– Хороший выбор. Вот только не опасаетесь штрафов за столь внушительное вооружение? Насколько знаю, планетарные излучатели и схожие по характеристикам образцы тяжелого оружия запрещены для установки на частные небольшие суда, – кивнул собеседник.

– Мне удалось обойти это препятствие, – хмыкнул я. – Не очень легко, но смог.

Начальник тюрьмы покосился на пачку с купюрами и усмехнулся.

– Что ж, такому герою просто невозможно отказать в свидании со своей сестрой. Вас проводят.

Комендант указа рукой в сторону двери, которая в этот миг открылась и пропустила в кабинет стройную и миловидную девушку с впечатляющими формами. Судя по масляному взгляду моего собеседника, это не простая работница тюрьмы. Точнее, ее обязанность заключается не только в присмотре за заключенными. Вот только… она была андроидом. М-да, чувствую, что еще не раз буду шокирован чем-то похожим.

Вслед за своей проводницей, которая шла впереди в двух шагах и ТАК волнительно покачивала бедрами, что серьезные мысли с будущей беседы с «сестренкой» сходили на приземлимые (мне приходилось постоянно себе напоминать, что это только кукла, супернавороченный вариант силиконовых игрушек из спецмагазинов моей планеты), я спустился на два этажа вниз. Камера, где мне предстояло беседовать, располагалась глубоко под землею.

Андроид провела меня по широкому коридору, с десятками камер по обеим сторонам и разделяющимся на пять секторов прозрачными, раздвижными дверями. Каждая такая преграда была двойной – промеж створок имелся небольшой тамбур с дежурным охранником. Двое из встретившихся были людьми. Про остальных ничего сказать не могу – мы не дошли до них. После второго тамбура проводница подошла к одной из безликих камер, бросила быстрый взгляд на крошечный монитор сбоку и провела электронным ключом по щели замка. После короткого писка, охранница воспользовалась уже простым ключом с кучей бородок и загогулин. Открыв последний замок, она потянула на себя толстую дверь и негромко сказала:

– Заключенная триста десять дробь пять-пять, к тебе брат прибыл. Двадцать минут разговора… проходи, я буду стоять за дверью.

Последняя фраза была предназначена для меня. Я молча кивнул в ответ, давая понять, что все ясно и шагнул в камеру. Позади негромко закрылась дверь, щелкнув своими замками. От этого я невольно вздрогнул.

– Что застыл, – послышался тихий, с долей язвительности девичий голос, – братик?

– Привет сестренка, – спохватился я (думаю, закрывать меня в камере не с руки коменданту, авось выпустит обратно через двадцать минут). – Вот, решил тебя проведать. Столько лет не виделись…

– Точно, – последовал ответ, – столько лет. Я уже и забыла, как ты выглядишь, братик.

Только сейчас я внимательно рассмотрел помещение. Совсем небольшое, примерно восемь-девять квадратных метров и в высоту около двух с половиной. Узкая кровать, небольшая тумбочка, с откидной крышкой, которая увеличивает этот предмет мебели до размеров крошечного столика. Рядом с тумбочкой стоял круглый стул без спинки на одной ножке. Вся обстановка была сработана из пластика, ни грамма металла я не увидел. Моя «сестра» лежала на кровати, закинув обе руки за голову и согнув одну ногу в колене. От своей фотографии из сети она немного отличалась – чуть похудее лицо, взгляд на фото был не таким пристальным, волосы сейчас почти вдвое короче – арестантская мода не иначе.

– Что смотришь? – прищурилась собеседница.

– Лэнаэльа, – немного понизил я голос, – тут такое дело…

– Присаживайся, – перебила меня девушка, махнув рукой на стул. – И говори смело: тут микрофонов нет и прочих датчиков тоже. В профессии хакера есть некоторые полезные нюансы. Никто тебя не подслушает и не подсмотрит за тобою.

– А на двери? – мотнул я головою назад.

– Там только камера стоит, чтобы контролировать заключенных при открытии двери.

Я уселся на стул и попробовал его сдвинуть с места, чтобы сесть поудобнее. Не вышло – тот был намертво привинчен к полу.

– Не старайся, – ответила девушка, – тут ничего нельзя сдвинуть. Теперь у меня к тебе вопрос: зачем пришел, братик?

