— Стой, а у нас есть вода?

— Есть, я налил, когда выходил в туалет.

— Тогда ладно.

— Тебе дать? Водичка что надо.

— Нет, хотел убедиться, что утром будет чай. Ну, дальше.

— Не беспокойся. Воды хватит на целый день.

— А я забыл, когда ходил в душ. Если б не ты — сидеть нам без воды.

— Я же говорю — ее полно… Так вот, когда они заходят в магазин, начинается что-то невообразимое, будто туда сам дьявол зашел. Птицы мечутся как безумные, в страхе бьют крыльями. Владелец не знает, что делать. Птицы кричат, и крик такой, будто это не маленькие пташки, а стервятники. Она хватает архитектора за руку, и они выбегают на улицу. Птицы тут же успокаиваются. Она спрашивает, не обидится ли он, если она сейчас уйдет. Тогда они договариваются о свидании и прощаются до следующего вечера. Он снова входит в магазин, и птицы не обращают на него никакого внимания, он покупает маленькую канарейку. А потом… не помню, что дальше. Наверное, устал.

— Ну еще немного.

— Очень спать хочется, поэтому не могу вспомнить. Может, отложим до завтра?

— Ну если совсем ничего не помнишь, давай до завтра.

— Тогда днем продолжим.

— Вечером, днем мне и так есть о чем подумать, не об этой же ерунде.

— Если я не читаю и при этом молчу, значит, я думаю. И не обижайся, ты тут ни при чем.

— Да нет, все в порядке. Я не буду тебя отвлекать, не волнуйся.

— Рад, что понимаешь. До завтра.

— Спокойной ночи. Пусть тебе приснится Ирена.

— Уж лучше помощница.

— Я так и знал. Чао.

— До завтра.

— Мы остановились на том, как он вернулся в магазин, а птицы на него и внимания не обратили. Значит, они боялись ее.

— Это ты сам додумал, я такого не говорил.

— Ну хорошо, чего там дальше?

— Они продолжали встречаться и полюбили друг друга. Она свела его с ума, потому что была совсем не такая, как все; ну вот представь: смотрит на него ласково-ласково, видно, что любит, обнимает нежно-нежно, а как только он попытается поцеловать ее, она отстраняется, не позволяет прикоснуться к себе губами, говорит, что сама будет его целовать. И целует, но очень осторожно, сжатыми губами, словно ребенок, и губы у нее детские — мягкие и нежные.

— В те времена секса в кино еще не было.

— Погоди, не торопись. Однажды он снова ведет ее в тот ресторан — помнишь? — не первоклассный, но вполне ничего. На столах скатерти в клетку, всё из темного дерева, нет, из камня, нет, подожди, сейчас вспомню, ага, кажется, так: внутри это как деревенский дом — газовые лампы, на столах свечи. Он поднимает стакан с вином за ее здоровье, потому что сегодня он, влюбленный без памяти, собирается сделать ей предложение и надеется, что она его примет. Ее глаза наполняются слезами. Слезами счастья. Они молча чокаются, пьют, и он берет ее за руку. И вдруг Ирена резко руку высвобождает — она видит, что кто-то приближается к их столику. Это женщина, довольно красивая на первый взгляд, но буквально через секунду замечаешь что-то странное в ее лице. Что-то пугает тебя в нем, но что — сразу не понять. Потому что лицо женщины одновременно похоже и на кошачью морду. У нее раскосые глаза, и самое невероятное, даже не знаю, как передать, — нет белков. Глаза совершенно зеленые с черными зрачками посередине, и больше ничего. Кожа очень бледная, словно под толстым слоем пудры.

— Ты же сказал, что она красивая.

— Да-да, очень красивая. Одета по-европейски, волосы уложены короной.

— Что еще за корона?

— Ну, это когда… как бы тебе объяснить? Когда заплетают косу и укладывают ее вокруг головы.

— Ладно, неважно, давай дальше.

— Ну, может, я ошибаюсь, но мне запомнилось что-то вроде косы вокруг головы, что-то необычное, как носят в той стране. Длинное платье до пола, а на плечах лисья накидка. Она подходит к столу и смотрит на Ирену с ненавистью или, скорее, словно гипнотизируя ее, но в любом случае смотрит недобро. И вдруг начинает говорить на каком-то странном языке. Архитектор, будучи истинным джентльменом, встает, как только она подходит к их столику, но женщина даже не смотрит в его сторону и обращается исключительно к Ирене. Та отвечает ей на том же языке, и видно, что она очень напугана. Архитектор не может понять ни слова из их разговора. Потом, явно для того чтобы и он слышал, женщина внятно произносит: «Я сразу тебя узнала, и ты понимаешь почему. Еще увидимся…» И она уходит, так ни разу и не взглянув на него.

