Теперь что касается медицинской части — метода убийства. Должен сказать, что пока у меня нет никаких предположений на этот счет. Я в тупике, Уотсон (сказал он, и его орлиные глаза гневно блеснули из-под полуопущенных век). Но это ненадолго! (вскричал он, вновь ощутив прилив уверенности в себе). Моя Честь (с заглавной буквы) поставлена на карту, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы отыскать этого Дьявола (с заглавной буквы) в человеческом обличье в его логове и пригвоздить его к позорному столбу, даже если это будет стоить мне жизни! (Продолжительные аплодисменты.) Он зарылся подбородком в ворот халата и выдул несколько нот из своего саксофона, своего верного товарища в часы одиноких бдений в туалетной комнате.

Паркер с утомленным видом потянулся за книгой, которую отложил в момент появления Уимзи.

— Скажите, когда закончите, — язвительно произнес он.

— Я еще только начинаю! Метод, как я уже говорил, пока не поддается выявлению — думаю, преступник на это и рассчитывал. Мы с вами не наблюдаем повышения смертности среди докторов и сестер. Значит, в этом смысле наша дамочка чувствует себя в безопасности. Ее слабая сторона — мотив, вот почему она так торопится заткнуть рты всем, кто знал о юридической стороне этого дела.

— Ясно. Кстати, миссис Кроппер уже отплыла обратно в Канаду. Как видите, с ней ничего не случилось.

— Нет, и именно поэтому я уверен, что в Ливерпуле за ней действительно следили. Убивать ее имело смысл только в том случае, если бы она не успела никому рассказать свою историю. Вот почему я решил встретить ее и проводить до Лондона, причем так, чтобы наша компания все время была на виду.

— Да ладно вам, Питер! Даже если мисс Уиттакер и была там — а мы знаем, что это крайне маловероятно, — откуда она могла узнать, что вы говорили о деле Доусон? Она же понятия не имеет, кто вы такой!

— Зато она могла знать, кто такой Мерблес! Объявление, с которого все началось, было подписано его именем, если помните.

— В таком случае, почему она не покушалась на Мерблеса? Или на вас?

— Мерблес — стреляный воробей. На него не так-то просто покуситься. Он не принимает клиентов женского пола, не отвечает на приглашения и никогда не выходит из дому без сопровождения.

— Не знал, что он так серьезно к этому отнесся.

— О да! Мерблес достаточно стар, чтобы высоко ценить собственную жизнь. Что касается меня — вы не заметили сходства между историей мистера Тригга и моим собственным небольшим приключением, если его можно так назвать, на Южной Одли-стрит?

— Вы имеете в виду миссис Форрест?

— Совершенно верно. Неожиданное приглашение. Выпивка. Попытка любой ценой заставить меня остаться на ночь. Я совершенно уверен, Чарльз, что в том сахаре содержалось некое вещество, которое не должно было в нем содержаться — смотрите Свод законов о здравоохранении, Фальсификация продуктов питания, разное.

— Вы считаете, что миссис Форрест — ее сообщница?

— Именно так. Я не знаю, какую цель она преследовала — возможно, всего лишь деньги. Однако я уверен, что между ними есть связь: отчасти из-за пятифунтового билета, найденного у Берты Гоутубед, отчасти из-за того, что вся история миссис Форрест — очевидная ложь. У этой женщины никогда не было любовника — о муже я и не говорю. Подлинную неопытность скрыть невозможно. Кроме того, не забывайте о сходстве методов. Преступники зачастую склонны повторяться. Вспомните Джорджа Джозефа Смита и его невест. Или Нейла Крима. Или Армстронга с его чаепитиями.

— Ну, если у нее действительно была сообщница, это облегчает дело. В большинстве случаев сообщники сдаются первыми.

— Да. И потом — у нас есть преимущество: думаю, они и не подозревают, что мы догадались о связи между ними.

— И все-таки у нас по-прежнему нет доказательств того, что мы имеем дело с преступлениями. Можете считать меня излишне придирчивым, если хотите. Но если вы опишете мне способ убийства, не оставляющий никаких следов, мне будет легче вам поверить.

