Милостивая Богиня, отчаянно взмолилась она. Позволь мне найти защищенное место. Я так устала. В этот миг шторм на мгновение разогнал снежные хлопья, и ее взору открылось небольшое скопление скал, стоявших у подножия отвесной стены. Сделать несколько шагов, остававшихся, чтобы дойти туда, оказалось невероятно трудно. Из последних сил она спряталась за скалой. Тут переносить шторм было намного легче. Не чувствуя ледяного ветра, ослабленное тело Сунниваа оказалось охвачено обманчивым теплом, которого на самом деле не было. Она чувствовала себя в безопасности, и ей не хотелось ничего, кроме как иметь возможность отдохнуть здесь. Она обессиленно закрыла глаза и полностью отдалась на волю приятного чувства защищенности.

— Сунниваа, почему ты не отвечаешь? — настойчивые крики Наэми мешали Сунниваа погрузиться в пучину сна.

— Оставь меня в покое, Наэми, пожалуйста! Я устала, мне нужно поспать, — бесцветным голосом ответила она.

— Нет, тебе нельзя этого делать! — в голосе туманной эльфийки сквозила паника. — Если ты уснешь, то непременно замерзнешь. Ты слышишь меня, Сунниваа?

— Да, — образы цветущей лесной поляны плясали перед глазами Сунниваа, а мягкие лучи солнца согревали ее озябшее лицо. — Наэми, ты только посмотри! Здесь такая чудесная поляна, столько цветов, столько солнца, столько…

— Сунниваа, ты не должна ступать на эту поляну! Ты меня слышишь? — призывы Наэми едва не захлебнулись. Она снова и снова звала девушку по имени, но та даже не подозревала об опасности, которой подвергалась. Единственное, что она чувствовала, — это раздражение из-за постоянных криков Наэми, которые мешали ей ступить на заманчивую полянку.

— Сунниваа! Ты должна выпить сока из того флакона, что подарила тебе Мино-Тей! — кричала эльфийка. — Немедленно!

— Какого еще флакона? — зевнула Сунниваа.

— Флакончик, Сунниваа, скорее!

Флакон? Мино-Тей? Ах да! Не отрывая взгляда от прелестных цветов, Сунниваа зубами сняла оледеневшую перчатку. Потом нащупала в рюкзаке флакончик, который эльфийка давала ей целую вечность назад. Может быть, тогда она от нее наконец-то отстанет? Когда она ее наконец обнаружила, пальцы ее совершенно обледенели.

— Нашла?

Сунниваа не ответила. Она никак не могла открыть флакончик.

— Сунниваа, ты должна выпить это!

— Да я же пытаюсь.

Наконец крышка поддалась. Сунниваа неохотно поднесла флакон к губам и глотнула горькой жидкости. Она обожгла желудок, распространяя по всему телу приятное тепло. Усталость исчезла без следа, а прелестная картина перед глазами стала таять. Полянка исчезла. Разум снова работал ясно. Вдруг Сунниваа осознала, что едва избежала смерти.

— Спасибо, Наэми!

— Во имя Богини, Сунниваа! Я уже думала, что потеряла тебя, — в голосе Наэми звучало облегчение. — Тебе лучше?

— Я чувствую себя хорошо, — заверила ее Сунниваа. И действительно, откуда-то взялись новые силы, по рукам и ногам разлилось приятное настоящее тепло. Она понятия не имела, сколько времени уже прошло, но буря по-прежнему бушевала за спасительными скалами. Снежные хлопья то и дело обрушивались на скалы, дул холодный ветер, Сунниваа было холодно. Ничто не могло ее заставить вылезти отсюда еще раз.

И вдруг она осознала, что не сумеет увидеть свою цель, если погода не прояснится. Сунниваа вздохнула и съела кусок сухого хлеба, который нашла в сумке. Покончив с ним, девушка стала искать в сумке перчатки. Они упали на землю, и их до половины присыпало снегом. Хотя ей было не холодно, сколько продлится действие напитка на травах, она не знала. Поэтому она тщательно отряхнула снег с мягкого меха и просунула руки внутрь. Потом прислонилась спиной к скале, закрыла глаза и стала ждать.

Сунниваа пыталась дотянуться до Наэми, но ничего, кроме странного свиста, от которого заболели уши, не услышала. Этот свист мешал установить мысленную связь. Девушка вздохнула. Если бы только эта снежная буря наконец угомонилась!

И тут что-то произошло.

Может быть, улегшийся снегопад, а может быть, изменения в реве ветра заставили Сунниваа прислушаться. Она выпрямилась, насколько позволяла буря, и напряженно вгляделась в пляшущие хлопья. Снег, ветер, холод, больше ничего. Но все ее чувства отчетливо ощущали угрожающую опасность. Затем снегопад и ветер стали стихать.

