Он покинул комнату, оставляя ее наедине с Джей. Они всегда так делали. Оставляли ее с Джей. Взрослые были слишком напуганы, чтобы разговаривать с ней, поэтому оставляли ее в покое. Когда требовалось что-то сказать или сделать, они говорили это через Лиззи.

Она поднялась с дивана и подошла к проигрывателю. Он стоял на краю старого стола, включенный на полную громкость, с замедленной скоростью. Джей могла часами, изо дня в день слушать это заунывное нытье. Просто сидеть, раскачиваться и молчать. Все это началось с того злополучного дня в лесу.

Лиззи выключила проигрыватель. Джей прекратила раскачиваться, но даже не повернулась в ее сторону.

— Эй, — сказала Лиззи, приближаясь к ней.

Джей покосилась на нее, но ничего не сказала. Лиззи раздвинула тонкие занавески, впуская в комнату хоть немного света. Если Джей собиралась смотреть в окно, то она тоже может побаловать себя хорошим видом. Дневной свет пролился в комнату и Лиззи ахнула. Откуда-то из дома она услышала крик тети Дэйн.

«Что за черт?» — воскликнул Джерри.

Лиззи поспешила в прихожую. В маленькой ванной горел свет, и ее тетя сидела на полу и истерично плакала, а ее колени касались чего-то темного. Девочка нагнулась и схватила горсть этого.

Приглядевшись, она поняла, что это волосы Джей.

«Почему?» — закричала Дэйн. — «Почему она остригла все свои волосы? Что с ней, Джерри? Что с ней происходит?»

Лиззи вернулась к сестре и села на подлокотник ее кресла. Джей по-прежнему смотрела в окно, правда при этом она одной рукой дергала себя за короткие пряди волос. Она обрезала их почти полностью, оставив только несколько островков здесь и там, не более, чем пару дюймов длиной.

Лиззи взяла ее за руку. Синие глаза Джей казались такими бездонными и пустыми. И Джей где-то потеряла себя в их глубине. Лиззи наклонилась к ней и стала подпевать. Так они и сидели на одном кресле, напевая «Эльвиру» и глядя в окно.

Эрин вернулась в дом через черный ход, маленький Джек следовал за ней попятам. Несколько часов она провела снаружи, глядя в бассейн. Это продолжалось в течение последних нескольких дней. Она думала о своей жизни, о Лиз, и о Патрисии. С той ночи, когда они стали близки, девушки почти не разговаривали. Эрин просто не знала, что сказать; так много различных эмоций охватывали ее, когда она думала об этом, не переставая, все же, винить себя.

Ее сердце принадлежало Лиз, хотела та этого или нет.

Казалось, что Патрисия знает и даже принимает это, поэтому все еще больше запутывалось. Эрин понимала, что ей не удастся избежать этого разговора. Она обняла себя за плечи, сидя в лучах утреннего солнца, поскольку нуждалась хоть в каком-то прикосновении.

Эрин вошла в гостиную, включила телевизор и села на диван, надеясь узнать последние новости об убийствах. Словно по заказу, она услышала: «…теперь к списку убийств на шоссе добавилось шестое тело. Сегодня полиция опубликовала эту информацию на пресс-конференции, на которой было заданно гораздо больше вопросов, чем получено на них ответов».

Мак прибавила громкость телевизора, когда на экране появился сержант Руис. Он стоял, вцепившись в трибуну, и вся его поза и выражение лица говорили о сдержанности и сосредоточенности. Когда он поворачивал голову, стекла его очков отражали свет от фотовспышек, поскольку собравшиеся перед ним журналисты, не переставая, фотографировали его.

На текущий момент мы с уверенностью можем сказать, что последнее найденное тело было, безусловно, связано с ранее найденными погибшими. Сегодня общее количество убитых приблизилось к шести.

«У вас есть какие-либо предположения на этот счет?» — крикнул кто-то из толпы.

Стоявший рядом мужчина придвинулся ближе к Руису, и Эрин узнала в нем руководителя полицейского департамента Серебряной Долины, хотя прошло уже много времени с тех пор, как она видела его в последний раз. Лоуренс Джентри строго оглядел толпу, словно не одобрял эту пресс-конференцию. Начальник возвышался над сержантом Руисом, словно скала, но когда он заговорил, его тон не был таким уж жестким.

