«И к тому же, она была левшой», — добавила Патрисия.

«Оставалась ли она ею до момента смерти? — Казалось, он надолго задумался. — Пороховые ожоги на ее виске также не понятны. Брызги рассеяны слишком широко, как — будто оружие выстрелило в нескольких дюймах от ее головы. Для самоубийц характерно прижимать оружие к голове, создавая, таким образом, непосредственный контакт с телом. — Он вздохнул. — Принимая все это во внимание, я собираюсь изменить причину смерти с самоубийства до убийства. Я подумал, что Вы должны об этом знать».

«Спасибо, доктор». — Патрисия закрыла телефон. Она была столь взвинчена, что ее начало тошнить. Она, как могла, постаралась справиться с этим состоянием и, как можно спокойнее, произнесла: «Джей Адамс была убита».

Гэри хотел было ответить, но группа медперсонала вышла из комнаты неизвестного. Он остановил того самого доктора, у которого на шее болталось несколько пар очков.

«Как он?»

«Мы проведем некоторые тесты, чтобы быть уверенными наверняка. Надо убедиться, что нет никаких серьезных повреждений. Но я удовлетворен его состоянием, так что теперь он пойдет на поправку».

«Мы можем увидеть его?» — спросила Патрисия.

Доктор оглянулся на палату через открытую дверь, где медсестра поправляла подушку. — «Давайте, но только по быстрому. Ему нельзя много говорить».

Гэри взял Патрисию за руку, останавливая ее. — «Он сказал, как его зовут?» — спросил он доктора.

«Хуан Рикардо Стэнфорд».

Ноги Патрисии вдруг ослабели.

«Дж. Р.?» [5]

Они поспешили в комнату. Патрисия направилась прямо к кровати. Она взяла перевязанную руку и подождала, когда откроются глаза. Когда это случилось, она уже знала наверняка.

«Дж. Р.?»

«Эндерсон», — прохрипел он. — «Я в… аду?»

«Пока нет», — ответила она, стараясь успокоить его улыбкой.

«По ощущениям, я уже там». — Он медленно осматривал комнату.

Патрисия вытерла слезу. Было мучительно видеть его в таком состоянии. Почти вся голова Дж. Р. была забинтована, хотя его лицо было свободно от бинтов. Он выглядел таким беспомощным на этой больничной койке. И кто — то пытался лишить его жизни. Это ужасало ее. — «Дж. Р., ты знаешь, что с тобой случилось?»

Он облизнул пересохшие губы. Его голос был хриплым от трубки, которая торчала у него из горла.

«Мужчина». — Он поднес перевязанную руку к своей шее. — «Он душил меня».

«Вы знаете его?» — спросил Гэри.

«Мы пытаемся найти его, Дж. Р.», — объяснила Патрисия. — «Мы думаем, он — серийный убийца».

«Он сказал, что его зовут… Джим. Но я знал, что он лжет». — Его дыхание вырывалось со свистом из груди. — «Я встретился с ним в Boom. Сказал, что он увлекается эротическим удушением, и не хочу ли я это попробовать? Я ответил, что не хочу, но все равно пошел с ним, потому что он был каким-то странным. Мак попросила меня разнюхать. Она будет винить себя», — он сказал. — «Но это была моя ошибка. Я должен был быть более осторожен».

«Так что случилось?» — спросил Гэри.

«Я особо не помню. Последнее, что я помню, так это — как я сел в его машину. Он сказал, что мы должны были встретить кого — то».

«Вы знаете кого?»

«Нет. Не помню».

«Кто был этим парнем, Дж. Р.? Вы знаете что — нибудь, что может помочь нам?»

Он облизал губы и прохрипел:

«Да. Прежде, чем сесть в машину, я запомнил ее номер».

Эрин танцевала. Ее тело плавно двигалось в ритме музыки, а разум блуждал где-то там… Она упорно пыталась отключить свое сознание и уйти от реальности. Когда же ей это не удалось, она попыталась сконцентрироваться на баре.

«Налей мне еще, Чазитай», — произнесла она нечленораздельно, ударяя ладонью по стойке.

Чаз устало посмотрела на нее. — «Нет, сеньорита. Вы приняли более, чем достаточно».

«Давай же, будь другом». — Эрин улыбнулась, но Чаз не сдвинулась с места.

«Я уже позвонила другу и она должна быть здесь в любую секунду».

«Кому ты позвонила?» — Эрин почувствовала, как ее лицо исказилось от гнева.

«Адамс».

