Когда Кроуи, явный лидер оппозиции, начал говорить, у Мартина потемнело в глазах. Он вцепился в ручки изящного, обитого синей кожей кресла. Голоса звучали как бы издалека, перед глазами появился черный туман, потом он стал красным и понемногу рассеялся. Кроуи все еще говорил, обращаясь к председателю. Казалось, никто не заметил, в каком состоянии находится Мартин.

Развязка была точно такой, как предсказывал Вест. Столь значительная сумма не могла быть предоставлена одному человеку. Вслед за этим последовали многочисленные комплименты.

Мартин резко оборвал их:

— Все сводится к следующему, джентльмены. Я скорее продам «Кеннеди», чем буду подотчетен совету директоров, кучке кляузных, нервных стариканов, которые будут всего бояться. — В его голосе и во взгляде, которым он обвел сверкающий махагоновый стол, было презрение.

— Где же вы найдете покупателя? — спросил кто-то.

— Без сомнения, — горько ответил он, — какой-нибудь из многочисленных универмагов заинтересуется моим предложением. Они смогут устроить в цоколе отдел распродаж, а на Рождество мастерить пещеру для Санта-Клауса.

Он резко развернулся и вышел, не сказав больше ни слова.

— Блестящий человек, — вымолвил Кроуи, сложив вместе кончики пальцев. — Но сумасброд, полный сумасброд. Мы все сделали правильно, джентльмены.

Пэт включила свет и закричала от испуга.

— Ой! Что ты делаешь в моей кровати?

— Сплю, — сказала Вики, жмурясь от яркого света. — Который час?

— Почти семь.

Вики резко спустила ноги с кровати.

— Я проспала несколько часов. Я собиралась вздремнуть полчасика и, должно быть, впала в забытье. Прости, я собиралась приготовить поесть к твоему приходу.

— Спасибо, дорогая. Я расцениваю это желание как поступок; мы сможем приготовить ужин вместе. Омлет с сыром и кофе.

Как говаривал мистер Рансиман, Пэт знала, что почем. Поэтому она мгновенно поняла — что-то случилось этим утром. Когда они прощались сегодня утром, Вики стремилась вернуться домой как можно скорее. И вот она снова видит Вики, бледную и измученную, с дрожащим голоском. Пэт продолжала говорить как ни в чем не бывало и ждала, когда сестра сама расскажет о причинах своего вторичного появления в ее квартире.

— Умойся и приведи себя в порядок. А я сама все сделаю. Я чувствую себя маленькой доброй Хэтти, сплошь состоящей из любви и сострадания. Колин попросил меня выйти за него. Он зашел сегодня утром в магазин и сделал предложение среди поясов для чулок и лифчиков.

— Какой он смелый. Многие мужчины испугались бы на его месте. Что же ты ответила?

Пэт улыбнулась:

— Я ответила — только попробуй не женись на мне. Он поцеловал меня за прилавком, а потом ввалился огромный носорог и все увидел. Колин пискнул и испарился, а я обнаружила, что носорогом была покупательница, которой потребовалось белье «Очарование молодости». Так что теперь я, похоже, обручена.

— Дорогая, я так рада за тебя! — воскликнула Вики, крепко обняв сестру.

Внезапно она начала плакать, задыхаясь от громких рыданий.

— Но, Вики, — пробормотала Пэт, — мне казалось, что тебе нравится Колин.

Вики потянулась за платком.

— Очень, очень нравится. Я в восторге.

— Очень похоже, — печально сказала Пэт. — Не важно, поплачь как следует. Вылей все до конца. Я приготовлю ужин, а затем ты все расскажешь тетушке Пэт. Давай-ка осуши свои слезы.

— Прости, — улыбнулась Вики.

— А теперь, — произнесла Пэт, когда с омлетом было покончено и они сели перед электрическим камином, держа в руках по чашке кофе с молоком, — рассказывай.

— Я бросила Мартина.

Пэт подавилась и со стуком отставила свою чашку.

— И тут пришла я. Это было вчера, дорогая. Ты вернулась к нему сегодня утром, разве ты не помнишь?

— Когда я вернулась сегодня утром, — низким голосом сказала Вики, — то обнаружила, что он ненавидел меня и всегда хотел от меня избавиться.

Пэт задумалась.

— И как ты это обнаружила?

— Мне сказали.

— Кто? Сам Мартин?

— Женщина, которую он любит на самом деле. Стефани.

— Вздор!

— Что?

