Уимзи подумал о беспомощной, прикованной к постели пожилой женщине, стоящей на своем, несмотря на уговоры нотариуса и настойчивость племянницы, и почувствовал, что проникается уважением к мисс Агате Доусон.

— Выходит, семья Доусон практически вся вымерла? — спросил он.

— Похоже на то, сэр. Осталась только мисс Мэри — но она, конечно, Уиттакер. Она внучка мисс Харриет, единственного ребенка мистера Чарльза Уиттакера. Тоже осталась совсем одна, прежде чем переехать к мисс Доусон Мистер Чарльз и его жена погибли в ужасной автокатастрофе — можно подумать, их семью преследовал злой рок. Прямо не верится, что мы с Беном пережили их всех.

— Не грусти, мать, — сказал Бен Коблинг, накрыв ее руки своими. — Бог был милостив к нам.

— Воистину! У нас трое сыновей, сэр, и две дочери, и четырнадцать внуков, и уже трое правнуков. Хотите посмотреть их фотографии, сэр?

Лорд Уимзи сказал, что с удовольствием взглянет на снимки, Паркер также пробормотал нечто одобрительное. Засим последовали жизнеописания всех потомков семейства Коблингов. Как только в рассказе возникала пауза, Чарльз наклонялся к Питеру и шептал ему на ухо: «Как насчет кузена Аллилуйи?», — но, прежде чем тот успевал задать вопрос, бесконечная семейная хроника возобновлялась.

— Ради всего святого, Чарльз, — прошипел Питер, разъяренный, когда миссис Коблинг покинула их, чтобы принести шаль, которую внучок Уильям прислал ей с Дарданелл, — хватит говорить «аллилуйя»! Мы же не в церкви!

Шаль получила заслуженные комплименты, после чего беседа перешла к заморским землям и местным аборигенам, в частности к нефам, и лорд Уимзи, напустив на себя беззаботный вид, спросил:

Кстати, а не было ли у Доусонов родственников где-нибудь за границей?

— Ну конечно, — слегка удивившись, ответила миссис Коблинг. — Мистер Пол, брат мистера Генри. Но о нем здесь почти не вспоминали. Он был — если можно так сказать — головной болью для всей семьи. Представьте, — тяжкий вздох, голос понизился до шепота, — он стал папистом и ушел в монахи! (Окажись он убийцей, это вряд ли было бы воспринято хуже.) Мистер Генри считал себя виновным в его поступке.

— Это почему же?

— Дело в том, что жена мистера Генри — моя дорогая хозяйка, сэр, — она была француженкой, и, как я уже говорила, паписткой — ничего не поделаешь! Конечно, ее вырастили в католической вере, и она не знала никакой другой. Она вышла замуж совсем молоденькой, и мистер Генри сделал из нее настоящую христианку, так что она вскоре отказалась от своего идолопоклонства и стала посещать нашу приходскую церковь. Но мистер Пол влюбился в одну из ее сестер, а эта сестра решила, что должна посвятить себя религии, и постриглась в монахини. Сердце мистера Пола было разбито, тогда он, — снова пауза и вздох, — и ушел в монастырь. Весьма прискорбное стечение обстоятельств.

Далее выяснилось, что мистер Пол дожил до преклонных лет, и, насколько знала миссис Коблинг, был жив и поныне.

— Если он жив, — прошептал Паркер, — то, вероятно, является тем самым наследником. Он дядя Агаты Доусон и ее ближайший родственник.

Уимзи нахмурился и обратился к миссис Коблинг:

— Вообще-то, спрашивая про родственников мисс Доусон за границей, я не имел в виду мистера Пола. Я слышал о другом человеке, с кожей более темного цвета, собственно говоря, черном.

— Черном? — вскричала пожилая дама. — О нет, сэр, это невозможно! Разве что — Господи помилуй, этого не может быть! Бен, как ты думаешь — могло такое случиться, что Саймон… ну, ты понимаешь?

Бен покачал головой:

— Я о нем почти ничего не слышал.

— О нем никто почти ничего не слышал, — энергично подхватила миссис Коблинг. — Он уехал давным-давно, и его редко вспоминали. «Пропащий Саймон» — так они его называли. Он уплыл в Индию много лет назад, и никто не знал, что с ним стало. Он мог жениться на темнокожей индианке, и тогда это может быть его внук — или нет, скорее правнук, он же был дядей мистера Генри, но с тех пор прошло так много времени…

Лорд Уимзи был разочарован. Внук «пропащего Саймона» стоял слишком далеко в очереди наследования, чтобы претендовать на деньги мисс Доусон и мисс Уиттакер.

