Мартин рассматривал классические пропорции ее стройной фигурки оценивающим взглядом продюсера, озабоченного тем, как лучше преподнести эту красоту восхищенной публике. Он родился со страстным стремлением к красоте; его волновали цвет, фактура, узоры, формы — это было воспитано в нем его матерью. Но жестокий мир лишил их удовольствия пользоваться красивыми вещами, и его жизнь сузилась до постоянного стремления обладать ими не ради самих вещей, а ради жажды обладания. Ему нужно было подержать эту красоту в руках — не для себя, а чтобы водрузить ее на пьедестал, чтобы сказать миру: «Посмотрите! Вы лишили красоты мою мать, но посмотрите, что у меня есть теперь!»

Та же жажда обладания лежала в основе его страсти к Стефани. Она была признана самой очаровательной женщиной Лондона — значит, ему нужно было завоевать ее. Но Стефани, с ее страстностью, вызывала в нем также и другие желания. Впервые в жизни ему хотелось обладать не просто красотой, а конкретной женщиной. Но Стефани посмеялась над ним и ускользнула от него. Впрочем, несмотря на это, она все еще держала его в плену своего очарования.

К Вики он не испытывал такого влечения. Он видел, что она моложе и красивее Стефани, и, следовательно, ему удастся достойно ответить на вызов. Вики всего лишь шахматная фигура, которой можно нанести удар, предназначенный Стефани, сделавшей выбор в пользу титула лорда Линмута.

Но сейчас, когда он смотрел на Вики, в нем внезапно проснулось чувство, которое раньше ему было незнакомо, — жалость. Он не сомневался, что она охотилась за его деньгами, как и большинство хорошеньких девушек, которых он встречал, но почему-то сейчас она выглядела такой невинной и испуганной.

— Так почему ты не спустилась? — снова спросил он, но уже не так резко.

— У меня болит голова. Мне следовало надеть сегодня солнечные очки.

— Ну что ж, — сказал он, взглянув на поднос с чаем, на котором лежала пачка аспирина. — Я попрошу, чтобы ужин тебе прислали в комнату. Но ты должна спуститься на танцы. Мы обещали, что присоединимся к компании Пита Манфреда. Я зайду за тобой в девять.

Последовало короткое напряженное молчание. Вики слегка наклонила голову:

— Хорошо.

У двери он замешкался.

— Видишь ли, Вики, — сказал он более мягко, — у этой сделки есть свои неприятные стороны. Приходится выполнять ее условия, даже если ты не в настроении. Но надеюсь, что твоя головная боль уже утихла.

— Она пройдет. — В ней снова вскипела ее бойцовская кровь. Хорошо, Мартин, если ты хочешь, чтобы дело обстояло таким образом, ты это получишь.

Когда он закрыл за собой дверь, Вики швырнула подушку в бесчувственную панель. Затем позвонила Грете.

— Я все-таки надену золотое платье, Грета.

Ровно в девять Мартин постучал в дверь Вики. Она ждала его. Ее головная боль прошла, но волнение не утихло, отчего ее спина была напряжена, а глаза вызывающе блестели. Наряд Вики явно доставил Мартину удовольствие. Очаровательная, воодушевленная девушка, в изысканном платье, выбранном им самим. Сегодня вечером все глаза будут устремлены на нее — сверкающий золотой язычок пламени в его руках. Ее успех, ее блестящая внешность станут предметом обсуждений — молва будет распространяться и распространяться, пока не достигнет ушей Стефани, и она поймет, что Мартин Кеннеди не нуждается в ней.

С поклоном он предложил Вики руку.

— Великолепно, — тихо произнес он. — Я доволен тобой, Вики.

Они вплыли в бальную залу — богатые, счастливые, красивые молодожены, хорошо осознающие, какое впечатление они производят.

Пит был потрясен.

— Вы — королева сегодняшнего вечера, — шепнул он Вики.

Пит пригласил ее на вальс. Вики быстро, но ослепительно улыбнулась ему. Его восхищение помогало ей укрепить боевой дух.

— Это всего лишь платье. Его для меня выбрал Мартин. Не правда ли, он умен?

— Как всегда покорная жена, — насмешливо сказал он. — Вы так ослеплены этим парнем? Почему бы вам для разнообразия не взглянуть на меня?