— Я сказала — вздор, милая. Это та маленькая лживая актрисуля, сплошной писк и ноги от ушей. На твоем месте я бы выцарапала ей глаза.

Вики истерично рассмеялась:

— Я уже дала ей пощечину вчера. И должна сказать, что мне стыдно. Леди так не ведут себя.

— Почему ты снова не сделала это сегодня?

— То, что она сказала, похоже на правду. Все совпадает.

— Почему совпадает — и что?

Впервые Пэт услышала почти всю правду о замужестве Вики. Не все, разумеется, но достаточно для того, чтобы она могла понять, что слова Стефани могли быть правдой.

— Мне так стыдно, Вики, — тихо проговорила она, когда Вики наконец замолчала. — Моя влюбленность в Колина сделала меня эгоисткой. Это как раз тот случай, когда любовь ослепляет. Я никогда даже не подозревала, что твое замужество не было… настоящим. Конечно, я знала, что у вас раздельные спальни и тому подобное, но… но как он мог так с тобой обращаться?

— Я не жалуюсь. Ведь ему совсем не нужна была жена. Просто ему требовалось отомстить Стефани. А я была такой романтичной маленькой дурой. Я думала, что, окружив его заботой, смогу заставить его полюбить меня. Мартина! Кто угодно, только не он, мог клюнуть на домашний уют.

— Я знала, что с ним не может быть просто, но ведь это же Мартин, не так ли?

— Да, — сказала Вики сдавленным голосом, что заставило Пэт пристальнее вглядеться в нее.

— Ты действительно любишь этого парня?

— Конечно, люблю, глупая. — Вики проглотила слезы, и они обе рассмеялись, чтобы не расплакаться.

Пэт поправила выбившуюся прядь блестящих волос и искоса взглянула на нее.

— Ты странное создание. Похоже, ты и вправду вышла замуж по любви. Но почему ты любишь его?

— Разве это можно объяснить? Он такой беспомощный — иногда.

Пэт залилась очаровательным смехом:

— Прости. Я смеюсь не над твоей ситуацией, которая, как я вижу, для тебя довольно трагична. Но любой менее беспомощен, чем Мартин Кеннеди…

— Он беспомощный, потому что слеп и глух. Он так поглощен деньгами и властью, что просто не замечает маленьких земных радостей.

— Он чудовище. Он не человек.

— Внутри он человек. В самой глубине. Так должно быть, Пэт. Я ставлю мою жизнь на это. Вот почему я так упорствовала по поводу Ричарда. Он не должен так поступать с ним. Он должен видеть, куда это заведет его. Иначе он никогда больше не будет счастлив, сколько бы ему ни пришлось прожить. Ричард станет преследовать его совесть.

— Рано или поздно он будет наказан.

— Этого я и боюсь. Нельзя подражать богам и оставаться безнаказанным. Я боюсь, что боги уничтожат его, если он не сделает выводов.

Пэт закурила сигарету и выпустила дым из ноздрей — не очень успешно, так как тут же закашлялась. До сих пор она ждала удобного момента. И вот теперь она сказала:

— Мартин приходил ко мне в магазин сегодня утром, он искал тебя. Мне показалось, что он очень любит тебя и боится потерять. Тем не менее…

Вики была уже на ногах.

— Ты, маленькая гадость! Почему ты не сказала об этом раньше?

— Наверное, потому, что ты сразу бы бросилась к его ногам, а я так никогда и не узнала бы всей тайны.

— Я могу задушить тебя. Разве ты не понимаешь, что это важно? Был ли он обеспокоен, или сердит, или холодно вежлив?

— Он был испуган. Я торжественно поклялась ему, что ты не у меня, и сказала, что ты у себя дома, спишь, по всей видимости. — Она собрала чашки и блюдца, немного помолчала и добавила: — Между прочим, он сообщил мне, что просил Ричарда вернуться в универмаг.

— Спасибо за ужин, дорогая. Я должна лететь. Тебе придется самой вымыть посуду, но это пойдет тебе на пользу.

Пэт снова толкнула ее на прежнее место.

— Эй, подожди секунду, рыжеголовая. Когда я пришла, ты выглядела как увядший салат стоимостью два пенни. Я даже испугалась. И сейчас ты все еще не в себе. Сядь-ка и успокойся. Обдумай все еще раз. Хорошенько выспись. Утром я отправлюсь повидаться с Мартином, если ты этого пожелаешь, скажу ему, что ты здесь, и разведаю обстановку.