Примерно в двадцати локтях от скопления скал, там, где плато граничило с пропастью, Сунниваа увидела небольшой белый вихрь, становившийся все больше и больше. С ужасающей скоростью он втягивал в себя снежные хлопья, пока не превратился в огромную воронку. Она все увеличивалась и увеличивалась, пока наконец не превратилась в мощный циклон. За ним небо было ясным. Казалось, воронка вобрала в себя все снежные хлопья, не пощадив при этом и туч. Даже ветер стих — и его поймала бушующая воронка из снега и льда.

Сунниваа осторожно выпрямилась, запрокинула голову и поглядела на небо, туда, где конец циклона терялся где-то в бесконечной дали. Она понимала: эта воронка — не явление природы. Магическое потрескивание окружало ее, словно невидимая оболочка, а внутри сверкали зеленые молнии. И вдруг от злорадного хохота, эхо которого многократно отразилось от скал, содрогнулось все плато.

Сунниваа испуганно вздрогнула.

— Да, дрожи, служанка бессильной Богини! — от этого жуткого голоса по спине девушки пробежал холодок. Но Сунниваа сжала зубы, подавила подымающийся страх и решительно подняла взгляд наверх.

— Покажись! — с вызовом крикнула она. — Я тебя не боюсь!

Вероятно, создатель циклона подозревал, что Сунниваа была далеко не так уверена, как хотела казаться, произнося столь мужественные слова, потому что вместо ответа раздался только злорадный смех.

Но потом молнии в центре циклона усилились, и на белом снежном фоне появилась жуткая фигура мага. Под широким темно-синим капюшоном магического плаща черты лица его разглядеть Сунниваа не удалось. Только глаза горели ледяным огнем.

— Кто ты? — крикнула Сунниваа, пытаясь перекричать рев циклона. — Ты так боишься, что прячешься за силами стихий, вместо того, чтобы выйти против меня?

— Я не боюсь тебя, предательница, потому что ты проиграла! — ликовал маг. — Ты прошла так далеко только потому, что я так хотел. Это я привел тебя сюда. Но тут и окончится твоя глупая попытка противостоять великому Властителю Тале! Я буду держать тебя здесь до тех пор, пока ты не отдашь мне то, что украла!

— Никогда! — голос Сунниваа не дрогнул.

— Ты глупа, — словно плюнул ей в лицо маг. — Если я отпущу силы, сдерживающие бурю, твои жалкие останки в течение нескольких мгновений окажутся погребены под слоем снега высотою в человеческий рост. Жалкая узкая могила для маленькой глупой служанки!

И, чтобы подтвердить свои слова, он послал снежную лавину к тому месту, где стояла Сунниваа. Нападение было совершенно неожиданным, оно опрокинуло Сунниваа. Закашлявшись, она выбралась из-под снега и встала.

— Ты ничтожество, неудачница. Нет ничего опаснее, чем глупый ребенок, — насмехался маг. — Ты никогда не была настолько серьезной опасностью для Великого, чтобы он принимал тебя в расчет. Твои жалкие попытки противостоять ему забавляли меня, но теперь мне надоела эта игра. Я растопчу тебя, как надоедливое насекомое, и отберу у тебя то, что ты украла.

После этих слов циклон стал надвигаться на Сунниваа. Она чувствовала страшную силу, с которой он втягивал все в себя, и изо всех сил стала сопротивляться. Она решительным движением вынула Жезл Богини из рюкзака и угрожающе вытянула вперед.

— Предупреждаю тебя, старик! — отчаянно закричала она. — Не смей приближаться!

Голос Сунниваа не дрогнул, но маг знал о ее неуверенности, и от его громового смеха задрожала гора.

— Глупышка! Никто, кроме Изгнанницы, не может воспользоваться Жезлом! — легкомысленно ответил он. — Мне с тобой скучно!

Вихрь снова пришел в движение. Сунниваа опустила Жезл и спряталась за скалу. Попытка обмануть мага не увенчалась успехом, и она знала, что теперь только вопрос времени, когда жуткий вихрь поглотит ее последнее прибежище. Она проиграла. Анторк ошибся в ней. Надежды Наэми не оправдались, Файола погибла напрасно. У повстанцев ничего не выйдет, и единственное, что останется в памяти людей о Служительнице с мечом, — только бессмысленная смерть многих тысяч людей. На глаза девушки навернулись слезы. Нет, не может так все закончиться. Не должно, после всего, что ей пришлось пережить, после того как другие принесли столько жертв!