— Я так и делаю, Пит. Но, видите ли, Мартин — мой муж. Я его очень люблю.

Он негромко присвистнул:

— Неужели?

— Разумеется.

— А он тоже вас очень любит?

— Почему бы вам не спросить его самого? — Но на этот вопрос не существовало ответа. Разве можно было сказать: «Мой муж женился на мне, чтобы разозлить женщину, которую любит»? Она улыбнулась, наслаждаясь музыкой и тем впечатлением, которое производило на окружающих ее платье.

Рука Пита сжала ее крепче, он увлек ее под золоченую арку.

— Моя госпожа, я сам не на шутку влюблен в вас.

Ее сердце дрогнуло. Она поняла, что это серьезно. Это не было мыльным пузырем, рожденным из полумрака, музыки и очарования ночи. В его голосе, глазах была искренность, которую нельзя было не заметить. А сам Пит был так опасно привлекателен…

— Если бы это было так, — легкомысленно заявила она, — то мне пришлось бы обернуться белым лебедем, три раза облететь вокруг вышки для ныряния, издавая жалобные вопли, а затем исчезнуть навсегда. Так что хорошо, что это неправда.

Ее голос звучал твердо, но не настолько, чтобы он смог вообразить, будто она всерьез отнеслась к его нелепому заявлению.

Какое-то время они танцевали молча.

— Вы рассердились на меня, миссис Кеннеди?

— Конечно нет. Я просто думала — что-то я давно не видела Мартина.

— Я тоже. Но я с радостью его замещу. Пойдемте на террасу. Здешняя луна — это что-то особенное.

Разве это повредит кому-нибудь — легкий флирт, поцелуй при луне? Ведь она так нуждается в теплоте, симпатии, понимании. А Пит ужасно, ужасно привлекателен — но ведь так легко вступить на эту дорогу и так тяжело повернуть назад. Она покачала головой:

— Нет, спасибо. Террасы меня не интересуют. Я думаю, мне нужно поискать Мартина.

Куда бы ни отправился Мартин, у Вики не было ни малейшего желания мешать ему. Она проскользнула в свою комнату, открыла балконную дверь и ступила в теплую бархатную ночь. Отсюда звуки танцевальной музыки были едва слышны.

Балконная дверь в номере Мартина тоже была широко открыта. В комнате горел приглушенный свет, занавеси были задернуты. Вики прошла по балкону к окну Мартина и постучала в стекло.

— Мартин, ты здесь?

Через мгновение он ответил:

— Что тебе нужно?

— Ничего. Я увидела свет и удивилась. С тобой все в порядке?

— Вполне.

Вики колебалась. Теперь ей следовало бы удалиться на свою половину балкона. Но вместо этого она зашла внутрь.

Мартин сидел в шезлонге с серым от боли лицом. Она быстро опустилась перед ним на колени.

— Ты болен. Что я могу сделать? Позвать врача?

Он слабо улыбнулся и похлопал ее по руке.

— Нет, спасибо. Сейчас пройдет. Я не послушался совета доктора, вот и все.

— Но что это?

— Высокое давление. В голове как будто стучат молотки. Глупые доктора твердят, что это от чрезмерной работы. Они не понимают, что мне нужно руководить бизнесом. Говорят, что я должен раньше ложиться, легче ко всему относиться, не курить и не пить, соблюдать диету. — Он с явным усилием повернул голову и добавил: — И я не должен раздражаться. Извини за сегодняшнее.

Счастье вспыхнуло в сердце Вики. Вот та область, в которой она может помочь Мартину. Он отчаянно нуждается в том, что она может дать ему, — в мире, спокойствии, отдыхе. У нее тут же зародились дюжины планов. Она решительным жестом отмела его извинение.

— Это не важно. Единственное, что по-настоящему важно, — это твое здоровье. Может, нам не стоит вести такой бурный образ жизни? Мы могли бы посещать эти прелестные маленькие деревушки, немного гулять пешком, сидеть на солнце и проводить тихие вечера вместо того, чтобы каждый вечер просиживать в казино.

— Тебе будет скучно.

— Скучно? Я буду в восторге от этого. И для тебя это будет гораздо лучше. У тебя не было отпусков многие годы. Отдохни по-настоящему. Сейчас я могу что-то сделать для тебя? Тебе нужен врач?

— Нет. У меня где-то есть таблетки — кажется, в ящике комода.