– Кончай уже, – поморщился я от язвительного тона, которым собеседница произносила слово «братик».

– Я бы с радостью, – улыбнулась та, – но ты что-то не торопишься мне в этом процессе помогать. Кстати, очень плохо, что назвался моим братом. Уж лучше любовником или мужем. Могли бы и… в общем, хорошо было бы. Ты первый с момента заключения мужчина, кто остается со мною наедине в камере с кроватью.

– Тьфу ты, – поморщился я. – Я не за этим пришел.

– А зачем? – спросила собеседница и плавным движением поменяла позу с лежачей на сидячую, закинув ногу на ногу и сцепив ладони на затылке.

– Есть предложение к тебе, Лэн…, – ответил я и невольно поморщился, когда запнулся на имени. – Слушай, давай я тебя буду Леной называть? Твое имя на моей родной планете именно так и звучит. И мне будет проще, не надо ломать язык.

– Как хочешь, – усмехнулась девушка. – Лена звучит лучше, чем номер триста десять дробь пять-пять. Теперь говори свое предложение.

– Как тебе такая штука, – понизив голос до шепота, сказал я, – называемая свободой, а?

Девушка вздрогнула, с ее лица сползло насмешливое выражение, поза из расслабленной превратилась в обычную: ноги вместе, одна рука на бедре, вторая свободно свисает вдоль тела, касаясь постели.

– Отсюда не сбежать, – проговорила она. – Даже устрой вы бомбардировку из космоса, все равно ничего не достигнете. Все укроются на нижних ярусах, которые великолепно защищены. Там же и для заключенных имеются специальные залы.

– Я не про побег, – отрицательно мотнул я головою. – Хочу предложить коменданту взятку за твое освобождение.

– Думаешь, – с сомнением спросила Лена, – возьмет?

– Взял же один раз, когда пропустил к тебе, – сказал я. – Почему же не возьмет и во второй раз? Тем более что хочу предложить ему нечто эксклюзивное. Дело только за тобою: да или нет.

– А с чего такая братская забота? – прищурилась девушка. – Что взамен потребуешь за такой подарок?

– Я и мой товарищ поисковики, – произнес я. – Мы собираем по космосу разное барахло, что осталось от Предтеч и…

– Я знаю, – перебила меня Лена, – чем занимаются поисковики. Ближе к делу.

– …часть этого барахла имеет свойство иметь в себе древнюю программку, которая нам не по зубам, – не обратил я внимания на выходку оппонентки. – А ты очень хороший хакер, способный с этими неурядицами легко справиться.

– Вот значит что, – задумчиво произнесла девушка, прикусывая от волнения нижнюю губу. – Предлагаешь влиться в вашу команду и рисковать головою ради пары старых и рваных жестянок?

– Можешь оставаться тут, – буркнул я, поднимаясь со стула, – и киснуть свои… сколько тебе дали?

– Восемь лет, – зло ответила девушка. – За взлом базы данных одной корпорации мне дали восемь лет строгого режима в одиночке. А самым жестоким маньякам-убийцам дают не более десяти. Чем мы похожи?

– Наверное, ты для той корпорации и была самым опасным маньяком, – ответил я. – Твое решение? Только быстро, а то время уходит.

Девушка задумалась, блуждая отстраненным взглядом по камере: пол, стул, стол, стена, потолок я и снова пол…

– В принципе, – после двух минут раздумий отозвалась девушка, – я согласно. Сколько мне придется с вашей компанией летать?

– Год, – дал я ответ. – Этого времени нам вполне хватит, чтобы поднакопить денежек и задуматься о дальнейшем.

– На год я согласна, – кивнула собеседница и улыбнулась. – Иди к коменданту и предлагай свой эксклюзив.

Я улыбнулся в ответ и развернулся к двери, собираясь уходить. Но меня остановил торопливый окрик за спиной:

– Подожди.

Немного удивленный, я обернулся, и на мне повисла Лена, впившись в губы. Через несколько секунд она оторвалась, поправила волосы и немного хриплым голосом произнесла:

– Считай, что это родственный поцелуй. Сестры брату… все, иди.

Дверь пискнула и щелкнула замками, едва я только до нее дотронулся, собираясь стуком оповестить об окончании беседы. Маршрут повторился с точностью наоборот, завершившись в знакомом кабинете.