Закупщицей в этом отделе работала Китти Шоу, одна из ее близких подруг.
— Ты только посмотри на это, — сказала она, показывая Вики длинное и широкое манто. — Норка.
— М-м-м, — Вики нежно погладила великолепный мех. — При рождении нас доставили не по тем адресам, Китти. Мы должны были родиться герцогинями.
— Не каждая герцогиня может позволить себе такое, моя кошечка. Как себя чувствует сегодня наш капитан? Рвет и мечет?
— Почему бы это? Китти, что происходит?
— И правда, что происходит? Только не говори, будто ты не знаешь. Посмотри, зажглась твоя лампочка.
И в самом деле, на стенной панели замигала маленькая желтая лампочка — сигнал того, что мистер Кеннеди приехал и требует своего секретаря. Вики пришлось поспешить к лифту, так и не выяснив загадку. Наверное, какой-нибудь пустяк, девушки всегда волнуются по тому или иному поводу. Так или иначе, Пэт все расскажет ей вечером.
Она быстро прошла в офис, но там оказался только Ричард.
— Попридержи лошадей, — дружелюбно сказал он. — Шеф еще не спрашивал тебя. Но я подумал, что лучше, если ты будешь на месте, когда он это сделает.
— Спасибо. Ричард, что-нибудь случилось? Универмаг весь взбудоражен. Пэт говорила что-то об утренних газетах.
Лицо Ричарда помрачнело.
— Так и есть. Я только что прочитал о помолвке Стефани Джойс с лордом Линмутом.
— Нет! Ричард, но это так ужасно для мистера Кеннеди. — Она невольно опустилась на стул. — Какими бы ни были его чувства к ней, все знали, что они уже несколько недель вместе. Бедный, бедный мистер Кеннеди.
— Вики, ты понимаешь, что мы, наверное, единственные в Лондоне, кто действительно сочувствует Мартину Кеннеди? Я — потому что понимаю, как ему тяжело, а ты — ну, я не знаю, в силу каких глупых причин женщины жалеют мужчин. Это затронет его самое уязвимое место — самолюбие.
— Если бы мы могли как-нибудь ему помочь!
— Как? Как мы можем помочь человеку, который знает, что весь Лондон над ним насмехается?
— Понятия не имею. Но если что-то можно сделать, то я это сделаю.
— Я знаю.
Приглушенный зуммер на столе Вики прозвенел два раза. Она быстро собрала утреннюю почту и направилась в комнату своего начальника, чувствуя странную нервозность и надеясь, что он не заметит этого. Он ни в коем случае не должен догадаться, что она знает о Стефани Джойс.
Мартин Кеннеди, глубоко засунув руки в карманы, стоял у высокого, обрамленного бархатными занавесями окна, угрюмо разглядывая оживленную улицу, шумящую шестью этажами ниже.
Он был высоким — более шести футов — и широкоплечим. Но, несмотря на свои габариты, двигался легко, с уравновешенной грацией леопарда. У него были резко очерченные, мрачные черты лица. Его карие глаза прятались под длинными ресницами и насупленными бровями. Иногда его угрюмое, но красивое лицо освещала внезапная улыбка, неожиданно ослепительная и чарующая.
Вики бесшумно подошла к столу по толстому персидскому ковру. Кеннеди не двинулся с места, никак не отреагировав на ее появление. Смятая газета лежала открытой на столе.
Она стояла молча, спокойно и терпеливо. Через мгновение он скажет ей, что ему нужно. Она привыкла к его молчанию.
Внезапно, не повернув головы, он сказал:
— Подойдите, мисс Лэдлоу.
Вики послушно приблизилась к окну. Сверху машины были похожи на разноцветные игрушки.
Только теперь он посмотрел на нее, по-прежнему не говоря ни слова, и внимательно разглядывал ее в течение минуты. Затем, видимо удовлетворившись результатами осмотра, он слегка кивнул и произнес:
— Сядьте, пожалуйста.
Она прошла к своему месту напротив его стола. Кеннеди придвинул ей стул, а затем уселся в свое кресло. Он провел рукой по лицу, как будто прогоняя какое-то видение, вздохнул и проговорил низким голосом:
— Вы выйдете за меня замуж, мисс Лэдлоу?
Ее сердце испуганно подскочило и забилось с почти запредельной скоростью. Какое-то мгновение она не могла ничего сказать, а только смотрела на него, безмолвно, разжав губы, со смятенным выражением в глазах.