— Способ? Ну, на данный момент он мне неизвестен.

— Хотя бы попытайтесь.

— Ладно… Возьмем две жертвы…

— Предполагаемых жертвы!

— Ладно, старый вы зануда. Две предполагаемые жертвы и две потенциальные жертвы. Мисс Доусон была больна и беспомощна; Берта Гоутубед, вероятно, осоловела от обильной еды и непривычно большого количества вина; Тригг получил достаточную дозу веронала, чтобы крепко заснуть, и мне, по всей вероятности, подсыпали нечто подобное — жаль, мне так и не удалось заполучить пробу того кофе. Какой вывод мы можем из этого сделать?

— Думаю, речь идет о методе, который можно применить только к человеку более или менее беспомощному или находящемуся в бессознательном состоянии.

— Именно! Например, это могла быть инъекция — хотя, похоже, им ничего не вводили. Или некое хирургическое вмешательство; правда, я понятия не имею какое. Или ингаляция — скажем, хлороформа, — но признаков удушья мы так и не обнаружили.

— Да уж.

— Но это уже что-то. Кроме того, должны существовать способы умерщвления, о которых профессиональная медсестра могла услышать в своей среде. Мисс Уиттакер была профессиональной медсестрой, не забывайте об этом, и благодаря своим знаниям смогла организовать тот жалостливый спектакль для мистера Тригга.

— Тогда эти способы должны быть достаточно простыми — не такими, которые смог бы использовать только хирург, то есть требующими специальных навыков.

— О нет. Вероятно, нечто, о чем она могла узнать из разговора между врачами или другими сестрами. Может, нам стоит попытаться еще раз поговорить с доктором Карром? Впрочем, нет — будь у него соображения на этот счет, он давно бы их выложил нам. Знаю! Надо спросить Люббока, патологоанатома. Он наверняка что-нибудь мне подскажет. Обязательно свяжусь с ним завтра.

— А пока, — резюмировал Паркер, — нам ничего не остается, как сидеть и ждать следующего убийства.

— Кошмарно, не правда ли? Я все еще чувствую кровь Берты Гоутубед у себя на руках — это иносказательно… — И тут Уимзи воскликнул: — Придумал!

— Что?

— У нас же есть неопровержимое доказательство по делу Тригга! Значит, вы можете арестовать ее за кражу со взломом, а мы тем временем докопаемся до остального. Взлом же действительно имел место… Она под покровом ночи забралась в чужой дом и позаимствовала у хозяев уголь, использовав его в собственных целях. Тригг наверняка опознает преступницу — за те несколько встреч он успел ее неплохо разглядеть, — кроме того, мы сможем привлечь водителя такси в качестве свидетеля.

Несколько минут Паркер в задумчивости попыхивал трубкой.

— В этом что-то есть, — сказал он наконец. — Думаю, я могу обратиться к начальству за ордером. Однако мы не должны торопиться. Но лучше было бы подсобрать еще доказательств. Не забывайте о Хабеас Корпус — вы не можете задерживать людей до бесконечности по обвинению в краже угля…

— Там было еще незаконное проникновение! В общем, настоящая кража со взломом. За нее можно и на каторгу попасть.

— Это будет зависеть от того, как судья расценит факт использования чужого угля. Если он решит, что у преступницы не было предварительного намерения похитить уголь, он вынесет вердикт, что имел место судебно наказуемый проступок или гражданское правонарушение. В конце концов, мы же не хотим, чтобы ее судили за кражу угля. Но я постараюсь выяснить, чего мы можем добиться, Предъявив ей подобное обвинение. Тем временем я еще раз свяжусь с Триггом и разыщу водителя такси. Да, и еще врача, который обследовал Тригга. Можно представить это как попытку убийства или, по меньшей мере, нанесения тяжких телесных повреждений. И все равно мне нужны еще доказательства…

— Мне они тоже нужны. Но я не могу взять их из воздуха. В конце концов, есть у вас совесть или нет? Я и так выстроил вам дело практически из ничего. И какое любопытное! Неблагодарный — вот вы кто!

На наведение справок Паркеру понадобилось некоторое время, а пока июнь вступил в свои права.