— Все это очень интересно, — тем не менее заметил он. — А вы не помните, куда он уехал: в Вест- или в Ост-Индию?

Миссис Коблинг не могла ответить на этот вопрос, но ей казалось, что гам упоминалась Америка.

— Жаль, что мистер Пробин покинул Англию. Он бы мог многое рассказать вам о Доусонах. Но в прошлом году он ушел на покой и переселился в Италию.

— А кто он такой?

— Мистер Пробин был нотариусом мисс Уиттакер, — сказал Бен, — и вел дела мисс Доусон тоже. Очень приятный джентльмен, но скрытный, да-да, очень скрытный. Все эти чиновники-крючкотворы таковы — знают много, но ничего не скажут, — добавил он.

— Он жил в Крофтоне?

— Нет, сэр, в Крофтон-Магна, в двенадцати милях отсюда. Его дело приобрели Пойнтер и Уинкин, но они молодые, и я о них ничего не знаю.

Поняв, что они выжали из супругов Коблинг все, что могли, Уимзи и Паркер откланялись и покинули их дом.

— Значит, кузен Аллилуйя оказался холостым выстрелом, — сказал Паркер.

— Может быть, да, а может, и нет. Не исключено, что он как-то связан с нашим делом. Правда, кандидатура покрывшего себя позором паписта Пола кажется мне более перспективной. Безусловно, мы должны связаться с Мистером Пробином. Вы уже догадались, кто это?

— Тот самый загадочный нотариус, верно?

— В яблочко! Он наверняка знает, почему мисс Доусон необходимо было подписать завещание. Так что поедем-ка мы прямиком в Крофтон-Магна, зайдем к Пойнтеру и Уинкину и узнаем, не смогут ли они нам чем-нибудь помочь.

К несчастью, Пойнтер и Уинкин помочь ничем не могли. Мисс Доусон когда-то отказалась от услуг мистера Пробина и передала свои дела новому нотариусу. Пойнтер и Уинкин никак не были связаны с семейством Доусон. Тем не менее, они охотно сообщили адрес мистера Пробина — вилла Бьянка во Фьезоле. Они сожалели, что больше ничего не могут сделать для лорда Уимзи и мистера Паркера. Увы.

Питер кратко прокомментировал ситуацию:

— Ничего не поделаешь. Пора нам подумать о ланче, а затем написать пару писем: одно мистеру Пробину, а второе моему доброму другу епископу Ламберту в миссию Ориноко. Вдруг он знает что-нибудь о кузене Аллилуйе. Улыбнитесь, друг мой! Как говорил Инголдсби: «Ветры дуют, дуют ветры, скоро, скоро нам в погоню!» Любите Джона Пила? Знаете, где находится земля, усыпанная лимонным цветом? Не знаете? Не важно. Поищете, когда будете планировать свадебное путешествие.

Достопочтенный прелат, епископ Ламберт из миссии Ориноко, оказался человеком практического склада, притом весьма любезным. Он не был лично знаком с пресвятым Аллилуйей Доусоном, но предполагал, что тот мог принадлежать к миссии Скинии — религиозной организации, ведущей важную работу в колониях. Он изъявил желание лично связаться с лондонской штаб-квартирой этой миссии, пообещав известить лорда Уимзи о результатах. Два часа спустя секретарь епископа Ламберта дозвонился до миссии Скинии и получил исчерпывающую формацию об отце Аллилуйе Доусоне, который как раз находился в Англии, а точнее — в здании миссии в Степни. Престарелый священник пребывал в стесненных обстоятельствах — сей факт епископ счел весьма прискорбным. Он отказался от благодарности, объяснив, что всю работу выполнил его трудяга-секретарь. Епископ был рад слышать лорда Уимзи. «Кстати, как у вас идут дела? Ха-ха! А когда вас можно ждать в гости?»

Питер предусмотрительно захватил с собой Чарльза, и вдвоем они поспешили в миссию Скинии. Явление зловещей «миссис Мердль» с ее черной крышей и сверкающей латунной выхлопной трубой произвело неизгладимое впечатление на юное поколение местных жителей.