«В интересах следствия мы не можем это обсуждать».

«Скажите, правда, что допрашивают водителей грузовиков?»

«Насколько безопасно людям путешествовать по шоссе?»

«А есть повод для паники?»

Пресса жаждала информации и Эрин тоже. Она даже подалась вперед, впитывая каждое слово.

«Мы призываем всех не поддаваться панике и продолжать их обычную жизнь, включая путешествие по шоссе», — ответил Лоуренс Джентри.

«Шеф Джентри! Правда, что все жертвы — мужчины?»

Руис наклонился к микрофону. — «Да».

Это подлило масла в огонь. Журналисты, словно голодные акулы, накинулись на полицейских. Последовал град вопросов. Руис начал багроветь и Эрин по опыту знала, что его кровь начинает закипать.

«Сержант, скажите: два недавних убийства молодых геев как-либо связанны с остальными?»

«Нет».

Пока журналисты пытались перекричать друг друга, глава полиции вернул внимание к себе Джентри: «Мы собрались здесь для того, чтобы обсудить убийства на шоссе».

Его замечание, казалось, было пропущено мимо ушей. Толпа репортеров продолжала обсуждение.

«Мужчинам, действительно, безопасно ходить по ночам?»

«Это может повлечь за собой увеличение списка убитых до восьми жертв?»

«Убийца убивает наугад? Как эти смерти связаны между собой?»

«Шеф, правда, что владелица ночного лесбийского клуба Элизабет Адамс снова является одной из подозреваемых?»

Шквал вопросов прекратился. Были слышны только щелчки фотокамер.

«На сегодня вопросов достаточно». — Заявил глава полиции.

Эрин почувствовала, как от гнева и беспокойства пылает ее тело. Она боялась за Лиз, и боялась того, что может никогда не узнать. А больше всего ее страшило то, что правда может оказаться слишком ужасной. Она подняла пульт, чтобы выключить телевизор, но остановилась, когда в кадре появился привлекательный помощник шерифа. Руис отодвинулся в сторону, но не смог скрыть своего презрительного взгляда.

«Добрый день», — со спокойной уверенностью произнесла женщина. — «Я — Детектив Одри Синклер. И представляю шерифа округа Короны».

И снова один за другим посыпались вопросы. Руис и Лоуренс Джентри начали перешептываться друг с другом, очевидно расстроенные тем, что их отодвинули на задний план. Синклер воспользовалась моментом, чтобы позволить собравшимся успокоиться. Она выглядела очень профессионально в рубашке цвета слоновой кости и со значком, прикрепленным к нагрудному карману. В ушах были небольшие платиновые серьги — кольца. Короткие светло-каштановые волосы казались взъерошенными, благодаря умелым рукам парикмахера. Она непринужденно выступала перед прессой и Эрин поразилась ее самоконтролю.

«Вскрытие и результаты лабораторных исследований подтверждают, что все шесть тел имеют характерные повреждения, что дает нам основание предположить, что это сделал один и тот же человек», — сказала она. — «В интересах следствия, мы пока не можем обнародовать доказательства, но думаем, что это работа серийного убийцы».

«Есть какие — либо очевидные мотивы?»

Эрин ожидала, что она скажет: «Нет», но у Синклер были другие планы.

«Мы полагаем, что убийства могут быть совершены на сексуальной почве».

Эрин почувствовала, как кровь прилила к лицу. Что она делает?Пресса словно сошла с ума, споря о том, что означает под собой фраза: «сексуальная почва».

«Вы предполагаете, что Адамс совершает убийства из-за своей ненависти к мужчинам?» — спросил один из репортеров.

Руис и Джентри так и застыли, абсолютно потрясенные услышанным.

«У нас также есть описание убийцы». — Синклер взяла из рук коллеги лист бумаги и подняла над головой рисованный фоторобот. — «Наш подозреваемый от пяти футов десяти дюймов до шести футов высотой. У него короткие темные волосы. Белый. Предположительно водит внедорожник. Если вы знаете, кто может подходить под это описание или у вас есть какая — либо информация, пожалуйста, позвоните по указанному номеру. Спасибо».