— Простите, — мягко сказал он. — Я испугал вас. Наверное, я сначала должен был вас подготовить. Успокойтесь и подумайте над моим предложением.
— Почему же вы хотите жениться на мне? — Но пока Вики говорила, она поняла, что знает ответ; в ее оцепеневшей душе стало подниматься чувство страстного негодования. Ее взгляд упал на смятую газету, и она тут же, с абсолютной ясностью, осознала, почему Мартин Кеннеди сделал ей такое нелепое предложение.
— У меня есть причины, иначе я не стал бы просить вас об этом. Обдумайте мои слова хорошенько, пожалуйста. Я могу полностью обеспечить ваше будущее. Если бы мне удалось поговорить с вашим отцом, то, думаю, он бы согласился…
— Мой отец умер.
— О, простите. Но, впрочем, может, вы уже обручены с кем-нибудь или что-то в этом роде?
— Н-нет. У меня никого нет — кроме моей младшей сестры Пэт, она работает у вас. Нас только двое.
— Понятно. В этом случае, как я полагаю, материальная сторона вопроса вам не совсем безразлична.
— Конечно нет. Это очень важная вещь. Но не самая важная, когда вступаешь в брак.
— Если бы вы были француженкой, то думали бы по-другому.
— Но я не француженка. И я верю в замужество по любви.
— На английский или американский лад? Неужели статистика английских и американских браков такая радужная?
— Ну, нет… по крайней мере, я не знаю.
Она может отказать ему, разумеется. В самом деле, она не понимает, почему вообще она здесь сидит и спокойно обсуждает с ним эту перспективу. Она должна немедленно выйти из офиса и никогда больше здесь не появляться. Но его уверенная манера говорить удерживала Вики — они обсуждали женитьбу так, как будто в ней участвовали два посторонних человека, которых она даже не знала.
— Если вы согласитесь, — услышала она его слова, — я бы хотел, чтобы объявления появились в завтрашних утренних газетах — ах, нет, сначала я должен кое-что уладить, — но по крайней мере в течение недели.
Разумеется, в таком случае смеяться начнут уже над Стефани. Модный Лондон, хихикающий этим утром над забавным положением Мартина Кеннеди, будет смеяться над тем, как остроумно переменилась ситуация. Вики вспомнила, как пять минут назад говорила: «Если бы только мы могли что-нибудь сделать для него!» Но она и представить себе не могла что-нибудь столь радикальное.
Она любила этого мужчину. Это было ей ясно без малейшей тени сомнений. А он был в беде — оскорбленный, запутавшийся, публично униженный. И она может спасти его, если захочет. Она может помочь ему в этот тяжелый момент. Внезапно любовь и сочувствие переполнили ее сердце. Ей захотелось прижать его к себе и успокоить. Вики знала, что любовь светится в ее глазах, поэтому она стала смотреть на свои дрожащие руки, сложенные на коленях.
Но его будущее? Она не может позволить ему поступить таким образом, это может испортить ему жизнь. Ведь она никто, обычная девчонка. Неохотно она закрыла за собой врата рая и отвернулась.
— Нет, так не пойдет, — покачала она головой. — Я слишком проста для вас.
Кеннеди посмотрел на нее в изумлении. Менее всего он ожидал подобного ответа. Он был готов к отказу, но не по такой причине.
— Проста! Моя дорогая, вы когда-нибудь смотрелись в зеркало?
Вики подняла на него глаза.
— Смотрелась ли я в зеркало? — озадаченно переспросила она.
— Вы изумительно красивая женщина. Если вас соответствующим образом одеть, вы тут же завоюете город.
Она слегка покраснела, быстро оглядев свой элегантный костюм. Он протестующе поднял руку.
— О, я не критикую ваш костюм. Вы прекрасно одеты для секретарши. Я имею в виду роскошную одежду — платья из Парижа, меха, драгоценности и так далее. Подходящая одежда, прическа, окружение могут превратить вас в ослепительную красавицу. Цвет ваших волос, например, совершенно потрясающий.
В его голосе зазвучал энтузиазм, и, хотя Вики никогда не думала о себе как о чем-то особенном, она понимала, что он прав. Потому что он был Мартином Кеннеди и знал толк в таких вещах, и никогда, никогда не совершал ошибок. И если она действительно такая красавица, значит, ей есть что предложить ему. Она старалась размышлять разумно, но ей это давалось с трудом; она знала только, что любит Мартина Кеннеди и хочет ему помочь. Она боялась взглянуть на него, поэтому не поднимала глаз, ожидая, что он скажет еще.
