю, что я прав. Понял? Эта жизнь превратила тя в червя. А еще несколько лет назад ты был орел! Но ты ся опозорил. Да, я стукнул тя той ночью перед всем честным народом, а у тя даже духу не хватило дать мне сдачи! Не-ет, ты разревелся, сопли распустил! Вот во что тя превратила такая жизнь! И я скажу тебе, Арри, я это снова сделаю, клянусь Богом! Будь то на Пикадилли, перед лицом самой королевы, я снова те вмажу!

Мужчины смерили друг друга взглядами. Фабиан дернул плечами. Берт схватился за ручки тележки и поставил ее на колеса. Фабиан выдавил презрительную улыбку, с огромным трудом заставив себя приподнять уголки губ.

Не обменявшись больше ни словом, они разошлись, и каждый пошел своей дорогой.

Фабиан чувствовал себя не в своей тарелке. Он отправился к Баграгу пропустить стаканчик. Клуб был практически пуст. Майк стоял у дверей, прихватив окурок своими жуткими безжизненными губами. Баграг просматривал вечернюю газету.

— Здорово, Баграг, — сказал Фабиан.

— Угу.

— Что-то у тебя сегодня тихо.

— Хм.

— Видел Луиса?

Майк приподнял уголок рта и выдавил:

— Луиса взяли.

Фабиана прошиб холодный пот.

— За что?

— Нарушение общественного порядка, — ответил Майк.

Пианист, подметавший пол, добавил:

— Они метут всех подряд, всех ребят, о которых им известно. Это все из-за Коронации.

— А мне-то что? — вызывающе спросил Фабиан. — Они меня не знают.

Он в два глотка осушил свой стакан. Баграг, уставясь в газету невидящим взглядом, думал о чем-то своем.

— Ну, пока, — сказал Фабиан. Весьма расстроенный, он вышел из клуба. На углу Оксфорд-стрит его окликнула немолодая женщина с головой, смахивающей на размоченную в бренди голову Каракаллы. [29]

— Эй, Гарри! Слыхал о Чарли?

— Я виделся с ним некоторое время назад. А что?

— Его взяли.

— Что?! Когда?

— Десять минут назад, прямо у него дома. Вот оно как бывает: сегодня здесь, а завтра там…

В животе у Фабиана что-то затрепыхалось.

— Ну а мне-то что до этого? — сказал он. — Чарли — кретин, каких поискать. Надо полагать, он где-то прокололся. Я…

Кто-то тронул его за плечо, и сердце Фабиана чуть не выпрыгнуло из груди. Побледнев, он обернулся и увидел мистера Артура Майо Кларка. Фабиан облегченно рассмеялся:

— А-ха-ха! Ну и напугали же вы меня!

— Что, совесть нечиста? — осведомился мистер Кларк, обнажая один зуб в некоем подобии улыбки.

В этот миг Фабиана осенило. Он произнес:

— А я как раз собирался с вами потолковать. У меня к вам дело…

— Тогда давай прогуляемся вместе.

Фабиан и мистер Кларк зашагали в сторону Оксфорд-серкус.

— Мистер Кларк… Вы ведь знаете мою Зои?

— Да.

— Что-то ей в последнее время изрядно поднадоел Лондон.

— Да?

— Она тут подумывает о том, чтобы уехать за границу.

— В самом деле? И куда же?

— Ну… А куда вы посоветуете?

— Ясно. Ты хочешь, чтобы я подсказал тебе, куда лучше уехать?

— Да.

— Вот, значит, в чем все дело, — проговорил мистер Кларк. — Зои… Ну-ну…

— Так что?

— Ну, тут есть свои проблемы. Во-первых, она брюнетка. Там, за границей, предпочитают светленьких. Потом, опять же, с каждым днем все только усложняется…

— Но она потрясающая красотка.

— Но смуглая.

— И молодая!

— Двадцать четыре. Фабиан, меня это не очень вдохновляет, совсем не вдохновляет. В любом случае, как она сама к этому относится?

— Предоставьте это мне. Если все будет нормально, во что это обойдется?

Мистер Кларк пожал плечами и сказал:

— От ста до ста пятидесяти фунтов.

— Боже правый! Имейте же сердце!

— Моя задача не из простых. Ведь Зои… хм… мягко говоря, не маменькина дочка.

