— Ничего не могу с собой поделать… Знаешь, мне всегда так… не везет…
— О, уже свет потушили…
— Конечно, а ты как думал? Уже полдевятого. Ну и хорошо, так ты не увидишь моего лица.
— А с этим фильмом время пролетело так быстро, Молина.
— Вряд ли я смогу сегодня спать.
— Послушай, думаю, у меня получится тебе чем-нибудь помочь. Давай все обсудим. Сначала тебе надо подумать о том, чтобы попасть в какую-нибудь организацию, чтобы не быть все время одному. Так тебе будет легче.
— В какую организацию? Я говорю, что ни черта не смыслю в этом, к тому же не верю во все эти вещи.
— Тогда нечего жаловаться.
— Давай… на этом остановимся…
— Да ладно… не будь таким, Молина.
— Нет… не трогай меня…
— Я что, уже и по плечу не могу тебя похлопать?
— От этого мне еще хуже…
— Почему?.. Ну же, скажи что-нибудь. Мы должны быть откровенны друг с другом. Правда, Молина, я хочу тебе помочь, скажи, в чем дело.
— Я хочу просто умереть. Вот и все.
— Не говори так. Подумай, каково будет твоей матери, друзьям, мне.
— Тебе? Тебе и дела нет…
— Что значит дела нет?! Ну ты и сказал…
— Я устал, Валентин. Устал от этой постоянной боли. Ты не представляешь, как мне больно.
— Где больно?
— В груди, в горле… Почему тоска всегда гложет именно там?
— Это правда…
— Ну вот… из-за тебя я перестал плакать, даже плакать уже не могу. А так еще хуже, этот комок в горле, он так давит, так давит…
— …
— …
— Тебе больно? Я имею в виду этот комок?
— Да.
— …
— …
— Вот здесь? — Да.
— Давай я помассирую.
— Да.
— Здесь?
— Да.
— Так лучше?
— Да… лучше.
— Мне тоже лучше.
— Правда?
— Угу… Это успокаивает…
— Почему успокаивает, Валентин?
— Потому что… не знаю.
— Но почему?
— Может, потому, что я не думаю о себе…
— Ты очень добр ко мне, Валентин.
— Может, потому, что чувствую, что нужен тебе и могу что-то для тебя сделать.
— Вечно ты ищешь всему объяснение, Валентин… Ты безумец…
— Я не привык мириться с обстоятельствами… Мне интересно, что почему происходит…
— Валентин… Можно я тоже к тебе прикоснусь?
— Да.
— Я хочу дотронуться до твоей родинки… над бровью.
— …
— А так можно я прикоснусь?
— …
— А так?
— Тебе не противно, когда я тебя ласкаю?
— Нет…
— Ты добр ко мне…
— …
— Правда, очень…
— Нет, это ты обо мне заботишься.
— Валентин… Если хочешь, можешь сделать со мной что пожелаешь… потому что мне этого хочется.
— …
— Если я тебе не противен.
— Не говори так. Лучше помолчи.
— Я подвинусь к стене.
— …
— Я ничего не вижу, совершенно… здесь так темно.
— …
— Медленнее…
— …
— Нет, так больно.
— …
— Подожди… нет, лучше так, давай я подниму ноги.
— …
— Медленнее… пожалуйста…
— Да, вот так…
— …
— Спасибо… спасибо…
— А ты…
— Нет, ты… Так ты будешь передо мной, хоть я и не вижу тебя в темноте. Погоди, так больно…
— …
— Да, да… вот так хорошо, Валентин. Не больно.
— Так лучше?
— Да.
— …
— А тебе, Валентин?.. Скажи…
— Не знаю, не спрашивай… Я ничего не знаю.
— Как хорошо…
— Помолчи, Молина… немного.
— Просто я… У меня такие странные ощущения…
— …
— Представляешь, я подношу руку ко лбу, чтобы нащупать родинку.
— Какую родинку?.. Она ведь у меня, а не у тебя.
— Я знаю. Но я пытался нащупать родинку, которой… у меня нет.
— …
— Она тебе очень идет, жалко… что я тебя не вижу.
— …
— Тебе хорошо, Валентин?
— Тише… Не говори ничего.
— …
— …
— Знаешь, что я еще почувствовал, Валентин? На какую-то секунду.
