Марианна
До этого момента я даже не представляла, насколько он мне дорог. Новость я выслушала спокойно, во всяком случае, Луиза, сообщившая мне ее, нервничала гораздо сильнее. Я пошла к себе, легла на кровать и стала слушать шум проезжавших машин.
Вот все это снова ко мне и вернулось… Ожидание. Мольбы. Постоянная тяжесть на сердце: а вдруг все-таки что-нибудь случится. Все помыслы только о двух вещах: а) вернется ли муж живым, б) вернется ли он целым и невредимым. Я услышала, как над домом пролетел вертолет, нет, не амфибия Сикорского — его мотор я бы и сейчас узнала, хотя прошло столько лет. Но все сразу всколыхнулось в памяти, накатил страх и чувство обреченности.
Я положила руку на свой округлившийся живот и стала молить Господа, в которого не верила с 1988 года. «Боже милостивый, если Ты действительно существуешь, забери у меня ребенка, но оставь Кейра. Если не мне, то хотя бы в живых».
Дни отныне казались бесконечными, жизнь превратилась в сюрреалистический кошмар. Я продолжала выгуливать себя и младенца в Ботаническом и регулярно посещала женскую консультацию. Пришлось пережить очередное жестокое испытание: амниоцентез. Это когда берут на пробу околоплодную жидкость, чтобы потом узнать, нет ли у младенца отклонений. Я даже не сомневалась, что мне после исследования клеток порекомендуют прервать беременность. Я слушала блоки новостей по «Радио Шотландии», там, как я и думала, сообщали больше подробностей, чем на Би-би-си: «Радио-4». Мы связались с начальством фирмы, на которую завербовался Кейр, они ничего конкретного не говорили, никаких деталей. Все советовали позвонить родственникам, но никаких телефонов не дали. Луиза предложила поискать его сестру, она ведь в Эдинбурге живет, вдруг он сумел ей позвонить. Я напомнила сестрице, что нам неизвестно, как ее зовут, и адреса мы тоже не знаем. А если бы даже и знали, как бы я объяснила, почему я интересуюсь Кейром? Тем более живот мой уже заметен. (Правда, Луиза бодро меня успокоила: иметь в моем возрасте животик нормально, никто и не подумает, что это беременность.)
Да и вообще, ей вполне хватало волнений из-за Кейра и собственной беременности, а тут еще пристанет с расспросами бывшая любовница ее горемычного брата. Наверняка она вся в этих проблемах, не хочу стать еще одной.
Луиза просто изводила своими советами и причитаниями, но меня спасал Гэрт, настоящий оплот силы, надежная скала — эти заезженные клише тем не менее оказались весьма точными. Он не впадал в панику, не терял чувства юмора, короче, не поддавался женской истерии. Его поведение, слава богу, было вполне нормальным, но при этом он держал нас в курсе последних подвижек, поил чаем, кофе, ставил перед нами бутылку с джином.
Признаться, с каждым днем доля джина в наших коктейлях неуклонно увеличивалась.
Марианна шла на кухню, и ей показалось, что из комнаты Луизы доносится плач. Она остановилась, прислушалась, тихонько постучала в дверь:
— Лу! Что случилось? Можно войти?
Раздалось приглушенное «да», потом громкий всхлип.
Марианна открыла дверь, и ей в ноздри ударил крепчайший запах «Опиума», любимых духов сестры. Луиза подала голос:
— Я прилегла, дорогая. Не волнуйся, никаких таких новостей. По крайней мере, плохих.
Марианна села на край кровати.
— Почему же ты тогда ревешь?
— Господи, откуда я знаю? Наверное, сказалось напряжение. За тебя волнуюсь, за малыша… за Кейра… Эти проклятущие переговоры… тянутся и тянутся.
— Неделю всего. Гэрт сказал, это совсем недолго. Нам надо набраться терпения. Но ведь тебя волнует что-то еще? Ты сказала, нет плохих новостей? Значит, есть другие, хорошие?
— Ну да, наверное.
— Что-то голос у тебя не очень довольный.
— Не очень, я знаю. Вероятно, это следствие кризиса среднего возраста. Пора мне взглянуть на вещи реально.
— На какие еще вещи?
— На свою карьеру. На будущее. На приближающуюся старость. Все очень и очень серьезно.
— Что это ты вдруг об этом заговорила? Тебя бросил Гэрт?
— Нет.
— Думаешь, собирается бросить?