— Но вы ведь отлично знаете, что с Зои не будет никакого беспокойства.

— Все равно это ничего не меняет. Возможно, мне и удастся устроить дело за сто пятьдесят фунтов. Если тебя это не устраивает, то… — Мистер Кларк взмахнул правой рукой, что должно было означать: «Что ж, тогда можешь убираться ко всем чертям».

— Когда?

— Вальдес отплывает из Кардиффа через три недели.

— А раньше никак?

— Нет. Мы еще увидимся; но если хочешь заключить эту сделку, ты и Зои должны быть в Кардиффе в пятницу ровно через две недели.

— Идет, — сказал Фабиан, — я вам позвоню.

— Здесь мы расстанемся. Дальше со мной идти не надо. Спокойной ночи, Фабиан.

В облике и характере мистера Кларка было что-то такое, от чего у Фабиана мурашки бежали по телу. Этого человека словно вытесали из глыбы льда. Фабиан зашел в кафе и заказал тарелку горячего супа. Его снова одолели тяжелые мысли…

Сто пятьдесят фунтов — деньги немалые, спору нет, — но продать Зои? Отослать ее прочь? «Она работала на тебя в поте лица, — увещевала его совесть. — Она от тебя без ума. Она готова умереть за тебя». И снова ей возражал рассудок: «Она для тебя — источник средств существования!» Потом он подумал о ста пятидесяти фунтах. С такими деньжищами он сможет махнуть в Монте-Карло и сыграть пару раз в казино. О том, какая там жизнь, он знает не понаслышке: видел несколько раз в кино… Толпы блистательных аристократов, князья, красивые женщины, бесконечные столы, груды монет, рулетка, дробный стук шарика. Он увидел себя в шикарном черном фраке, восседающим за столом, лениво поигрывающим огромной, как муравейник, кучей денег и фишек. Дамы в сверкающих бриллиантах взволнованно шепчутся за его спиной: «Лорд Фабиан сорвал банк. Он выиграл миллион франков, мон дье!» Тук-тук-тук-тук — постукивает шарик, и крупье своей лопаточкой придвигает к нему очередную тысячу франков. «Банк сорван».

А потом, словно человек, пораженный неожиданной догадкой, которая вдруг оказывается ключом к решению запутанной проблемы, Фабиан пришел к поразительному выводу: со ста пятьюдесятью фунтами в кармане он сможет запросто сорвать банк в Монте-Карло. У него не оставалось никаких сомнений на этот счет.

— Чек! — воскликнул он. Серийный номер его счета — 1253897. Если сложить эти цифры, то получится 35. Три плюс пять равняется восьми. А восемь, по глубокому убеждению Фабиана, его счастливое число. Даже если бы он нашел на улице десятифунтовую банкноту, он не был бы так счастлив. «Так вот где собака зарыта!» — воскликнул он. Подсчитал деньги: у него было ровно пять фунтов наличными.

Фабиан поймал такси.

— В «Серебристую лису», — сказал он водителю.

Он закажет бутылку шампанского и пригласит на танец пышную брюнетку. На это придется потратить все деньги, которые есть у него в кармане, но это уже не имеет значения. Ведь скоро он сорвет банк.

Фабиан был первым вечерним посетителем. Носсеросс встретил его с неподдельным энтузиазмом:

— Гарри! Рад снова тебя видеть! Отлично выглядишь! Я слышал, ты процветаешь! Ну скажи мне, с кем дела делаешь?

— Привет, Фил! Черт, ты тоже выглядишь неплохо!

— Давай присядем, Гарри. И ты мне все расскажешь.

— Я хотел дать тебе пару билетов на мое первое шоу.

— Очень мило с твоей стороны, Гарри. Я очень тронут, правда. — Носсеросс обернулся и крикнул:

— Эй, Хелен, дорогая! Пришел твой старый друг.

— О! Мистер Фабиан, неужели это вы? Я о вас вспоминала, — сказала Хелен.

— Я тоже о тебе вспоминал, детка, — сказал Фабиан, — я тут подумал: «Пойду-ка я к Филу, погляжу на самую красивую брюнетку в Уэст-Энде…» Фил, как насчет шампанского?

— Сию минуту, Гарри!.. Адам! — Носсеросс встал из-за стола. Фабиан придвинулся поближе к Хелен.