— Мм… как хорошо пахнет! — донеслось сверху. — Свечка? Воском запахло. Может, лампу зажжешь?

— Ну ее. Много мороки. И слишком она яркая. А чтобы увидеть звезды, должно быть темно, — сказал он, задувая свечу. — В детстве я ненавидел лето. Потому что меня заедали комары и потому что никак не темнело. Звезды бывают только на ночном небе, и мне не удавалось их дождаться. Слышишь меня?

— Очень хорошо. Деревянный пол — отличный резонатор. Ты как будто совсем рядом говоришь. Продолжай.

— Так вот. Летом я подолгу стоял у окна своей комнаты… взрослые были уверены, что ребенок давно спит… и всматривался в небо, точно зная, что звезды там, просто мне они не видны. И я мысленно расставлял их, прикидывал, где бы они находились, если бы можно было их увидеть.

— Как те астрономы, которые открыли Нептун.

— Точно! Ты знаешь про Нептун?

— Представь. Я коллекционирую открытия, совершенные без помощи глаз. Расскажи, что ты сейчас видишь. Не бойся, что я что-то не пойму. Я просто буду слушать, как сказку. Нет, как музыку. Музыку сфер. — Она тихо рассмеялась. — Как космическую оперу.

Убедившись, что полено разгорелось, Кейр снова забрался в спальный мешок и выглянул в окно. Когда луна выплыла из-за облака, он увидел огромные снежные хлопья, медленно падавшие сверху. Снег скапливался в уголках окна и постепенно, точно украдкой, заметал подоконник. Перевернувшись на спину, Кейр задрал голову повыше, чтобы голос его был направлен точно вверх. Говорил он негромко и довольно монотонно, словно не просто объяснял, но и творил заклинание.

— Если посмотреть на восток, там отыщешь Арктур, он один из самых ярких на небосводе. Свет у него желто-оранжевый. Большинство звезд кажутся холодными. Ледяными. Они звучали бы как… флейты. Точнее, как маленькие флейты, пикколо. Высокие, пронзительные довольнозвуки. Арктур на вид гораздо теплее. Я бы сравнил его с виолончелью… Он как печка, когда она уже не раскаленная, а приятно греет. Арктур яркий, но не жжет и не слепит, как солнце. Он… как чувство, которое испытываешь к старому другу… или к бывшей своей любви, к человеку, который все еще тебе дорог. Спокойная нежность. Страсть отполыхала. Может, даже не виолончель, скорее, альт. Ну и как тебе моя лекция?

— Я на верху блаженства. Хочу, чтобы ты записал для меня все это. Буду слушать, когда вернусь домой. Рассказывай дальше.

Кейр повернулся на бок и, приподнявшись на локте, глянул на печь.

— Если посмотришь на запад, увидишь созвездие Орион, это охотник. Его найти легко. Это великан, и могучий. Мои уважаемые коллеги, досточтимые буровики, наверняка сравнили бы его с криво построенным кирпичным коттеджем. Да, общий контур, по периметру созвездия, местами асимметричен. Но мы мысленно впишем в этот контур фигуру охотника. В правой, поднятой вверх руке Орион держит дубинку. В левой — щит, по некоторым легендам, это не щит, а львиная шкура. У него широкие плечи, на правом плече примостилась огромная яркая звезда Бетельгейзе. В детстве я никак не мог выговорить и запомнить это слово, все время путал с названием фильма «Битлджюс». На ступне левой ноги сияет еще более яркая Ригель, звезда-сверхгигант. А теперь я сражу тебя наповал: Ригель в пятьдесят тысяч раз ярче Солнца, но она дальше от нас на тысячу четыреста световых лет. Но больше всего у Ориона мне нравился пояс дивной красоты. И все же, что бы кто ни говорил, Орион — парень хоть куда! Плечи широкие, талия узкая, на ней сияют три яркие звезды, это и есть так называемый Пояс Ориона. А с него свисает меч, состоящий из очень плотно расположенных звезд. Средняя звезда меча на самом деле представляет собой туманность, из облака пыли и газа, но выглядит она как звезда. Слева от Ориона самая-самая яркая звезда, хватает его за пятки, Сириус. Он же Песья звезда, охотничья собака Ориона. Сириус близко, всего в восьми световых годах от нас, он в сорок раз ослепительней Солнца, потому и кажется таким ярким. Назовем его… кларнетом, который доминирует в хоре прочих инструментов оркестра. Сириус сияет сильнее остальных звезд и сразу притягивает взгляд. У моего деда был пес, овчарка, тоже настоящая звезда. У него и кличка соответствующая была — Астер. Толку от него не было никакого: лентяй и позер. Дед отдал этого бездельника мне, и он постоянно крутился под ногами, требовал внимания. В общем, доставал меня страшно, но я его любил, и он меня тоже. По секрету от всех я придумал ему другую кличку. Сириус. И часто воображал себя охотником Орионом, подпоясывался кожаным ремнем, который отдал мне старший брат, а мечом служила огромная палка. Однажды Сириус приволок убитого зайца и положил этот трофей к моим ногам. У меня даже дух перехватило.

— Но почему?

— Понимаешь, прямо под ногой Ориона находится еще одно созвездие. Лепус. Заяц в переводе с латыни. Я был совершенно уверен, что Сириус знал,что означает его тайная кличка и кого я изображаю, потому и добыл зайца. — Кейр повернулся к окну. Понаблюдав некоторое время за густо падающими снежными хлопьями, он тихо спросил: — Ты не уснула еще? Молчишь все.

— Это я от восторга, правда, нет слов.

Наверху зашуршали простыни, это Марианна перевернулась.

— Спасибо тебе, Кейр. Это было чудесно, все это.

— Постарайся уснуть. Я придумал тебе на завтра обширную программу, устанешь.

— Ну что ты, какой сон! Теперь я буду наблюдать за звездами, мысленным взором, так сказать.

Он ничего ей не ответил, но чуть погодя начал нараспев цитировать:

— Что это?

— Гэльская молитва. Эти молитвы похожи на заклинание, в них есть что-то языческое. Это заклинание против бессонницы.

— Это все или еще слова есть?

— Да, там еще много.

Он услышал приглушенный, судорожный вздох, но продолжил:

— Спокойной ночи, Марианна.

— Спокойной ночи… Спасибо, Кейр.

— Не за что.

Она услышала жужжание молнии на спальном мешке и скрип дивана под телом Кейра. Потихоньку, едва дыша, Марианна повторила: «О Ты, чудеса творящий…» Она, улыбаясь, стала думать про Кейра, и в какой-то момент с тревогой обнаружила, что вся дрожит, но совсем не из-за зимней стужи.

Луиза