В связи с этим я вспомнил странное происшествие, которое случилось сегодня утром по пути в Лондон и взбудоражило меня. Ожидая поезда на станции «Раммидж Экспо», я заметил дальше на платформе Низара. Только я хотел подойти поздороваться, подбирая подходящую улыбку, как увидел, что он не один, а с молодой женщиной. По возрасту она годилась ему в дочери, и я знал, что это не жена, так как ее фотографию в серебряной рамке видел у него на письменном столе — пухлая, устрашающего вида матрона в платье в цветочек, в окружении троих детей, она ничем не напоминала эту высокую стройную молодую женщину с блестящими черными волосами до плеч, в изящном черном шерстяном пальто. Низар стоял к ней очень близко, что-то оживленно рассказывая, его пальцы хирурга порхали по воротнику ее пальто, он поправлял ей волосы и отряхивал рукава жестом собственника и в то же время почтительно, словно костюмер звезды. Я заметил их в тот момент, когда Низар что-то шептал женщине на ухо, а она, склонив к нему голову (он был намного ниже ее ростом) с самодовольной улыбкой слушала. И вдруг посмотрела в мою сторону. К счастью, она меня не знала. Я успел развернуться и скрыться в зале ожидания, где и остался сидеть, пряча лицо за «Гардиан», пока не пришел поезд.
Просто какое-то поветрие супружеской неверности: Джейк, Джин Веллингтон, королевская семья, а теперь вот и Низар. Интересно, почему я испытываю неловкость, даже чувство вины, застав Низара врасплох с его красоткой? Почему я убежал? Почему я спрятался? Просто не понимаю.
Мы с Салли не занимались любовью с прошлого четверга. Я ложился в постель позже ее, или жаловался на несварение или на якобы начинающуюся простуду и т. д., лишь бы воспрепятствовать этому мероприятию. Я боюсь, что снова не смогу кончить. Наверное, стоит попробовать мастурбацию, чтобы убедиться, что со стороны механики никаких неполадок нет.
Четверг, утро, 25 фев.Написав последний фрагмент, я разделся, лег на кровать с полотенцем под рукой и предпринял попытку мастурбации. Давно я уже этим не занимался, тридцать пять лет, если быть точным, и растерял все навыки. В шкафчике в ванной комнате я не нашел вазелина, и на кухне, как на грех, закончилось оливковое масло, поэтому я смазал член «Салатной заправкой Пола Ньюмена», что оказалось ошибкой. Во- первых, она была жутко холодная, из холодильника, и поначалу произвела скорее сдерживающий, чем стимулирующий эффект, во-вторых, уксус с лимонным соком жгли невыносимо, а в-третьих, когда травы нагрелись от трения, я начал благоухать, как polio alia cacciatora
[18]у «Габриэлли». Но основная проблема состояла в том, что я не мог вызвать подходящих мыслей. Вместо эротических образов я продолжал думать о Бобби Муре, который победно держит над головой кубок Джулза Римета, или о Тиме Роте, когда он лежит в луже крови в «Бешеных псах», а по его рубашке спереди расползается красное пятно, и начинает казаться, будто он одет в форму английской команды.
Я надумал позвонить в «секс по телефону», о котором столько слышал в последнее время, — но где взять номер? От «Желтых страниц» проку мало, и справочная вряд ли поможет. Тогда я вспомнил, что в газетнице лежала какая-то старая газета рекламных объявлений, и точно — в конце ее я нашел колонку с предложениями секса по телефону. Я выбрал номер, который обещал « Быстрое мгновенное сексуальное облегчение, крепкий неприличный разговор о сексе» с примечанием, что « теперь в соответствии с новыми правилами ЕЭС мы предоставляем вам услуги европейского качества».Минут десять я слушал девушку, которая описывала процесс очищения и глотания банана, сопровождая это бесчисленными вздохами и стонами, соображая, не об аграрных ли правилах ЕЭС шла речь. Полная лажа, как и на двух других линиях, куда я позвонил.