Эрин рассмеялась. — «Да, пожалуйста, ей все равно плевать».

Она стремительно унеслась назад на танцпол. Она не нуждалась в том, чтобы с ней нянчились. У нее все в порядке. Что плохого в желании немного напиться и повеселиться? Ей нужно было расслабиться и она заслужила небольшую передышку.

Дверь в крошечный лесбийский бар открылась, впустив в помещение прохладный ветерок. Эрин остановилась и посмотрела на вошедшего человека, так же, как и все другие женщины.

«Поверить не могу!» — Эрин подошла к мужчине, стоящему в дверях. — «Она тебя послала за мной? Лиз так занята, что даже не могла приехать сама?» — Она гордо проследовала к барному стулу и взяла свой свитер. — «Большое спасибо, Чазитай». — Эрин вышла из бара. Когда она обернулась, то чуть не наткнулась на мужчину, шедшего за ней по пятам и вертящего в руке ключи от машины.

«Я иду с тобой только потому, что я слишком пьяна, чтобы вести машину».

Он нажал на кнопку, замки на дверях открылись, и Эрин забралась в его золотой внедорожник. Она сидела, слишком обиженная, сложив руки на груди, и ждала, пока он заведет двигатель.

«Я хочу увидеть ее», — потребовала она.

«Не думаю, что это хорошая идея», — ответил Реджи.

«Сегодня ты ее мальчик на побегушках?» — У Лиз уже был Тайсон, теперь вот и Реджи пополнил ряды верных оруженосцев? Сначала она наняла его как бухгалтера, но затем его круг обязанностей расширился. Разве кто-нибудь осмелился бы отказать Лиз?

Он улыбнулся. — «Нет, я не ее мальчик».

«Мне жаль, что она заставила тебя приехать и забрать меня». — Она улыбнулась. — «Я в порядке, только немного навеселе».

«Я вижу».

Она откинулась на спинку и немного расслабилась, поскольку размеренный ритм машины начал убаюкивать ее. Ее глаза закрылись и когда, через некоторое время, она снова открыла их, голос по радио вещал: «Вы не должны спать с мужчинами так, как с женщинами. Ибо это — мерзость. И всякий, кто совершает все эти мерзости, будет истреблен из народа своего».

«Иисус, — прошептала она, схватившись за лоб. — Что мы слушаем?»

Начало моросить и она наблюдала, как по стеклу заработали дворники. Эрин вспомнила ту ночь, когда Лиз сама приехала к Чазитай, чтобы забрать ее. Они поехали в горы, и там Адамс доверилась ей. Эрин чуть не заплакала от воспоминаний, но алкоголь, казалось, иссушил ее. Впервые ее слезы так и не пролились.

Проповедник по радио продолжал разглагольствовать.

«Гомосексуализм — это грех. Величайший грех человека, который может прямиком привести к убийству. Братья и сестры, послушайте меня…»

«Выключи, пожалуйста, это дерьмо?» — Она была пьяна, но не настолько, чтобы это слушать.

Реджи смотрел прямо перед собой.

«Нет».

«Не говори мне, что ты этому веришь?»

Он выехал на короткую подъездную дорогу и поставил внедорожник на парковку. Они были у скромного старого дома в историческом районе города. Она всегда хотела жить в этом районе, находя удовольствие в ностальгии и уникальной архитектуре старых домов.

Реджи продолжал смотреть прямо перед собой. «Это — грех, Эрин. Мерзость. И ты попадешь в ад вместе со всеми другими гомиками».

Она попыталась сосредоточить свое размытое зрение. На зеркале заднего обзора качнулась цепочка. Искусно сделанное золотое распятие словно притаилось среди множества обручальных колец. Тошнота поднялась к горлу, глаза неотрывно следили за раскачивающейся цепочкой, назад и вперед, назад и вперед. Голова закружилась.

«Реджи». — От страха ее чувства обострились, и мысли стали сменять одна другую, находя связи между жертвами и убийцей. — «Ты же, на самом деле, так не думаешь».

Она нащупала ручку двери. Распятие. Она, как загипнотизированная, продолжала смотреть на него, не в силах отвести взгляд. Обручальные кольца. В ее мозгу возникли образы убитых мужчин, брошенных в пустыне, их грязные высохшие руки, протянутые вверх к небу, бледные полоски кожи вокруг левых безымянных пальцев. Все жертвы, найденные на шоссе, были без обручальных колец. У двух последних жертв распятия были нарисованы на спинах. А у Джей рисунок сделан на руке.