Ирена сидит как неживая, глаза полны слез, но не прозрачных, а мутных, будто грязная вода из лужи. Не говоря ни слова, она встает, набрасывает на голову газовый шарф, а он оставляет на столе деньги и, взяв ее за руку, уводит из ресторана. Оба молчат, он видит, что она смотрит в сторону Центрального парка и в ее глазах страх. Медленно идет густой снег и приглушает все звуки улицы: машины скользят совсем бесшумно, слабый ветер неслышно покачивает фонари, и они выхватывают из темноты белые хлопья снега, в тишине еле различимо рычание диких зверей, клетки неподалеку — в Центральном парке. Ей трудно идти, она просит обнять ее. Он прижимает ее к себе, она дрожит, то ли от холода, то ли от страха, хотя звери уже вроде затихли. Почти шепотом она говорит, что боится возвращаться домой и ночевать в одиночестве. Он останавливает такси, они садятся в машину, не произнося ни слова, едут к нему домой и молчат всю дорогу. Он живет в старом, но хорошо сохранившемся доме: высокие потолки с балками, везде ковры, резная лестница из темного дерева, а внизу, где начинаются ступеньки, стоит гигантская пальма в великолепном китайском горшке, во всяком случае рисунки на нем китайские. Пальму отражает зеркало в резной деревянной раме под стать лестнице. Ирена напряженно смотрит на себя в зеркало, словно пытается отыскать что-то необычное в своем лице. Лифта нет, они поднимаются на второй этаж. Их шаги по лестнице почти не слышны — звуки тонут в ковре, как в снегу. Квартира у архитектора огромная, мебель прошлого века, все очень благородно — раньше тут жила его мать.

— Ну и что он? Что он делает?

— Ничего, он понимает, что с Иреной что-то происходит, что-то ее мучает. Он предлагает ей кофе. Она отказывается и просит его присесть — хочет кое-что рассказать. Он закуривает трубку и смотрит на нее мягким, добрым взглядом, как он смотрит на нее всегда. Она же не может заставить себя взглянуть ему в глаза и сидит потупясь, потом обнимает его и начинает рассказывать страшную легенду своей родной деревушки — эта история с детства внушала ей ужас. Вот тут я точно не помню, что-то там связано со средневековыми войнами, когда все мужчины ушли на войну, и деревня оказалась на многие месяцы отрезанной от остального мира снежными завалами, и жители умирали от голода, а дикие звери в поисках пищи подбирались прямо к людскому жилью… Точно не помню, но, по-моему, именно тогда в селении появился дьявол и сказал его обитателям, что, если им нужна еда, они должны отдать ему одну женщину. И тогда самая храбрая из жительниц вышла к нему и увидела, что рядом с дьяволом сидит голодная черная пантера. Так вот, чтобы остаться в живых, эта женщина заключила с дьяволом какой-то договор, и не знаю, что произошло, но спустя некоторое время у нее родилась дочь с лицом кошки. С тех пор время от времени в деревне рождались женщины-пантеры. А когда солдаты вернулись с войны и муж этой женщины тоже пришел домой и хотел, как водится, поцеловать свою жену, она, словно свирепая пантера, разорвала его на куски.

— Что-то я не все понимаю, слишком уж много неясного.

— Просто я не очень хорошо помню. Но это не имеет значения. Важно, что дальше, а дальше я помню. Друг погибшего воина узнал о случившемся и явился к его жене, но она скрылась от него в заснеженной чаще. Он пошел по ее следам и, когда подошел к лесу, обнаружил, что следы женщины превратились в следы пантеры. Он шел очень долго, забрел далеко в лес и не заметил, как наступила ночь. И вот в темноте он увидел два светящихся зеленых глаза — кто-то, затаившись, поджидал его. Он сложил меч и кинжал в виде креста и держал перед собой, и тогда пантера превратилась обратно в женщину. Она лежала словно в полусне, как загипнотизированная, и вдруг воин в ужасе отступил — к женщине, учуяв ее, с грозным рычанием подбирались дикие звери. Еле живой от страха, он вернулся в деревню и все рассказал жителям. Так вот, легенда о женщине-пантере не умерла в этой глухой деревушке до сих пор. По легенде женщину-пантеру можно встретить где угодно, с виду это обычная женщина, но стоит мужчине поцеловать ее, как она превращается в дикого зверя.