— Что? Да говори, только… не двигайся…
— На секунду мне показалось, что меня здесь нет… ни здесь, ни где-либо еще…
— …
— Будто меня вообще нет… Будто ты здесь один.
— …
— Или будто я — это больше не я. Словно теперь я… стал тобой.
Глава 12
— Доброе утро…
— Доброе утро… Валентин.
— Хорошо поспал?
— Да…
— …
— А ты, Валентин?
— Что?
— Хорошо спалось?
— Да, спасибо…
— …
— Мате вроде разносят, не хочешь?
— Нет… Я им не доверяю.
— …
— Что будешь на завтрак? Чай или кофе?
— А ты что, Молина?
— Я, пожалуй, чай. Но если хочешь кофе — без проблем… Запросто. Как пожелаешь.
— Спасибо. Тогда я кофе.
— Пойдешь в туалет первым, Валентин?
— Да, спасибо. Я бы хотел первым.
— Хорошо…
— …
— …
— Знаешь, почему я выбрал кофе?
— Нет…
— Хочу окончательно проснуться, чтобы позаниматься. Недолго, пару часов, но сделать надо много. Чтобы войти в прежний ритм..
— Конечно.
— …а потом небольшой перерыв перед обедом.
— …
— Молина… Ты проснулся нормально?
— Да…
— Настроение уже нормальное?..
— Да, кажется, нормальное… Я ни о чем… не могу думать.
— Это хорошо… Иногда.
— Да, все хорошо… Хорошо.
— …
— … Я даже боюсь говорить, Валентин.
— Тогда не говори… и не думай.
— …
— Если тебе хорошо, просто ни о чем не думай, Молина. Если начнешь копаться в себе, опять настроение испортится.
— А ты?
— Я? Я тоже не собираюсь ни о чем думать, я буду заниматься. Этим я спасаюсь.
— Спасаешься от чего? Жалеешь о том, что произошло?
— Нет, ни о чем не жалею. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что секс сам по себе очень невинен.
— Можно попросить тебя об одолжении?.. Серьезно?
— …
— Давай не… не будем ни о чем говорить, не будем сегодня ничего обсуждать. Только сегодня.
— Как скажешь.
— …Тебе не интересно почему?
— Почему?
— Потому что мне… хорошо… очень хорошо… и не хочется испортить это ощущение.
— Как хочешь…
— Валентин… Мне кажется, я не был так счастлив с самого детства. Когда мама покупала мне новую игрушку или что-то еще.
— Знаешь, вспомни какой-нибудь хороший фильм… и когда я кончу заниматься, ты начнешь рассказывать, пока готовится еда.
— Ладно…
— …
— Какой фильм тебе рассказать?
— Какой-нибудь, что нравится тебе, обо мне не думай.
— А если тебе не понравится?
— Нет, Молина, если он нравится тебе, мне тоже понравится, даже если на самом деле и не понравится.
— …
— Не молчи так. Просто я хочу сказать, что если тебе хорошо, то и я счастлив, у меня такое чувство, что я тебе многим обязан… нет, что я говорю? Потому что ты был добр ко мне, и я тебе благодарен. Поэтому осознавать, что тебе хорошо… для меня приятно.
— Правда?
— Правда, Молина. Знаешь, что я хотел бы послушать? Смешно, конечно…
— Ну скажи…
— Мне интересно, помнишь ли ты свою любимую игрушку, самую-самую любимую… из всех, что покупала тебе мама.
— Кукла…
— Уй…
— Чего ты смеешься?
— Если меня сейчас не выпустят, я напущу в штаны…
— Что тут смешного?
— Просто… О, я сейчас умру… да, психолог из меня еще тот…
— В чем дело?
— Ни в чем… Просто хотел узнать, можно ли провести параллель между мной… и этой игрушкой…
— Ты сам спросил…
— Ты уверен? Может, это был какой-нибудь солдатик?
— Нет, у нее были белокурые волосы, заплетенные в косички, она умела моргать и носила национальный баварский костюм.
— Ай, да откроют они или нет, не могу больше терпеть, уй…
— По-моему, ты в первый раз так смеешься с тех пор, как меня угораздило попасть к тебе в камеру.
— Неправда.
— Клянусь тебе, раньше я не видел, чтобы ты смеялся.
— Да ладно, я смеялся много раз… даже над тобой.
— Да, но только когда выключали свет. Своими глазами я не видел, чтобы ты смеялся.