Мне пришло в голову, что я нахожусь всего в нескольких минутах ходьбы от самого крупного скопления магазинов порнографической литературы в стране, и хотя сейчас уже далеко за полночь, какие-нибудь из них все еще могут быть открыты. Столько хлопот — снова одеваться и выходить на улицу, но я был полон решимости довести свой эксперимент до конца. Потом, когда я уже стоял в дверях, мне пришло в голову проверить по монитору крыльцо — ну и конечно, мой захватчик, которого я видел на прошлой неделе, лежал там, уютно свернувшись в своем спальном мешке. Я узнал его острый нос, подбородок, торчавший над краем мешка, и прядь волос, упавшую на глаза. Я таращился на эту картинку, пока камера автоматически не выключилась и передо мной на сером стекле экрана не появилось мое собственное отражение. Я представил, как спускаюсь вниз и открываю входную дверь. Придется или разбудить его и устроить скандал, или переступить через него, словно он пустое место, — и не один раз, а дважды, поскольку довольно скоро я вернусь с пачкой журналов «с девочками» под мышкой. Ни один из этих вариантов меня не прельщал. Я снова разделся и вернулся в постель, жестоко страдая от Низкой Сопротивляемости Разочарованию. Получалось, что этот бродяга держал меня узником морали в собственном доме.
В конце концов мне удалось достичь выброса спермы путем чисто физического усилия, теперь я знаю, что снаряжение в основном в порядке, но член очень болит, да и локтевому суставу от этого лучше не стало.
Четверг, днем.Сижу в зале ожидания для пассажиров первого класса на Юстонском вокзале и жду поезда в 5.10. Хотел успеть на 4.40, но опоздал. Контролер видел, как я бегу по пандусу, и ровно в 4 39, когда мне оставалось десять ярдов, перекрыл вход. Весь вокзал обклеен объявлениями, в которых говорится, что доступ на платформы закрывают ровно за одну минуту до указанного времени отправления поезда «в интересах соблюдения расписания движения и безопасности пассажиров», но он спокойно мог впустить меня, без всякого риска. Багажа у меня не было, за исключением «дипломата» с ноутбуком. Последний вагон поезда находился от меня в каких-то двадцати ярдах, около него в непринужденной позе стоял кондуктор и поглядывал на пустынную платформу в ожидании сигнала к отправлению. Я стал горячо доказывать, что легко могу успеть, но парень у барьера, упрямый и непреклонный маленький азиат, меня не пропустил. Я попытался оттолкнуть его, но он в ответ оттолкнул меня. С минуту мы фактически боролись, пока поезд наконец не тронулся, а я, круто развернувшись, в ярости зашагал назад по пандусу, бормоча пустые угрозы, что буду жаловаться. У него больше оснований для жалобы, чем у меня, и он действительно мог бы привлечь меня за нападение.
Меня до сих пор слегка трясет после выброса адреналина, и, по-моему, во время этой борьбы я потянул какую-то маленькую мышцу в спине. И правда, ужасно глупое поведение, если вдуматься, — я и вдумался.
Я представил, как Низкая Сопротивляемость Разочарованию уступает место Низкой Самооценке, и новая волна отчаяния надвигается, чтобы затянуть душу Пассмора низкой тучей, из которой периодически сыплет дождь. Совершенно ни к чему. В конце концов до следующего поезда всего полчаса, а зал ожидания для пассажиров первого класса — весьма цивилизованное место. Похож на публичный дом, во всяком случае по моим представлениям, но без секса. Вы поднимаетесь по лестнице, ведущей к ресторану с официантами и суперсортиру; на полпути к последнему находится скромно-неприметная дверь с кнопкой звонка и решеточкой переговорного устройства. Когда вы нажимаете кнопку, женский голос спрашивает, первого ли класса у вас билет, если вы говорите «да», дверь с щелчком и жужжанием открывается, и вы входите. Красивая девушка за стойкой с улыбкой предлагает вам бесплатный кофе или чай, пока вы показываете ей билет и расписываетесь в книге посетителей. Внутри спокойно и тихо, работает кондиционер, кругом ковры, удобные кресла и банкетки с обивкой успокаивающих серо-голубых тонов. К вашим услугам газеты, телефоны и ксерокс. Там внизу простой народ в ожидании поездов сидит на своих чемоданах или на полу (поскольку в огромном мраморном зале никаких сидений нет) или же коротает время в одном из заведений быстрого питания — «Аппер краст», «Кейси Джонс», «Хот круассан», «Пицца хат» и т. п., которые сбились в Кучу в углу, — настоящий парк аттракционов мусорной еды.
