Отчаянно пытаясь исчезнуть, она начала нажимать на кнопки, отпирающие машину, но случайно включила сигнализацию. Она чертыхнулась и вскрикнула, сумев отключить ее и отпереть двери. Эрин залезла внутрь машины и завела двигатель. Когда Тойота заурчала, она оглянулась назад, на вход в клуб. Но Лиз там не было. Она не вышла вслед за ней. Эрин выехала со стоянки, ее душа разрывалась от боли и горела огнем.

«Лиз», — мысленно воскликнула она. — «Почему?»

«Ты хочешь, чтобы я пошел за ней?» — спросил Тайсон, обращаясь к своему, явно обезумевшему, боссу.

«Нет». — Лиз посмотрела сквозь толпу на главный вход, откуда только что выбежала Эрин.

«Если ты не возражаешь, я спрошу», — начал он осторожно.

«Возражаю».

Он, на пару секунд, закрыл рот, но его обеспокоенность взяла верх над соблюдением субординации и он продолжил:

«Я собирался спросить: все ли у вас хорошо?»

Адамс остановилась, устремив взгляд на двери. Тайсон не мог прочитать ее мысли, но с уверенностью мог сказать, что она была очень взволнована и травмирована случившимся. Это было видно по ее глазам, хотя она пыталась быть стойкой и старалась всячески скрыть это. На секунду ему захотелось протянуть руку, чтобы коснуться ее, словно так он мог вернуть ее к действительности. Но стоило ей повернуться и посмотреть на него, как он тот час передумал. Взгляд, столь же твердый, как камень, но полный боли, сверлил его.

«Нет, Тайсон, не в порядке». — Она отбросила в сторону бархатную веревку и направилась назад, вверх по лестнице.

Вернувшись в свои апартаменты, Лиз внимательно всматривалась в мониторы. Она почувствовала, как ее тело оцепенело, когда машина Эрин выехала со стоянки. Ей пришлось ее отпустить. Все было слишком плохо. Пришло время прекратить притворяться. Она стиснула кулаки, когда ее болезненные эмоции переросли в гнев. Кто — то должен был заплатить. И кто — то заплатит за все это. И она собиралась удостовериться, что все так и будет.

Тайсон предусмотрительно отстегнул бархатную веревку, когда Адамс спускалась по лестнице.

«Запри клуб сегодня вечером», — поручила она. — «Я уже не вернусь».

«Должен ли я переадресовать звонки тебе на дом?» — Это была стандартная процедура. Любые звонки и вопросы, с которыми он не мог справиться, он направлял к ней.

«Нет. Я не иду домой».

«Тогда на твой сотовый?»

«Нет». — Она на минуту остановилась, явно расстроенная. — «Никаких звонков. Не сегодня».

Он наблюдал, как она, задев его плечом, прошла сквозь толпу к заднему выходу, где набрав свой код, выскользнула на улицу.

«Да, мэм», — прошептал он, когда за ней закрылась дверь.

Эрин выключила сигнализацию и прогнала собак, слишком расстроенная, чтобы ответить на их приветствие. Казалось, ее мозг был заполнен чистой болью. Границы стирались, реальность затуманивалась. Она наполняла своими вещами одну сумку за другой. Рубашки, блузки, джинсы, носки. Ограничитель хода заклинило и ящики выдвигались с трудом. Ее руки хаотично рылись в них, вытаскивая вещи и бросая их через плечо. Когда ногти стали скрести по основанию ящика, она останавливалась и открывала следующий. Ее трясло, горло горело, и происходящее казалось нереальным.

Когда она закончила возиться с комодом, то отодвинула в сторону зеркальную дверь шкафа. Эрин работала яростно, оставляя на месте все, что подарила ей Лиз. Лишенные вещей вешалки, сиротливо раскачивались в шкафу. Выбрасываемая обувь, приземлялась за пределами двери, собираясь в кучу. В ярости, она набросилась на висящую одежду Лиз, неистово передвигая ее в разные стороны. Запах Адамс сводил ее с ума.

После разгрома шкафа, с подступившими слезами, она стояла в центре комнаты, медленно поворачиваясь по кругу и рассматривая то, что когда-то было всем ее миром. Она и Лиз вместе.