— Нет, по-моему, он вполне счастлив. На самом деле он очень волнуется. Хотя спокоен, как всегда.
— Волнуется? О чем?
Луиза села и потянулась за бумажным платком, промокнула глаза.
— Солнышко, это такая ерунда по сравнению с тем, что испытываешь сейчас ты. Я поэтому тебе не говорила. — Она вздохнула и снова оперлась на подушки в украшенных шитьем наволочках, помолчав, устало произнесла: — По моим книгам хотят поставить фильм. Точнее, два. Или даже три. Смотря какую кассу соберет первый, но в принципе они запланировали сиквел. А пока закупили права примерно на половину моих книжек и вот-вот запустят в производство первый фильм.
— Лу, это же здорово! Пойдешь потом на премьеру! Только представь! Ты же всегда об этом мечтала… Твой литературный агент постарался?
— Да нет, дождешься от него, как же. Это Гэрт, ему спасибо. У него брат кинооператор, Роди. И однажды они стали обсуждать мои книги. Гэрту они нравятся гора-а-аздо больше, чем тебе, чему я очень рада. Он стал внушать брату, что это отличный материал для фильма, можно сделать что-то вроде американской «Баффи — истребительницы вампиров», но уже не телесериал, а полнометражные фильмы для большого экрана, и в качестве декораций — викторианский Эдинбург. Ну и вот. Роди снимал фильм с Джонни Деппом и, чистая случайность, рассказал ему про моих вампиров. Джонни Депп пролистал один романчик, сказал словечко своему агенту, в общем, как-то удачно все совпало. Книгой заинтересовалась одна голливудская студия, и уже начата подготовка к съемкам.
— Ты хочешь сказать, Джонни Депп будет играть одного из твоих вампиров?
— Пока это под вопросом. Не решили, насколько шотландским будет состав актеров. Деньги-то американские. Конечно, любой наш актер с удовольствием бы сыграл, но Голливуд, естественно, хочет отдать главную роль голливудской звезде. Киношники, надо полагать, попробуют найти компромисс. Например, пригласить Эвана Макгрегора, правда, Гэрт считает, что после «Звездных войн» Макгрегор не станет больше связываться с чем-то долгоиграющим, с кучей серий. Они там подумывают о Дэвиде Теннанте, на мой взгляд, типичное не то, паренек из соседнего подъезда, никакой харизмы… Есть еще один шотландец, Джерард Батлер. Он совершенно неотразим в фильме «Призрак оперы». Вот кто подошел бы идеально, но кому интересно мое мнение? Я всего лишь автор. В любом случае, кого бы они ни выбрали, — мрачно изрекла она, — я заработаю целый мешок денег.
— Ну и почему ты ревешь, а? Объясни мне, ради бога.
— Потому-у, — снова зашлась в плаче Луиза, — потому что мне не на кого их тратить! Зачем мне полмиллиона долларов? Чтобы залиться джином? Я хотела отдать часть Гэрту — отказывается брать. Хотела купить ему машину — сказал спасибочки, но ему неохота мучиться, что найти парковку в Эдинбурге нереально, что это тихий ужас. Сказал, что, если уж меня так колбасит, в какие-нибудь слякотные выходные можно сгонять в отель «Глениглс», в гольф-клуб. Сказал, он бы поучился играть в гольф. Ему всегда хотелось хорошо играть. И новый костюм тоже бы ничего. Я думала, что-нибудь эксклюзивное, из ателье на Сэвил-Роу. А он требует костюм из каталога «Некст». Честное слово, на роль жиголо он категорически не тянет.
Марианна, сцепив руки под округлившимся животиком, помолчала, обдумывая услышанное.
— А знаешь, на эти деньги ты могла бы купить себе некоторое количество времени.
— Что ты имеешь в виду?
— Дать отставку своим вампирам, хватит уже коммерческих книг, подумай, что бы тебе на самом деле хотелось написать. Лу, ты ведь по призванию историк, а не беллетристка. Сама всегда говорила, что хотела бы писать про великих людей и книги по социальной истории. Не хочешь поменять жанр? Ты почти двадцать лет убила на вампиров в эдинбургских интерьерах. Неужели еще не исписалась?
— Исписалась! Перемалываю одно и то же в разных вариациях. На радость своим издателям. Я знаю, что пишу всякую чушь, но мне нравится сам процесс. Чем же я буду заниматься, если брошу свою писанину?