Эрин посмотрела в сторону половины Лиз. Она разглядела что-то, напоминавшее небольшую серую коробку, которая лежала на верхней полке, и до которой она не могла дотянуться. Она развела вешалки в сторону, выставляя на обозрение сейф. Помня о том, что Лиз держала все самое ценное для нее запертым в своем кабинете, Эрин была несколько удивлена такой находкой. Она подумала о том, что, все еще, не имела доступа к некоторым из запертых ящиков. Но обычно, она находила этому факту оправдания и не слишком заморачивалась по этому поводу.

Но сегодня все было иначе. Эрин сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Она поднялась на цыпочки, но, все же, не смогла достать до электронной клавиатуры. Напрасно обыскав шкаф, блондинка направилась в ванную, чтобы принести небольшой табурет. Поставив его на пол, она вытерла мокрые от слез щеки, забралась на него и потянулась вверх. Ее сердце бешено колотилось, онемев от боли, но с растущим страхом, от того, что же она могла там найти.

Сначала она начала вводить на клавиатуре день рождения Лиз. Затем свое собственное. Потом дату, известную ей, как день рождения Джей. Ничего. Она попыталась ввести код сигнализации к дому, коды сигнализации к киностудии и к клубу. Адреса, почтовые индексы, телефонные номера, всевозможные цифровые комбинации. Все безрезультатно.

«Проклятье».

Она перебирала в памяти то, что было важно для Лиз. И снова вспомнила Джей. Адамс редко рассказывала о своей сестре, но в те моменты, когда она это делала, Эрин отмечала, что ее воспоминания о детстве были очень отчетливыми.

Эрин осенило. Она потянулась вверх и попыталась ввести еще один набор чисел: 7, 1, 85.

Со звуковым сигналом открылся замок сейфа. Пульс эхом отдавался в висках от нехорошего предчувствия. Эрин осторожно засунула руку внутрь. Что-то нащупав, она вытащила какую-то пачку. Это были деньги. Три большие пачки, состоящие из сотенных купюр. Она вертела их в руках, разворачивала веером, перемешивала. Должно быть, здесь было около пятидесяти тысяч долларов. Эрин снова залезла в сейф и провела рукой по его основанию. Свернутая бумажка, скользя по воздуху, словно легкое перышко, упала на пол. Она вернула деньги обратно в сейф и спустилась вниз, чтобы подобрать листок. Когда она развернула его, из него выскользнула маленькая фотография. Эрин поймала ее прежде, чем та успела упасть.

Перевернув ее, она сосредоточилась на выцветшей фотографии двух девочек с волосами, столь же черными, как ночь. Слезы накатились на ее глаза, когда в младшей из них, она узнала Лиз. Казалось, та улыбалась фотографу с натянутой улыбкой. Девочки сидели на качелях у крыльца дома.

Эрин провела пальцем по улыбке Лиз. Маленькая потерянная девочка.

Она сконцентрировалась на втором ребенке. Это могла быть только Джей. Их лица были слишком похожи, и глаза такие же синие, как у Лиз. Это было у них семейное. Волосы Джей были неровно подрезаны, как — будто их пытался подровнять другой ребенок. Она смотрела не в камеру, а на Лиз, с грустным, отрешенным взглядом на лице. Травмированная маленькая девочка.

Эрин не сомневалась, что фотография была сделана вскоре после происшествия в лесу. После 1 июля 1985. Лиз рассказывала ей о похищении Джей и о том, что та постоянно стригла себя после этого происшествия. Эрин боролась с подступившими слезами, когда сосредоточилась на чем-то, написанном на листке бумаги. В центре, рукой Лиз, был выведен ряд чисел.

Эрин повторила их несколько раз, пока не запомнила, а затем вернула все на место. Она отнесла табурет и занялась набиванием сумок своими вещами.

Собаки проследовали за нею по коридору, озадаченными взглядами рассматривая ее сумки, которые она поставила на пол. Эрин встала на колени и погладила их по головам, целуя в морды, а затем встала и посмотрела вокруг. Боль снедала ее, оставляя внутри пустоту. Она подавила долго сдерживаемое рыдание.

«Почему ты просто не скажешь мне?» — прошептала она вслух.

Подняв свои многочисленные сумки, она включила сигнализацию и, не оглядываясь, вышла из дома.